— Пост начальника ГУВД по городу Москве накладывает на вас колоссальную ответственность. Какие у вас планы на будущее и что бы вы хотели изменить в системе ГУВД столицы?

— Основной план на будущее — это поднять уровень доверия населения к московской милиции. Составляющих в этом вопросе очень много, и направлений для решения этой поставленной прежде всего передо мной задачи я вижу тоже достаточно. Но главное — сплотить коллектив, нацелить его на выполнение тех задач, которые стоят перед московской милицией, и сделать так, чтобы те события, которые произошли в Москве и из-за которых московская милиция подверглась жесткой, но справедливой критике, больше не повторились. Я уже принял определенные меры. Прежде всего ввел персональную ответственность руководителей за состояние дел в коллективах. У нас не должно быть так, чтобы подчиненный совершил какой-то проступок, а руководитель остался в стороне, уповая при этом на наличие подразделений, призванных бороться с тем положением вещей, за которые недавно мы были подвергнуты очень серьезной критике. Поэтому, если руководитель болеет душой и сердцем за порученное ему дело, если руководитель засыпает и просыпается с единственной мыслью, как у него обстоят дела в коллективе, правильно ли его сотрудники выполняют функциональные обязанности, возложенные на них задачи, этот руководитель, с моей точки зрения, на правильном пути. Если руководитель совершенно отстранился от исполнения возложенных на него обязанностей, если он считает, что его коллектив — это одно, а он — это совершенно другое, то мы взаимопонимания с таким руководителем не найдем. Я считаю, такие люди системе не нужны.

— На недавней пресс-конференции уже в качестве начальника ГУВД вы сделали заявление, что одной из главных своих задач вы видите борьбу с проходимцами в милиции. Что вы имели в виду?

— Это та категория сотрудников, которые по своему внутреннему состоянию уже не являются сотрудниками, они уже находятся по ту сторону баррикад. Из своей принадлежности к органам правопорядка они извлекают выгоду лично для себя. Оперативные сотрудники называют такую категорию людей «ряженые». Вот такие «ряженые» и являются «проходимцами».

— Как вы считаете, много ли таких «проходимцев»?

— Их намного меньше, чем думает население города.

— Владимир Александрович, ваш опыт поможет вам выявить такого «проходимца» в погонах?

— Мой опыт позволяет мне сделать правильные выводы при поступлении соответствующей информации, представляющей оперативный интерес. Но эта информация должна быть проверенная, только тогда она заслуживает внимания.

— После истории с майором Евсюковым пересмотрите ли вы кадровый состав начальников районных ОВД? Кто и как был назначен? Ведь от этих людей очень многое зависит.

— Существуют три критерия кадрового отбора на службу в органы внутренних дел — это эффективность, результативность и порядочность. И подбирать людей, прежде всего руководителей, необходимо все-таки по их морально-деловым качествам. Я считаю нецелесообразным проводить повторную переаттестацию руководящего состава, поскольку они неоднократно уже ее проходили. Но посмотреть несколько в другом ракурсе на распоряжения и поступки этих руководителей, думаю, необходимо. Не скрою, что мною даны указания соответствующим подразделениям, чтобы они уделяли больше внимания именно руководящему составу, а не их подчиненным — инспекторам дорожно-патрульной службы, участковым уполномоченным, оперативным сотрудникам. Если руководитель создал такую атмосферу, при которой сотрудники совершают противоправные проступки, надо прежде всего спрашивать с этого руководителя, и определяться: по пути ли нам с ним дальше.

— До этого вы занимали должность начальника УВД Орловской области, где вашей главной заслугой считают борьбу с коррупцией среди местных чиновников. Совсем недавно министр внутренних дел Рашид Нургалиев объявил войну с коррупцией внутри системы. Скажите, какие меры вы намерены предпринять, чтобы очистить московскую милицию от коррупционеров?

— Уже уволены из органов внутренних дел ряд сотрудников, а некоторые привлечены к уголовной ответственности. И когда некоторые руководители спрашивают у меня, как поступить, когда сотрудник перешел грань дозволенного, совершил преступление — увольнять данного сотрудника либо в соответствии с законом привлекать его к уголовной ответственности, я даю четкую установку: в таких ситуациях никакие меры профилактического характера уже не помогут. Здесь выход только один — привлекать данного сотрудника к уголовной ответственности. А уже для других сотрудников этот пример будет носить профилактический характер. По крайней мере часть сотрудников остановится, может быть, у последней черты. Есть конкретные примеры. Я пока не буду называть фамилий. Но хочу заверить, что эта работа продолжится. А сейчас хочу обратиться к сотрудникам, которые еще не перешли этой черты: остановитесь и не принимайте тех решений, которые потом заставят нас разговаривать с вами на совершенно другом языке — уголовно-процессуальном. Я призываю руководителей, чтобы они в своих коллективах навели жесткий порядок и не думали, что население существует для них. Наоборот, это они существуют для населения.

— Все на той же пресс-конференции вы заявили, что не являетесь сторонником подбора кадров по принципу «свой — не свой». А как же это соотносится с институтом личного поручительства, который сейчас внедряется в МВД России?

— Я не вижу в этом противоречий. Если руководитель назначает на должность какого-то сотрудника, он прежде всего несет персональную ответственность за это назначение. И сотрудник должен соответствовать всем предъявляемым требованиям. А если руководитель подбирает на ту или иную должность сотрудника, руководствуясь принципом «свой — чужой», то он первый пострадает из-за того сотрудника, который в силу каких-то обстоятельств совершает противоправные деяния. Поэтому здесь я противоречий особых не вижу.

— Владимир Александрович, на ваш взгляд, как должны встречать гражданина в районном отделе внутренних дел, если он обращается с заявлением, жалобой или пришел с горем?

— Как минимум не должны от него отмахиваться как от назойливой мухи. Сотрудник должен себя поставить на место этого гражданина, этого заявителя и представить себе, что эта беда случилась в его семье. И когда заявитель сталкивается с хамством людей в погонах, когда заявитель приходит в подразделение, а дежурный на него смотрит как на объект, который его отвлекает от более важных каких-то государственных задач, то этому явлению надо срочно положить конец. Я буду проводить внеплановые проверки, лично буду посещать подразделения, которые у меня вызывают сомнение в дееспособности руководителя, с целью навести там порядок. Приглашаю и журналистский корпус участвовать в этих проверках. Здесь ничего нет из ряда вон выходящего, нам скрывать нечего. Если и пресса, и общественность, и руководство, кому по долгу службы предписано наводить порядок в этих подразделениях, приедут и убедятся в неспособности руководителя управлять вверенным ему коллективом, то мне придется принимать непопулярные решения и избавляться от таких руководителей.

— И вы не будете заранее предупреждать о своем визите?

— Нет, не буду.

— То есть местные начальники ОВД должны понимать, что в любой момент вы можете нагрянуть с проверкой?

— Как правило, я стараюсь приезжать никого не предупреждая.

— Тем более, не все вас еще знают в лицо.

— Да, пока это так.

— Говорят, что в любом кабинете, где бы вы ни работали, висят два портрета: Жеглова с подписью: «Вор должен сидеть в тюрьме», и таможенника Верещагина из фильма «Белое солнце пустыни». Судя по всему, эти два героя вам близки по духу. Чем они близки?

— Прежде всего жизненной позицией. Во-вторых, я просто люблю этих героев, люблю те фильмы, в которых играли Высоцкий и Луспекаев. И под каждым словом, которое они произносят с экрана, я готов подписаться. Действительно, эти портреты сопровождают меня уже на третьем месте службы.

— Как часто вы смотрите эти любимые фильмы?

— К сожалению, свободного времени очень мало, но стараюсь смотреть как можно чаще. Эти фильмы поднимают настроение, заряжают бодростью и вселяют уверенность, что те принципы, которые провозглашают эти актеры, всегда превалируют в нашей жизни.

— Значит, по духу вы — оперативник?

— Да, я — оперативник, и мне есть с чем сравнивать: 90­е годы, когда был всплеск преступности, прежде всего организованной, и сегодняшний день, когда ситуация в столице более стабильная. Нам эту стабильность нужно поддерживать, нужно принимать необходимые решения, чтобы эта стабильность была более прочной и более реальной.

— Недавно вы признались, что всего лишь за неделю после назначения на новый пост резко стали худеть. Если это так, то скажите, почему это произошло? Нервная работа?

— Скорее всего, это возросшие нагрузки, которые легли на мои плечи, и я действительно начал худеть. Это один из тех положительных моментов, которые сопутствуют моему назначению.

— Какой график работы у начальника ГУВД?

— С 7 утра и до упора, назовем это так.

— Желаем вам удачи. Спасибо, что вы согласились на это интервью.