Какими бы событиями ни полнилась повседневная жизнь, очередная годовщина ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции всякий раз побуждает нашу память обращаться к дням, последовавшим за взрывом 26 апреля 1986 года. За эти годы мы познакомили вас практически со всеми земляками, преградившими путь необратимому злу.

Увы, далеко не все из них по сей день живут с нами рядом. Жизнь многих если не оборвалась в первые послеаварийные месяцы и годы, то была сильно укорочена радиационной стихией. Практически о каждом из них мы писали, разговаривали, если была такая возможность, и делились услышанным. И — странное дело — ни один из них никогда не уходил в пафос и высокие слова. Патетику они оставляли нам, журналистам. Сами же всегда утверждали, что в те дни в их головах редко всплывали мысли об ответственности за судьбу и благополучие целого мира. Скорее, будучи профессионалом, каждый из них старался чётко исполнять обязанности на своём конкретном участке работы. Но тем самым эти люди сдержали общий фронт, в итоге совершив невозможное — надёжно захоронив в саркофаге из стали и бетона аварийный реактор, исключив развитие необратимых экологических нарушений в природе.

При этом «в тени» всегда оставалось ещё одно важное обстоятельство жизни героев. А точнее — жизни их близких, детей и жён. Которых, пусть и не в самом остром своём проявлении, также коснулись последствия лучевой болезни. Ведь, как говорят медики, доза радиации, доставшаяся близким контактам заболевшего, поражала их кожные покровы, кровеносную, нервную, пищеварительную и эндокринную системы.

— Действительно, из-за этого многие оставляли своих мужей наедине с болезнью. Посчитав, что с таким человеком далее жить «невыгодно».  Осуждать ли их за это? В конце концов, и у них была своя мотивация. Уход от больного супруга всегда можно объяснить заботой о детях. Но для большинства женщин из круга, очерченного роковой чертой, такой поступок был неприемлем, — говорит Людмила Викторовна МАКСИМЧУК.

Вряд ли стоит напоминать, что начальник оперативно-тактического отдела ГУПО МВД СССР, член Правительственной комиссии Владимир Максимчук, руководивший сводным отрядом пожарных по охране Чернобыльской АЭС, принял на себя руководство в борьбе с пожаром, возникшим в кабельных тоннелях четвёртого энергоблока. Герой Российской Федерации, первым удостоенный этого звания среди пожарных, боролся с болезнью 8 лет. И все эти годы от первого и до последнего дня с ним рядом была Людмила Викторовна. И дочь Маша, в мае 86-го только закончившая третий класс.

— Володя вернулся из Чернобыля в конце июня. И он очень отличался от себя прежнего. Был необычно бледен, дышал с трудом, левая нога от стопы до колена забинтована, отёчна. Не нога, а валенок! Разговаривать стал очень тихо, с большими паузами. Плохо спал. Он был словно пронизан зарядами высокого напряжения. Возможности, которыми располагала медицина того времени, были невелики. Мужа отправили в Центральный госпиталь МВД. Осторожно беседовали и со мной, выясняли, всё ли я понимаю. Конечно же, я понимала всё…

Процитируем строки из книги Людмилы Максимчук «Наш генерал», посвящённые тем, кто оставался «в тени Чернобыля».

«Родные — это те, на чьи руки и плечи ложатся все трудности и проблемы ликвидаторов, которые «тянутся» от самого Чернобыля. Когда ликвидатор почти не болел, а быстро умирал — это лучше. Пусть бы Чернобыльская болезнь разрушала жизни только ликвидаторов! Но весь ужас в том, что она так же безжалостно подкашивала здоровье всех членов семьи, живущих с ним под одной крышей! Человек приехал из Чернобыля и привёз «в себе» радиационную начинку. Какие там кто кому писал дозы, не имеет значения. Вся правда обнаруживалась уже дома. Сам болел, да ещё и стал «чернобыльским реактором» для своих самых дорогих людей!

…Достаточно много таких примеров, когда в семье без видимых причин стали болеть дети, жёны. Дома невозможно возвести заслон радиации, пострадавший человек как раз в лоне семьи искал тепла и заботы о себе — какие ж тут барьеры возведёшь? В другую комнату (если она есть!) не сбежишь, за стенку не спрячешься, «защитный» костюм не наденешь… Ведь спасение — это разрушение барьеров, преодоление «барьерной» опасности. В Чернобыле они сломали один барьер, а дома — жёны, дети, родители — должны были помочь преодолеть все другие преграды, разрушить перегородки, поддержать психологически, помогать физически, вселять веру и надежду...»

Важная и почти не затрагиваемая тема героизма близких не должна уходить на задний план. В ежегодно отмечаемые дни памяти героев Чернобыля вспомним и об их семьях. Для которых решение быть рядом с мужем и отцом и вместе бороться до конца, каким бы он ни был, было естественным. Не данью чувству долга и прочим высоким материям, а простым душевным осознанием, что иначе невозможно.

Артём КИРПИЧЁВ,

фото Николая ГОРБИКОВА