Реформой денежного обращения 1895—1897 годов, проведённой в бытность министром финансов С.Ю. Витте, в Российской империи был утверждён золотомонетный стандарт, по сути — золотой монометаллизм. Формально основой денежной системы являлась золотая монета, вспомогательные монеты чеканились из серебра и меди.

Но это в теории. На деле же с каждым годом всё большее распространение получали бумажные денежные знаки — кредитные билеты, теоретически замещавшие в обращении монеты из драгоценных металлов. Оные купюры, сообразно условиям, по первому требованию должны были свободно обмениваться на золото, что подтверждалось официальными декларациями, размещавшимися на кредитных билетах рядом с портретами августейших особ: «1. Размен государственных кредитных билетов на золотую монету обеспечивается всем достоянием государства. 2. Государственные кредитные билеты имеют хождение во всей Империи наравне с золотою монетою». И, конечно же, «3. За подделку кредитных билетов виновные подвергаются лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу».

В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, чётко наблюдалась тенденция к увеличению количества бумажных денег в обращении. В 1914 году их доля в общем объёме денежных знаков составляла уже 70%. Вполне понятно, что вопрос о защищённости купюр (их в 1914 году в обращении было на сумму в 1 млрд 775 млн руб.) был весьма актуальным — сказывалось и массовое производство, и ожидание большой войны. И, как это часто бывает, пришла беда, откуда не ждали.

Когда в воздухе явственно запахло грозой, Министерство финансов Российской империи предприняло ряд превентивных мер, направленных на защиту русских финансов в условиях войны. В первую очередь 27 июля 1914 года был приостановлен размен кредитных билетов на золото. Мера эта была вынужденная, но совершенно правильная и своевременная (напомним: Россия официально вступит в войну только 1 августа). Кстати, аналогичные решения были приняты финансовыми органами всех стран – участниц войны. Государственный банк России и до этого старательно накапливал в своих хранилищах золотую монету. Но и на руках у граждан оставалось немало монет, отчеканенных из драгоценных металлов — все они были тезаврированы, то есть изъяты населением из обращения и превращены в сокровища (в данном случае это слово является термином).

Со временем стала складываться сложная ситуация, с которой ранее финансовые структуры не сталкивались. Вслед за золотой монетой постепенно стали тезаврироваться также и билонные монеты — мелкие разменные монеты, отчеканенные из серебра и меди. (Как ни странно, медная монета также подвергалась тезаврации!)

В результате возник серьёзный дефицит разменной монеты в обращении. Преодолеть его решили было за счёт выпуска монет из медно-никелевого сплава и даже изготовили маточники для чеканки новых монет, но до них дело не дошло.

Тогда было решено компенсировать нехватку монет в обращении путём замены их бумажными билетами. Первыми ласточками в запущенном процессе денежного суррогатирования стали разменные «марки-деньги» (официально — казначейские марки разменного достоинства). За их основу были взяты почтовые марки из юбилейной серии, посвящённой 300-летию Дома Романовых. Эти же марки использовались и для уплаты гербового сбора. На марках помещались портреты государей императоров: на марке номиналом 1 копейка — Петра I; 2 копейки — Александра II; 3 копейки — Александра III; 10 копеек — Николая II; 15 копеек — Николая I; 20 копеек — Александра I. 25 сентября 1915 года Совет Министров издал постановление, коим придал почтовым маркам статус денег. Для этого на оборотной стороне марок в рамке под государственным гербом допечатывался соответствующий текст. На марках номиналом 1, 2, 3 копейки — «Имеет хождение наравне с медной монетой»; на марках номиналом 10, 15, 20 копеек — «Имеет хождение наравне с разменной серебряной монетой».

Никаких средств защиты на марках, естественно, не было, да и тонкий картон не выдерживал длительного пользования. Маленькие (всего лишь 25х 30 мм), с блёклыми красками марки плохо различались, особенно людьми пожилыми. Со временем для большего удобства на лицевой стороне марок номиналом 1 и 2 копейки стали надпечатывать чёрной краской цифры «1» и «2».

Было бы странно, если бы тороватые фальшивомонетчики не откликнулись на такой «подарок» властей: марки — какие-никакие, но всё-таки деньги, причём совершенно «беззащитные», а что касается мелкого номинала, то курочка, как известно, по зёрнышку клюёт. Но и это не главное.

Главное было в другом. Фальшивомонетчики действительно откликнулись, правда, не отечественные, а зарубежные, и ставили они перед собой вовсе не цели личного обогащения. Это были отнюдь не кустари-подпольщики, дело было поставлено на широкую ногу — Германская империя разворачивала свою гибридную войну, нанося удар по русским финансам. Где-то в глубинах Германии был налажен выпуск поддельных марок-денег. Работали над подделками явно люди серьёзные, знающие, по-своему талантливые. Рисунок лицевой стороны на марках воспроизводился точно, фактура бумаги и состав красок были подобраны грамотно, фальсификаты вышли вполне добротными — ничего не скажешь, специалисты поработали добросовестно. Причём специалисты эти бросили явный вызов российским спецслужбам, дескать, знай наших: текст, находившийся на оборотной стороне марок-денег, был явно намеренно искажён. Под двуглавым орлом располагались слова, набранные шрифтом, очень похожим на оригинальный: «Имеет хождение наравне с банкротом серебряной монеты». Видимо, своеобразный немецкий юмор и неприкрытая издёвка должны были, по мнению авторов, больно бить по самолюбию граждан Российской империи.

А в Российской империи ситуация с наличностью продолжала ухудшаться. К началу 1916 года из обращения практически исчезла мелкая медная разменная монета. Чтобы как-то исправить ситуацию, указом от 6 декабря 1915 года в обращение выпускались бумажные казначейские знаки номиналом 1, 2, 3, 5, 10, 15, 20 и 50 копеек (номиналы 10, 15 и 20 копеек были отпечатаны, но в обращение так и не поступили). Новые дензнаки были ненамного крупнее марок-денег (размер марок номиналом 1, 2, 3 копейки — 80х45 мм, казначейского знака номиналом 50 копеек — 100х60 мм), сложностью полиграфического исполнения не отличались, хотя, в отличие от марок, имели водяные знаки в виде несложного геометрического узора. Текст на лицевой стороне указывал, что они «имеют хождение наравне с разменной медной [или серебряной — А.Л.] монетой»; а на оборотной стороне сообщалось: «Подделка билета преследуется законом».

Успели ли германские рыцари плаща и кинжала наладить фабрикацию этих денег — неведомо. Может, и не успели, тем более что до крушения обоих воюющих империй оставалось не так уж много времени…

Александр ЛОМКИН, кандидат экономических наук, доцент кафедры истории народного хозяйства и экономических учений экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова