Москва, 1919 год. Недавно созданная красная милиция переживает тяжёлые времена. Впрочем, как и вся столица Советской России, и вся огромная страна. На русских равнинах бушует Гражданская война.

В тылу невероятная разруха, бандитизм, голод и особенно досаждавший холод. Несмотря на трудности, красные милиционеры оставались верными стражами закона, исполняли долг, каким бы соблазнам ни подвергала их жизнь. Подтверждением тому служит документ, обнаруженный в Центральном государственном архиве Москвы.

Итак, на бланке Управления уголовного розыска составлен рапорт на имя заведующего Административным отделом Московского совета рабочих и крестьянских депутатов (так тогда именовался начальник Московской милиции — Прим. автора). Прежде чем перейти к содержанию документа, несколько слов о самом бланке — на нём указан не только адрес Управления уголовного розыска (1-й Знаменский переулок, дом 17), но и телефоны руководителей управления и многих его служб — всего 17 номеров. Похвальная открытость и доступность. И это в 1919 году!

Но вернёмся к тексту рапорта (орфография, пунктуация и стиль документа сохранены — Прим. автора).

«В первых числах сентября 1919 года в раздаточную мастерскую № 105 по шитью белья для Красной Армии, деятельность её, как и лиц в ней пребывающих обращали внимание сотрудников Управления уголовного розыска, что было доставлено двести ящиков швейных ниток на сумму 2 000 000 рублей.

6 сентября, несмотря на праздничный день в мастерскую явились двое неизвестных, взяли там чемодан и пытались удалиться, но поставленной ранее засадой были задержаны, в чемодане было найдено 106 дюжин ниток. Задержанные А.М. АПЕЛЬБАУМ и И.З. СУРАВИЧ заявили, что ключи ими получены от заведывающего раздаточной мастерской КАНТОРА. Он, будучи арестован с первыми, стал предлагать расследовавшему дело инспектору Управления Уголовного Розыска ликвидировать дело за вознаграждение в 75 000. Для успешности и скорейшего раскрытия, с разрешения была взята взятка чрез жену КАНТОРА, которая с некием АБЕРЖИНСКИМ явились в Управление ликвидировать дело по поручению главных участников в деле ГЕЛЬФЕРА и ВОЛКОВЫССКОГО, причем АБЕРЖИНСКИИЙ при освобождении арестованных и снятии печати с ниток, обещал 500 000 (пятьсот тысяч).

В дальнейшем при активном участии агентов Управления ПЕРЕВОЗЧИКОВА, БУЛКИНА и суб-инспектора САУЛЕ удалось задержать и главных виновников хищения: Д.И.ВОЛ… (неразборчиво) М.Г. ГЕЛЬФЕРА и агента приёмщика обмундировочного Отдела Военных Заготовок В.С.Н.Х. (Всероссийский совет народного хозяйства — Прим. автора) Д.Л. ШНЕЙДЕРА С задержанием их дело представилось в следующем виде.

Д.Л. ШНЕЙДЕР в конце Августа с/х получил от Отдела Военных Заготовок наряд на три вагона швейных изделий и сдать 2 вагона в Отдел швейной промышленности, а 1 вагон в склад «Воензага». Последний вагон он передал спекулянтам: ГЕЛЬФЕРУ, ВОЛКОВЫССКОМУ и СУРАВИЧУ и заключил сделку о продаже всего вагона за 18 000 000 руб., причем половина денег 9 000 000 руб. должны быть (отданы) ему, ШНАЙДЕРУ.

Попутно были задержаны крупные спекулянты РЕН …(неразборчиво), ГИРШВЕЙН, СИНДЕРУК и ЭНВЕЛЬД. Все вышеперечисленные переданы в М.Ч. К.

Подтверждая вышеизложенное, прошу Вас назначить в моё распоряжение 25 000 рублей для выдачи их указанным сотрудникам, как проявившим в этом деле безупречную честность, энергию и исключительное умение». И подпись — начальник Управления уголовного розыска Трепалов (бывший балтийский матрос, заложивший основы деятельности современного МУРа — Прим. автора).

Неизвестно, какое решение принял по этому делу начальник Московской милиции. Вполне возможно, что и выделил эту сумму. А может, и нет — известно, высокое начальство всегда скуповато на «финансовые ласки». Есть только резолюция Черкасова: «В архив», — благодаря чему эта история дошла до наших дней.

Но мы должны гордиться теми красными милиционерами, которые, получая в месяц шестьсот рублей, отвергли воровские миллионы, остались чистыми и честными.

Владимир ГАЛАЙКО, фото из архива автора