Имя его на слуху, а знаем о нём до обидного мало. А ведь великий. Он был просто обречён стать военным, — всё было предначертано.

Михаил Дмитриевич Скобелев, русский военачальник и стратег, генерал от инфантерии (1881), генерал-адъютант (1878), освободитель Болгарии, участник Среднеазиатских завоеваний Русской империи и Русско-турецкой войны 1877—1878 годов, вошёл в историю под прозвищем «Белый генерал». Так его прозвали солдаты, и не только потому, что в сражениях он участвовал в одном ряду с солдатами в белом мундире и на белом коне.

Он героически прошёл через множество войн, но ему не суждено было погибнуть на поле брани. Неожиданная и загадочная смерть 38-летнего полководца переживалась как всенародное горе. Солдаты и крестьяне двадцать вёрст на руках несли гроб с телом Михаила Дмитриевича до места погребения в родовом имении, селе Спасском-Забаровском (в настоящее время — село Забарово Александро-Невского района Рязанской области), рядом с родителями, где ещё при жизни, предчувствуя кончину, он приготовил себе место. В настоящее время останки генерала и его родителей перенесены в восстановленный Спасский храм этого же села.

В пути к месту погребения солдаты с особой бережностью и почтением несли венок от Академии генерального штаба, на котором серебрилась надпись: «Герою Михаилу Дмитриевичу Скобелеву — полководцу Суворову равному».

Такое вот вступление получилось о значимости полководца. Чуть ниже прочитаем станицы его побед. Но надо поддержать смысл заглавия к излагаемому материалу. По счастливой случайности автором найдена публикация из журнала «Военная быль» (Париж) в авторстве Кирилла фон Морра:

«Этот эпизод из молодости знаменитого генерала Скобелева раскрывает немного из того, чем и как жила когда-то Старая Императорская Армия. Михаил Дмитриевич Скобелев вошёл (в 1864 году. — Э.П.) в лейб-гвардейский Гродненский гусарский полк. Полк — блестящий. Стоянка — чего лучше — Варшава. Корнет Скобелев не занял в полку первого места. А быть первым и единственным всегда и во всём, в хорошем и дурном — было сущностью натуры М.Д.

Как-то утром небольшая компания господ офицеров после очередного «бума» верхом оказалась на берегу Вислы. Перед ними в предрассветном тумане чернела рука, по которой шёл ледоход. «Неуютно, — сказал кто-то, глядя на тёмную реку, — пожалуй, теперь не переплыть…» «Я переплыву, — вдруг раздался голос Скобелева, а вот ты, немец, не переплывёшь». И он, обернувшись на седле, указал стеком на грудь стоявшего сзади молоденького, только что выпущенного в полк корнета Вейса.

Это было так неожиданно и грубо, что всем стало неловко. И вдруг произошло нечто совсем нелепое и дикое — Вейс дал шпоры коню и бросился в Вислу…

Злая шутка Скобелева принимала трагический оборот. «Господи! Да что же это?.. Потонет! — послышался шёпот. — Э-эх ты…» И все глаза обернулись теперь на Скобелева.

Он сидел неподвижно на своём великолепном Тимуре, белый как бумага и, покусывая губу, смотрел вдаль. Потом рассеянно перекрестился и толкнул лошадь шенкелями. Его на диво вышколенный конь, не спеша, вошёл в тёмную воду и поплыл… Он догнал Вейса на середине реки в тот страшный момент, когда лошадь последнего уже пошла ко дну. Через четверть часа Скобелев с совершенно обессиленным Вейсом были на этом берегу, а ещё через четверть часа вся компания пила «дежурный флакон» в уютной гарсоньерке небезызвестной в те времена в Варшаве панны Язи, что на улице Козьей.

Как всё это далеко, сумбурно, нелепо... И как всё это ослепительно красиво!».

Как выше сказано, всё было предначертано. Миша Скобелев в Петропавловской крепости, комендантом которой был его дед — Иван Никитич Скобелев. Сын поручика (впоследствии генерал-лейтенанта) Дмитрия Ивановича Скобелева и его жены Ольги Николаевны — дочери отставного поручика Полтавцева.

До шести лет он воспитывался дедом и другом семьи, ключарём Петропавловского собора Григорием Добротворским. Потом был Париж и пансионат француза Дезидерио Жирардо. Француз последовал в Россию за Михаилом, где жил на правах домашнего учителя. В Санкт-Петербургский университет Михаила готовил Л. Модзалевский под общим наблюдением академика А. Никитенко. Был бы Скобелев математиком, но не доучился — университет закрыли из-за студенческих беспорядков, но кое в чём он всё же преуспел. Скажу лишь, что свободно владел восемью иностранными европейскими языками.

От военной службы он не ушёл, сначала был Кавалергардский полк, потом гусарский Гродненский, который подавлял польских мятежников. За уничтожение отряда Шемиота в Радковицком лесу Скобелев был награждён орденом Святой Анны 4-й степени «за храбрость».

Осенью 1866 года он поступает в Николаевскую академию Генерального штаба.

Будучи слушателем академии Скобелев был послан за 30 вёрст от Петербурга на берег Финского залива производить съёмку местности. Остановившись в небольшой деревушке, где прожил несколько месяцев, был поражён бедностью и нищетой местных крестьян. Истратив всё жалованье на покупку одежды и обуви местной детворе, он щедро помогал и местному крестьянину Никите, у которого жил всё это время. Однажды он отправился в лес за дровами и на обратном пути застрял в болоте. Захудалая белая сивка спасла жизнь будущего героя России. «Я её налево забираю, а она меня направо тянет, — говорил Скобелев Никите, — если где придётся ещё на лошади ездить, так чтобы твою Сивку помнить, всегда буду белую выбирать».

Очевидно, после этого у Скобелева возникло мистическое пристрастие к лошадям белой масти. А мундир того же цвета был продолжением и завершением белизны его коня.

Упоминание о «Белом генерале» и в Средней Азии и на Балканах приводило в трепет азиатских неприятелей и турецких янычар. Простые русские солдаты гордились своим генералом, но некоторые офицеры, особенно штабисты, недолюбливали, завидуя его успехам, называли за спиной позёром, который нарочито щеголяет своей отвагой, презрением к опасности и смерти. Отлично знавший генерала Василий Иванович Немирович-Данченко (брат основателя Художественного театра) отмечал, что «презрение к смерти — лучший жест из всех жестов, когда-либо придуманных людьми». Немирович-Данченко писал: «Он (Скобелев — Э.П.) знал, что ведёт на смерть, и без колебаний не посылал, а вёл за собой. Первая пуля — ему, первая встреча с неприятелем была его. Дело требует жертв, и, разрешив необходимость этого дела, он не отступил бы ни от каких жертв».

В то же время Скобелев не был «солдафоном». Это был умный, интересный, неординарный человек — ироничный, весёлый, отличный спорщик и разудалый гуляка. Но по главному делу своей жизни — службе Отчизне, он отдавал себя без остатка. Это был удивительный полководец и необыкновенный человек, который при жизни стал настоящей легендой.

Легендарный генерал появился на свет 17 сентября 1843 года и был первенцем у поручика Кавалергардского полка, впоследствии участника Крымской войны, кавалера почётной золотой шпаги. Дедушка Михаила, Иван Никитич, в Отечественную войну 1812 года состоял адъютантом у самого Кутузова, дослужился до чина генерала от инфантерии и был, как уже было сказано, комендантом Петропавловской крепости и одновременно оригинальным военным писателем и драматургом.

Михаил Дмитриевич от рождения, воспитания и образования до знаменитых походов и войн всегда был связан с военным делом и войной. Везде, от Хивинского похода русской армии (1873), Ахалтекинской экспедиции (1873—76) до подавления Кокандского восстания (1873—76), генерал Скобелев великолепный стратег и тактик ведения боя.

Но особенно ярко он вписал своё имя в историю русско-японской войны 1877—78 годов, сначала успешно командуя отрядом под Плевной, а затем — дивизией в сражении при Шипке-Шейново. По сути, он освободитель Болгарии от трёхсотлетнего турецкого ига, и по сей день национальный герой. Его именем в Болгарии названы улица, площадь, ему воздвигнуты памятники.

24 июня 1882 года генерал Скобелев (по некоторым источникам 26 июня) скоропостижно скончался в гостинице «Анелия» в Москве. Причина смерти 38-летнего полководца не установлена. Версий несколько. По одной из них он был убит ненавидевшими его немцами.

Подготовил Эдуард ПОПОВ