И для России, и для Москвы наступивший 1855 год оказался вовсе не безмятежным. Веселью не способствовала прежде всего Крымская война. Вот и новогодние гуляния прошли как-то незаметно, в газетах и на московских улицах всё больше обсуждали военную тему да коварство иноземцев.

ПОКА «НИЧЕГО НОВОГО»

К слову, на страницах «Ведомостей московской городской полиции» читатели в рубрике «Отъезжающие за границу» всё чаще встречали такие объявления об отъезде иностранцев за кордон: «Во Францию в город Страсбург французский подданный Камиль Пюссон…» На фоне крымских событий чужестранцев потянуло на покой в Европу.

Между тем из Крыма газета регулярно публикует поначалу довольно лаконичные донесения, в которых чаще всего говорится, что «ничего нового не заключалось в положении дел под Севастополем». В номере 1 за 1855 год такие подробности: «Французы работают в траншеях против верховья Карантинной бухты, но подступы их вперёд не подвигаются. Со своей стороны мы продолжаем тревожить неприятеля ночными вылазками. В одной из них, произведённой 19 числа под начальством лейтенанта Бирюлёва, захвачено в плен десять зуавов». К теме гибели в минувшем году вице-адмирала Корнилова издание также возвращается раз за разом — есть версия, что англичане, заметив Корнилова на позиции, специально усилили пушечный огонь. Впоследствии английский пленный офицер рассказал: «Мы видели, как убили вашего генерала возле башни».

Примета времени: в 1855 году газета московской полиции чаще всего писала о войне, но в несколько притихшей под гнётом крымских событий Белокаменной обычная жизнь, конечно же, не замирала. Разве что чуть скромнее, чем следовало бы, было отмечено столетие Московского университета. Газета публиковала сообщения о наградах педагогам, о торжественных и причастных к науке мероприятиях. В городе работали театры, проходили музыкальные концерты, процветала торговля — рекламы на газетных страницах полным-полно, бизнес работает при любой погоде. А вот официального назначения на должность московского обер-полицмейстера всё не было — обязанности главы московской полиции полковник Тимашев-Беринг исполнял по-прежнему временно. И ничем особенным себя не проявлял, разве что москвичи отмечали в который раз его грубые манеры в общении. Да уж, это уже был не обходительный Лужин, его предшественник.

МОЛОХ ВОЙНЫ

Перелистывая газетные страницы того года, с каждым номером невольно осознаёшь, что большинство опубликованных статей так или иначе касаются войны — такие времена. Едва ли не в каждом выпуске сообщается о пожертвованиях граждан на борьбу с пришедшими на русскую землю захватчиками — кто вносит несколько тысяч рублей, кто 25 копеек, кто помогает вещами — все фамилии жертвователей записаны. Правда, есть и такие записи: «От неизвестного 50 рублей». В номере 17 от 22 января опубликовано сообщение о награждении императором знаменитого флотоводца: «Начальнику 5-ой флотской дивизии нашему вице-адмиралу Нахимову 1-му. Жалуем вас кавалером императорского и царского ордена Белого Орла».

Рубрика «От полиции» также присутствует в 1855 году: «В Яузский частный дом представлена серебряная медаль с надписью «За усердие» на Аннинской ленте. Потерявшему обратиться в полицию». (№ 9 от 18 января).

Но всё-таки военная тема остаётся главной в газете московской полиции, ведь и огонь войны с каждым днём разгорается всё ярче. В статье «Письмо из Севастополя» (№ 24 от 31 января) читаем: «Все иностранные газеты в один голос говорят, что никогда ещё не была предпринимаема с такими огромными средствами как осада Севастополя». И далее: «В громких речах в Париже и в Лондоне обещают ещё новые страшные силы и средства, чтобы разгромить и уничтожить наш Севастополь и наш Черноморский флот. Но настоящие силы мы нашли не в нашей силе, а в Божией».

Молох войны требует с каждым днём всё больше жертв, а значит, нужны новые и новые служивые. В № 26 от 3 февраля объявляется о призыве ратников. Но пока ещё есть выбор: «Ратники, избранные в ополчение, должны быть не моложе 20 и не старше 45 лет, ростом не ниже 2 аршин и 2 вершков и здоровые».

Начиная с февраля «Ведомости московской городской полиции» начинают публиковать призывные списки и сообщения под рубрикой «От московской ремесленной управы» — это списки пригодных для службы московских мастеровых. Они должны явиться по указанному адресу «для вынутия жребиев». Расклад такой: гражданин тянет жребий, кому повезёт — тот вытянет пустышку, значит, остаётся дома, а кому-то жребий укажет дорогу прямиком на войну, где с каждым днём всё горячее. Газета приводит слова одного из патриотов: «Вновь наступают времена Минина и Пожарского». Ситуация серьёзная, приказом главного начальника военно-учебных заведений вводится изучение военного дела в ряде гражданских учебных заведений.

ПОТЕРИ

В феврале 1855-го в России случилось ещё одно событие, не оставившее никого равнодушным: в №40 от 21 февраля газета с прискорбием сообщила о кончине императора Николая I. Траурные мероприятия происходили на фоне крымских баталий, при этом все поминальные тонкости были соблюдены по полной программе — газета публикует правила проведения траура, где учтено даже в какие мундиры, когда и на сколько следует облачиться скорбящим. На престол вступил Александр II.

Характерно, что даже в эти нелёгкие военные времена особой ненависти к представителям воюющих государств в Москве не наблюдалось, хотя многие из них уже сбежали в Европу. В полицейской газете публикуются объявления от английского пивоваренного завода, модные магазины сообщают о «полученных прямо из Парижа» свадебных корзинах и бонбоньерках, о парижских портных и парикмахерах.  И на соседних полосах — длиннющие списки мещан, назначенных в ополчение.

А в Крыму в это время бои всё тяжелее. Газета печатает краткие, но впечатляющие сообщения оттуда: «С нашей стороны потери простираются до 833 человек убитыми и ранеными». Защитников Севастополя осыпают смертельным огнём вражеские орудия. Военная тема теперь просто затмевает в газете все остальные. В марте из Крыма приходит новое трагическое известие: в районе Малахова кургана погиб ещё один герой-флотоводец — контр-адмирал Истомин. 12 апреля в номере 79, сообщая о кончине героя, газета посвятила всю первую полосу подробностям крымских сражений. Бомбардировка Севастополя становится всё яростнее, англичане и французы разбойничают на побережье Чёрного и Азовского морей и даже уже добрались до Дальнего Востока.

Времена наступили суровые, на борьбу поднимается вся Россия, каждый помогает, чем может. «Ведомости московской городской полиции» регулярно публикуют сообщения «От московского генерал-губернатора»: «В пользу воинов, раненых в сражениях с неприятелем, к Московскому военному генерал-губернатору поступило: от подполковницы Е.Р. Воробьёвой корпии 25 фунтов и малины сухой один пуд, от нижних чинов московской пожарной команды корпии 24 пуда 27 фунтов, от фурлейта Сретенской части Берки Невелова — рубаха одна и подштанники одни…»

А в Крыму вражеские орудия косят защитников Севастополя, знаменитый хирург Николай Пирогов оперирует раненых, 10-летние мальчики помогают подносить ядра к нашим пушкам. В номере 120 от 3 июня газета публикует донесение генерал-адъютанта князя Горчакова: «Французы занимают редуты, урон наших доходит до 2500 убитыми и ранеными». С весны 1855 года осадивший Севастополь неприятель пытается штурмовать город. Волны атакующих регулярно накатываются на обороняющийся Севастополь, бомбардировки становятся всё яростнее. В июне газета сообщила ещё одну трагическую весть: на Малаховом кургане погиб герой-флотоводец Нахимов, ужасная потеря.

ВРАГ В СЕВАСТОПОЛЕ

«Ведомости московской городской полиции» держат тему на первой полосе, в подробностях описывая героическую оборону. Донесения генералов из Севастополя носят довольно оптимистический характер, но в реальности ситуация была более трагичной: у защитников не хватало боеприпасов, армия атакующих превосходила по численности наших. В августе ежедневные потери русской армии достигали до тысячи человек. Наконец 27 августа англо-французские войска овладели Малаховым курганом и вошли в лежащий в руинах Севастополь. В № 188 от 31 августа газета публикует донесение царю генерал-адъютанта князя Горчакова из Севастополя. От этих слов и сегодня перехватывает горло и сжимаются кулаки: «Неприятель получает почти ежедневно новые подкрепления. Бомбардирование продолжается огромное. Урон наш более 2500 в сутки. Войска Вашего Императорского Величества защищали Севастополь до крайности, но более держаться в нём за адским огнём, коему город подвержен, более невозможно. Войска переходят на Северную сторону, отбив окончательно 27 августа шесть приступов из числа семи, поведённых неприятелем на Западную и Корабельную стороны. Только из одного Корнилова бастиона не было возможности его выбить. Враги найдут в Севастополе одни окровавленные развалины». Занимая измученный войной город, захватчики действительно нашли там пылающие дома, взорванные пороховые погреба и затопленные военные суда. Оккупированный город славы русских моряков интервенты покинут лишь в июне 1856 года.

И ПОЛКОВНИК СТАЛ ГЕНЕРАЛОМ

После сдачи Севастополя газеты с каждым новым выпуском всё реже будут писать про те дни. Россия получила слишком сильный удар, а бередить свежую рану — всегда опасно. В Москве тем временем тоже появились новости. 15 сентября в номере 199 «Ведомости московской городской полиции» известили читателей: «Высочайшим приказом по военному ведомству, отданным в Москве 8 сентября, исправляющий должность Московского обер-полицмейстера, числящийся по кавалерии полковник Тимашев-Беринг за отличие по службе произведён в генерал-майоры со старшинством на основании Всемилостивейшего манифеста 18 февраля 1762 года и с утверждением в настоящей должности».  Всё, Тимашев-Беринг из исполняющего обязанности превратился в полноправного руководителя полиции Москвы. Насколько рады были этому москвичи? Во всяком случае, чепчиков в воздух никто не бросал. Да и сам новый обер-полицмейстер чем-то значительным сразу не отличился. Показательно, что за все оставшиеся до конца 1855 года месяцы в газете не появилось ни одного публичного распоряжения Тимашева-Беринга. Да и само полицейское издание вроде как попритихло, увлеклось рекламой и краткими известиями о пожарах и найденных вещах. Такая осторожность понятна: ведь каждый номер теперь утверждал не и.о., а официально назначенный начальник, характер у которого, известное дело, был крутенёк.

Одна из немногих душеподъёмных новостей была опубликована лишь в конце года — в номере 276 от 20 декабря читатель увидел отрадное сообщение: «Существовавшая в Москве с 26 мая сего года холера, по благости Божией, прекратилась 11 сего декабря. Во все продолжение эпидемии заболело оною 3104 человека, выздоровело 1534, умерло 1570». При этом испытания России на прочность на сём не закончились, Крымская война в этом году не завершилась.

Александр ДАНИЛКИН,

фото автора и из открытых источников