(Продолжение. Начало в №№ 10—13)

Часть 5. «УЧИНИТЬ по законам»

25 декабря 1761 года Господь призвал к себе беспокойную душу «весёлой царицы Елисавет». А безутешные подданные почившей в бозе самодержицы, похоже, пустились во все тяжкие, причём настолько в этом преуспели, что всего через полгода, едва сменив на троне своего не успевшего короноваться низвергнутого супруга Петра III Фёдоровича, новая императрица Екатерина II Алексеевна вынуждена была вновь и вновь возвращаться к проблеме запрещённых карточных игр и порождаемых ими проблем.

Для начала она прикрикнула на москвичей указом от 21 июня 1762 года «О неигрании никому в большие азартные игры».

Правительствующий Сенат сим указом извещал, «что до Ее Императорского Величества доходят неприятные из Москвы слухи о начавшейся /…/ разорительной карточной игре» и что «Ее Императорское Величество повелевает накрепко смотреть, чтоб ни в какие большие азартные игры не играли, и подтвердить в Полицию, чтоб публикованные о том указы точно наблюдаемы были». Московской Полицмейстерской Канцелярии приказано было «для того о неигрании никому в деньги, на вещи в долг и под вексели в такие игры, что указами запрещено, всем обывателям объявить с подписками и с подтверждением, что в противном случае поступлено будет с ними по последне публикованному Июня 16 дня 1761 года Указы непременно». Кроме того, «велеть от Полиции надсматривать и разведывать всеми образы определенным по командам офицерам, а за ними и самому здешнему генерал-полицмейстеру с членами Полицмейстерской Канцелярии надзирать, и стараться такие игры пресечь, и кто в том явится, с теми поступать по указам, и в Сенатскую контору рапортовать, и о том Ее Императорскому Величеству послать в известие рапорт».

Устав Благочиния или Полицейской

Собрание узаконений по полицейской части

Карта Москвы 1797 года с полицейскими частями

Несмотря на очередные императорские увещевания, подданные русской короны как играли, так и продолжали играть, даже с ещё большим размахом и азартом. Более того, правительству приходилось разбирать последствия некоторых особо «выдающихся» игр.

Так, в сенатском указе от 30 января 1766 года излагался вовсе постыдный инцидент. Презрев опубликованные ранее строгие указы «о неигрании в недозволенных местах в запретительные на деньги и на пожитки игры», некие «в картежной игре преступники» играли столь увлечённо, что один другому проиграл сумму, почти превосходящую «настоящий его капитал»; не имея наличных денег в должной сумме, проигравший выписал несколько векселей на имена разных купцов и закладную на собственное имение, «под которой сверх игроков свидетелем подписался третий, зная, что та закладная не в заемных, но в проигранных деньгах сочинена». Участники запрещённой игры и авторы финансовой махинации понесли заслуженное наказание и содержались «некоторое время под крепким караулом». Государыня сжалилась над своими неразумными согражданами и в очередной раз повелеть соизволила, «дабы никто всех прежде изданных запретительных о игре законов преступать отнюдь не дерзал, с тем, что если кто и за сим в преступлении оных обличится, с таковыми будет уже поступлено по самой настоящей строгости тех законов». Другими словами, от императрицы поступило очередное, последнее, предупреждение.

О том, насколько эффективен был этот вновь данный для острастки игроков указ, говорит следующий пример. Два месяца спустя на высочайшее имя поступила челобитная от обманутых купцов — они приняли в качестве платы векселя, выписанные «на проигранные в карты деньги». Императрица, вынужденная разрешать проблемы купцов, ставших жертвами нечестивых игроков, являя «новый знак матерняго Своего милосердия», ссылаясь на «прежние Государственные о том законы», «собственною Ее Императорского Величества рукою» Всемилостивейше начертать соизволила на сем прошении: «Отослать к Генерал-Полицеймейстеру, чтобы поступал по законам, и дабы Генерал-Полицеймейстер не имел сомнения, то сим ясно преписуется, что законом повелено: картежные долги уничтожить…»

Екатерина II неоднократно пыталась систематизировать российское законодательство вообще и уголовное в частности. Её устремления к этому видны в тексте знаменитого Наказа Уложенной комиссии (так называемого Большого наказа); не раз предполагала она разработать и проект Уголовного уложения, но эта благая идея так и не была ею реализована. Принимавшиеся Екатериной решения становились яркими образцами прецедентного права, но они не решали проблемы в целом. К борьбе с азартными играми и другими видами преступлений нужен был системный подход, основанный на иных принципах. А потому апреля 8-го дня 1782 года императрицей был подписан «Устав Благочиния или Полицейской» — подробный акт, определявший статус, структуру и функции полиции как органа государственной власти.

Благочиние — слово красивое. Но что оно означало для современников Екатерины II? Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля определяет слово благочиние как послушание, порядок, спокойствие, приличие, благопристойность.

Итак, отныне Уставом устанавливалось, что «в каждом городе благочиние поручается единому месту, которое /…/ учреждается под названием Управа благочиния или Полицейская».

Управам благочиния вменялись весьма широкие функции. В частности, управа наблюдала за народными играми. Так, спортивные игры («основанные на силе и проворстве телесном»), игры, «основанные на дозволенном искусстве и случае» и «игры домашние» дозволялись, «поелику в оныя не входит беззаконие или противное узаконению». В остальном полиция смотрела на то, с каким намерением происходила игра и при каких обстоятельствах. Если игра шла в кругу семьи и друзей ради забавы и отдыха, то это не возбранялось, «буде же игра игроку служит единственным упражнением и промыслом, или дом, в коем происходила игра, открыт день и ночь для всех людей без разбора и что тут же и от того происходит прибыток запрещенный», то полиция должна была, «изследовав, учинить по законам». Любая же просьба о выплате карточного долга «да уничтожится».

Для лучшего соблюдения благочиния каждый город предполагалось разделить на полицейские части — две или более. Москва, например, делилась на 20 частей и 88 кварталов при 1200 стражниках. В каждой полицейской части полагалось быть частной (то есть состоящей при данной части) полицейской команде во главе с частным приставом. Должность частного пристава требовала «в его особе» «беспорочности поведения, здравого рассудка в деле, доброй воли к службе общей, точности во исполнении, бескорыстия во взыскании». Частный пристав имел в своём распоряжении двух «градских сержантов», которые его сопровождали, «когда он в должности, и для исполнения его приказаний». По Табели о рангах частные приставы считались «обретающимися» в IX классе — титулярными советниками, что в то время соответствовало капитану в армии.

Судя по тексту Устава, забот у частного пристава было превеликое множество. Кроме ревностного исполнения предписанных ему обязанностей, частный пристав сам должен был являть собой образец добродетели — он должен был быть отзывчивым, терпеливо вникающим в проблемы жителей вверенной ему части; он должен был внимательно рассматривать поступающие к нему прошения и жалобы и при необходимости проводить предварительное расследование; в его доме круглосуточно могли найти приют и защиту все страждущие, ибо указано было, что «частного пристава дом не запирается ни днем, ни ночью, подобно пристанищу в опасности находящимся или нужды имеющим во всякой час» и что «частный пристав имеет попечение о призрении убогих /…/ и оных покровительствует и защищает от обид, притеснений и насилия и доставляет неимущим честное пропитание». Он же занимался профилактикой правонарушений в торгово-экономической сфере, имея «бдение над верностию веса и меры в его части» и «недреманное надзирание, чтоб обман и подлог не происходил в качестве, в количестве, в цене, в мере и в весе». Частный пристав не мог даже отлучиться со службы больше чем на два часа — в этом случае он должен был на это время «поручить должность» другому частному приставу.

Ведал частный пристав и общественным порядком. Если где в части «окажется незаконное сходбище или скопище людей», то он должен был всех «паки заставить войти в свою стезю и разойтися по домам и жить покойно и безмятежно, непокорливого же имать под стражу».

Присутствовал частный пристав и при играх и забавах, «как то, например, качелях, или катальных горках, или конском рыске, или тому подобном». Потому неудивительно, что частный пристав надзирал и за повреждением общественных нравов, в том числе и за карточной игрой. В случае выявления запрещённой игры он должен был «изследовать»: в какую игру и на какие деньги играли; когда и где происходила игра; кто именно играл; «о околичностях объясняющих, в каком намерении играли и утверждающих или обличающих, как играли».

(Продолжение следует)

Александр ЛОМКИН, кандидат экономических наук, доцент экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, иллюстрации и фото из открытых источников