Служил в медицинском отделе московского ОМОНа фельдшер по прозвищу Большой Жора. Вида он был внушительного, слегка угрюмого, обладал звучным голосом, а когда говорил, сердито морщил брови и устрашающе таращил глаза. Но выглядело это не страшно, а даже смешно. Большого Жору никто не пугался, поскольку был он незлобив, а, напротив добр и приветлив. К больным Большой Жора был очень внимателен.

В свободное от дежурств время Жора подрабатывал охранником в ночном клубе, осуществляя фейс-контроль на входе. Напомню, что фейс-контролем называют проверку всех входящих в учреждение граждан. В моду фейс-контроль вошёл в середине девяностых, когда многие ночные заведения были настоящими злачными местами, там торговали наркотиками и совершались тяжкие преступления. Вот и требовали владельцы заведений от службы безопасности подозрительных лиц на входе выявлять и внутрь не пускать.

Охранникам приходилось решать деликатные вопросы. Граждане в ночные клубы вовсе не на поминки ходят, а погулять и повеселиться. Поди разберись отчего у молодых людей и девушек глаза горят — то ли от хорошего настроения, то ли от таблеток запрещённого возбуждающего средства «экстази». Жоре пришлось серьёзно заняться физиогномикой (наукой об определении характера по лицу), и о своих наблюдениях он мне сообщал. Много интересного я из этих откровений почерпнул. Оказывается, агрессивных, склонных к дракам мужчин нужно определять по глубоко сидящим глазам и бульдожьим подбородкам, а мошенников и авантюристов — по чёрным бегающим глазкам и «V»-образной форме нижней половины лица. Людей с такими чертами, если в учреждение и впускали, то потом строго за ними следили, а если что — «вышибали» в первую очередь. Другое дело, если приходил индивидуум с кривой ухмылкой и разными глазами, то есть если один глаз выше другого располагался, да к тому же из-под радужной оболочки полоска белка выступала. Это был знак «дурного глаза», который предвещал беду и поножовщину. Граждан с «дурным глазом» даже на порог не впускали.

Будучи человеком увлечённым, Жора во время дежурств в медицинском отделе, когда пациентов было не так много, тщательно штудировал имеющуюся литературу. Особо полюбился Большому Жоре красочный, отпечатанный в Германии атлас кожных болезней. Атлас был полиграфическим чудом, бумага мелованная, все картинки — цветные. Откроешь — залюбуешься. Чего там только не было: оранжевые волдыри, розовые лишаи, желтовато-охряные фестончатые пятна, зелёно-красные бляшки, буро-синюшные язвы с золотисто-жёлтым дном и прочие первичные и вторичные морфологические элементы разнообразных кожных заболеваний.

Стал Большой Жора полученные знания на практике применять, ещё внимательнее в лица посетителей вглядываться. У одного посетителя импетиго определил, у другого — токсико-аллергический дерматит, у третьего — мургабский лейшманиоз, у четвёртого — контагиозный моллюск. Естественно, никого из них не впустил. Хозяин в шоке, вызывает Жору, спрашивает: «В чём дело?». Тот всё толком объяснил — хозяин в восторге, зарплату повысил. Жора и дальше старается, диагнозы более разнообразные ставит: эпидермофития, герпетиформный дерматит, экзема, крапивница, нейродермит. Публика вначале всё это за розыгрыш приняла, даже подыгрывала ретивому охраннику. Дамочка одна лицо себе так ярко раскрасила, что Большой Жора ей выставил диагноз «красная волчанка» и так ей подробно всё об этой страшной болезни и её последствиях рассказал, что девушка сознание потеряла и была госпитализирована на «скорой». Хозяин заведения как это увидел — за голову схватился и от отчаянья стал у себя на голове волосы рвать. А Жора хозяину сразу два диагноза — почесуха и гнёздная плешивость!

Выгнали после этого случая Жору из ночного клуба, и больше он фейс-контролем не занимался. А когда ему предлагают любимый атлас кожных болезней полистать, Жора молчит и сердито морщит брови.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ