Еженедельная газета

«Петровка, 38»

КРЕМЛЁВСКИЙ КУРСАНТ

Уже много лет знаком я с удивительным человеком. Он москвич, служил в армии, потом в московской милиции. Глава милицейской династии. Его сын и внук посвятили свою жизнь нелёгкой службе, о которой все знают, что она «и опасна, и трудна». Он член ветеранской организации Управления вневедомственной охраны. Это подполковник милиции в отставке Виктором Михайлович Коростелёв. Почему я решил написать о нём? Видимо потому, что жизнь поколения довоенных ребят, хоть и была трудной, но не сделала нас чёрствыми, бездушными, алчными. Это поколение сохранило достоинство, верность традициям, уважение к старшим.

Отец Виктора родом из небольшого городка Усмань Воронежской  области, военный, мама — из Вышнего Волочка. Родители Виктора встретились в Москве, поженились. Вначале родилась Нина, затем Виктор. Семья жила в большом доме на улице Верхняя Масловка, недалеко от Петровского парка, там построили стадион «Динамо» для первой всесоюзной  Спартакиады, на которую были приглашены  и представители  рабочих  спортивных организаций из ряда европейских стран. А  с начала 30-х годов на этом стадионе, который до 1956 года оставался главной ареной страны, проводились всесоюзные Спартакиады профсоюзов и физкультурно-спортивного общества «Динамо».

В семь лет, в 1944 году, Виктора приняли  в 144 московскую школу. Она находилась на Песчаной улице, по существу на окраине тогдашней Москвы.  Почему приняли семилетнего мальчика в первый класс, Виктор не знал, видимо, были какие-то причины. Знали  только его родители и директор школы. Но учился Виктор  в Москве недолго. Тем не менее годы учёбы в Москве остались в его памяти важным событием. 9 мая 1945 года Виктор вместе с мамой и сестрой приехали на Красную площадь. Был удивительный праздник. Победа! Конец войне! Вокруг радостные, счастливые лица. Особенно запомнился ему красочный  небесный фейерверк. Тогда вместе с салютными залпами осветительных ракет небо рассекали прожекторы. Это был по-настоящему вальс ярких лучей. Перед залпами лучи сходились в небе в одной точке, в виде огромного купола, а потом разбегались, сопровождали искрящиеся падающие огни, и снова собирались в небе. Подобных салютов Виктор больше не видел. Люди покидали площадь весёлые, правда, пешком. Ближайшие станции метро тогда на вход не работали, так и добирались до дома усталые, но довольные.

Вскоре отцу дали назначение в город Тамбов, а потом перевели в Западную Украину, где пришлось Виктору учиться с седьмого по девятый класс, в обстановке  не совсем обычной. В школе местные дети изучали свой язык, литературу на  украинском  языке, но Виктора не заставляли, отпускали  погулять, когда были уроки украинского языка, а потом вновь приглашали, когда разговор шёл на русском языке. В этом были свои прелести. Он невольно научился обращаться к гражданам на украинском и польском языках.

Здесь, в Западной Украине, Виктор вступил в комсомол. Было это 5 марта 1951 года. Но вскоре произошло событие, которое могло испортить ему дальнейшую жизнь.

8 марта у Виктора день рождения. Так вот случилось, что родился он в Международный женский день. Ему исполнилось 14 лет. В этот день его снова выпроводили из класса. Надоело Виктору гулять одному, и на перемене он предложил ребятам  составить ему компанию,  вместе пойти   на берег речки Серет. Ребята согласились. Всем классом поднялись и пошли, а один испугался и вернулся. И сказал, что остальные ушли гулять неизвестно куда. Что тут началось!

Как это так?  Ушли из школы!  А не влияние ли это националистов?  Стали искать. Шум пошёл среди жителей городка Чорткова.  Этот районный городок входил в состав Тернопольской области. Жили в нём в основном украинцы-католики, земледельцы.  Русских детей можно было пересчитать по пальцам. Городок был красивый, ухоженный. Костёлов много, но и православные церкви тоже были. Гордостью городка был конезавод,  где производили чистокровных арабских скакунов и  тяжеловозов для крестьянских хозяйств, спрос был на тягловую силу.

 И вдруг в  этом тихом, спокойном городке ЧП. Пропали дети. Райком партии подключили, райком комсомола, всех командиров войсковых частей подняли; дети военных учились в этом классе. Часа через два они сами пришли — и прямо на «сковородку». Собрали комсомольское собрание, стали задавать вопросы: кто подбил, да почему ушли? Все молчат.  Виктор и признался. Не мог поступить иначе.

— И меня как понесли! Мать сидит, чуть не плачет. Объясняю, меня освободили от урока, а одному гулять плохо. Паренёк у  нас был, Петренко, тоже был с нами. Мать его была депутатом Верховного совета Украины. Тоже пришла на собрание. Стала меня называть всякими нехорошими украинскими словами, грозить исключением из комсомола. Потом подходит ко мне и за мой комсомольский значок хвать. И говорит: «Я тебя исключаю из комсомола». А я ей — не имеете прав, меня райком принимал. У нас в классе училась девчонка. Отец её заведовал районным отделом госбезопасности. Может, дочь рассказала всё отцу, может, ещё что-то повлияло, не знаю, но в школе меня оставили. Да и в комсомоле тоже. Три дня как приняли и сразу выгонять?! Не хорошо получается, не справедливо. Ещё вот помню историю.

Была у меня четвёрка «по конституции», решил пересдать на пятёрку. А возможность тогда такая была. Пришёл в назначенный час. За столом сидят две учительницы. Отвечаю, а вопросы мне всё подсыпают и подсыпают. Ну, думаю, всё, не поставят пятёрку. И вдруг вопрос такой задают: «А ты что-нибудь об Албании слышал?» А у меня словно заноза какая-то застряла. Какие, думаю, болваны? Нет, говорю, не слышал. Короче, не удалось получить пятёрку. С тех пор Конституцию с собой ношу и читаю, на всякий случай.

И снова перемена жительства. Вся семья поехала в родной город отца,  город Усмань.  Тоже место благодатное: железнодорожная станция, узел автомобильных дорог. Городок хоть и маленький, но с большой историей.   В XVI веке город подвергся опустошительному набегу татар.  Затем возродился, стал уездным городом. В конце XIX — начале XX веков Усмань была центром хлебной торговли (в Москву и на экспорт через порты Балтийского моря ежегодно отправлялось более одного миллиона пудов зерна). Здесь производилась махорка. Отсюда сбывались лошади местного конезавода.

Виктор успешно окончил школу, получил аттестат о среднем образовании. Мечтал стать моряком и служить на подводной лодке. Послал документы в Ленинград. Написал, что хочет связать свою жизнь с морем.  Вызвали его. Конкурс был тогда большой, не то что сейчас.  Начал сдавать экзамены. В общем, не повезло. Вернулся в Усмань и пошёл в военкомат. Тогда Виктор и не догадывался, что вновь вернётся в город своего детства, в Москву. В призывной комиссии долго изучали его документы, медицинское заключение. Наконец военком объявил, что Коростелёв Виктор Михайлович направляется служить в полк специального назначения. Видимо, слова «специального назначения» нарисовали романтическое будущее. Да и второго такого предложения могло и не быть, и служить бы ему где-нибудь далеко от дома.  Но это действительно была удача. Полк  обеспечивал охрану Кремля, но об этом Виктор тогда
ещё не знал.

Вначале пришлось осваивать многое из того, что, как говорится, никогда бы и не приснилось. Сообразительный, спокойный паренёк выделялся усердием, внимательно слушал своих командиров, и молодого бойца  направили  в полковую школу. По всем основным дисциплинам — строевой, огневой, физической, политической подготовке, мандатным данным — курсант Коростелёв получал отличные оценки. Во время сборов офицеры  внимательно приглядывались к молодым солдатам, отбирали для службы лучших. Первые успехи, первые звания.

Три года службы в Московском Кремле.  Охрана членов правительства. Тогда в Кремле жили постоянно семья К.Е. Ворошилова и Ф.Э. Дзержинского, его жена. У каждого поста были строгие инструкции пропуска  в помещения. Никто не мог заставить пропустить, кроме коменданта Кремля. Когда шла разборка с антипартийной группой и Ворошилова лишили прав нахождения на территории, даже его постовой уже не имел права пропустить без разрешения.  Это сейчас задержит сотрудник какого-нибудь «известного» нахала, так тот обрушивается с бранью, угрозами. Задержанный звонит «на верх», передаёт трубку сотруднику, а из неё ругань и требование: извиниться и отпустить.  Потом сотрудник получает «награду» — неполное служебное соответствие.

Виктор Михайлович вспоминает свою службу в Кремле:

— У нас было не так. Если на посту, то мы задерживали хоть министра, хоть кого. Утром получали благодарность за службу. Главная наша задача обеспечить безопасность членам правительства любыми средствами, вплоть до применения оружия. И об этом охраняемые знали. В караульном помещении у нас был стенд с фотографиями тех, кто имел право прохода. Постоянно проводились зрительные тренировки, и нельзя было ошибиться. Иногда показывали тех, кто перешёл в иное качество и не имел разрешения. Если ответил неверно, заставляли по многу раз тренироваться. Тренировки были каждый день по три часа. 

Было у нас 12 рот и отдельный офицерский батальон. Зимой на 20 дней выезжали на полевые занятия.  На службе оставались 2 роты, офицерский батальон, у них были самые ответственные посты в помещениях Кремля.

Вообще армейский порядок, отношение к солдату у нас было лучше, чем сейчас. Нас вывозили в Купавну на сборы, там проводился весь комплекс боевой, морально-политической, тактической, спортивной  подготовки, но нас не забывали кормить, мы не бегали по магазинам за продуктами. Питание всухомятку — путь к инвалидности. Сегодня при нагрузке порядка 14 часов сотрудник должен сам заботиться о себе. С одной булкой и бутылкой воды долго не простоишь, а тем более на морозе. Машинисты поездов, уходя в рейс, брали с собой «тормозок» с едой или получали  горячее питание на конечном пункте. Сотрудники должны иметь время для приёма качественной, полноценной пищи. К сожалению, в Москве практически не осталось  доступных, недорогих столовых. Сегодня любой бизнес-ланч — минимум две сотни. Сумма за месяц набегает приличная, да ещё плата за проезд в городском транспорте. Поневоле настроение непраздничное.

Приходилось обеспечивать проход граждан в мавзолей В.И. Ленина, внутри помещения, предупреждать о ступеньках, ведь люди смотрели на саркофаг и могли не заметить ступенек.

Выполняли разные хозяйственные работы. В те годы на башнях Кремля, да и на деревьях гнездились птицы. Особенно много их стало после молодёжного фестиваля студентов. Технических средств отгона, как сейчас, тогда не было, да и службы беркутов тоже. Вот и приходилось нам разгонять птиц деревенским способом. У нас были рукавицы, вечером и рано утром выходили мы на площадь Кремля и хлопали в ладоши что есть силы.  Всё что надо птицы делали и налегке  вновь усаживались на свои любимые места. А за это время, до приезда правительственных машин,  площадь мыли, убирали. Нехорошо, когда на пальто или на шляпу что-то сверху капнет.

Во время фестиваля молодёжи нас привлекали к охране правительственной ложи на стадионе. Мы перекрывали все подходы и проходы. Приезжали за неделю до начала открытия. Привозили раскладушки, сухой паёк, чтобы мы не бегали в поисках магазинов. А уезжали только после закрытия, но не сразу, а через неделю. Такой был приказ.

Служба шла к завершению. Однажды нас собрали для встречи с командиром милицейского оперативного мотомеханизированного   полка   полковником милиции Георгием Александровичем  Абрамовым. Он рассказал нам о своей службе и пригласил перейти в московскую милицию.  Одиннадцать человек согласились.  Когда окончилась служба и нас отписали в запас, за нами в арсенал приехал автобус и привёз в район Аэропорт.  Было это в 1959 году.

Начинал милицейскую службу в 29-м отделении милиции, недалеко от метро «Бауманская». Жил в общежитии. Выходил на службу.

Вскоре женился. Жене выделили жилую площадь от Министерства монтажных и специальных работ. Казалось, что немного далековато, на Воловьей улице, но мы были счастливы. Это местечко хорошо известно москвичам по названиям: Скотопрогонный, Калитники, Птичий рынок. Историческое название Калитники идёт из глубокой древности. Происходит оно от прозвища известного московского князя Ивана Даниловича Калиты. В многочисленных слободках жили ремесленники: гончары, кузнецы, литейщики. В Рогожской слободе  проживали ямщики сыромятники и кожевники. Калитники были знамениты своим скотным рынком. Самый старый из них был на территории нынешней Средней Калитниковской улицы, где-то в районе бывшего Конного рынка, переименованного позднее в Птичий рынок. Впоследствии рядом были построены  бойни. Об этом напоминает название Воловьей улицы. По скотопрогонной дороге скот пригоняли на скотопригонный двор.  А вокруг были поселения работных умельцев, слободские хозяйства, мастерские, заводики и лавчонки. Дальше, в нескольких верстах западнее, за бывшим Камер-Коллежским валом, уже теснились улицы довольно густо заселённой Москвы. Вот в таком старом уголке Москвы посе-
лилась молодая семья Коростелёвых.

Надо сказать, что соседство с мясокомбинатом им. Микояна, где была бойня, и заводом Клейтук, от которого шёл не очень приятный запах из-за переработки костей, было не очень комфортным, но постепенно привыкли. Теперь  стало значительно лучше дышать. Но тогда были и преимущества. По улицам ходили коровы, прямо около отделения. Стояли палатки с мясопродуктами. Купишь всякой всячины, нажаришь — и вкусный праздник.

В 1977 году в милицейской жизни Виктора Михайловича, который был уже командиром дивизиона в полку, произошла важная встреча с участником войны, полковником внутренней службы Иваном Герасимовичем Хвостиком. Так уж случилось, что Коростылёва пригласили в политотдел и предложили перейти туда старшим инструктором.  Командные навыки у него уже были, но режим службы в полку по 15 часов стал утомлять. В политотделе режим был другой, больше свободного времени, и он дал согласие.

Начальник политотдела Иван Герасимович Хвостик был требовательный, иногда ругал, но отходил быстро. Вскоре Иван Герасимович поручил  старшему инструктору Коростелёву задание — подготовить отдел к строевому смотру. В отделе было тогда 20 человек.

— А что делать? — спросил Виктор.

— Да ничего особенного, проведёшь смотр и доложишь.

Когда смотр шёл к концу, вошёл начальник отдела. Внимательно осмотрел  всех и заметил, что у стоявших в строю на кителях были знаки «Отличник милиции», а у проводившего смотр Коростелёва знака не было.

— Почему нет знака? — спросил  Хвостик.

Коростелёв пожал плечами. Хвостик повернулся и пошёл к выходу. Вернулся минут через пятнадцать и прикрепил на форму Виктора знак. Передал коробочку.

— Вот теперь всё правильно, — сказал он и улыбнулся.

Конечно, было приятно.

На милицейскую пенсию из этой дружины кремлёвских курсантов ушёл только Виктор Коростелёв.  О многом прошедшем мы говорили с ним.  Детство наше было в чём-то похожим. Общие радости и огорчения. Каждый, кто стремился, становился гражданином, с достоинством выполнял свои служебные обязанности, проявлял инициативу, не думая о карьере. Время и командиры умеют находить таланты в людях, доверяют и поощряют за службу пред строем обычным «спасибо». Оно бесценно и очень дорого.

8 марта — Международный женский день. Но этот день для нашего  ветерана особый. Мы поздравляем Виктора Михайловича Коростелёва с юбилеем —
75-летием. Желаем здоровья и сил на общественном ветеранском поприще.

Геннадий ТОМИН,
фото из личного архива
Виктора КОРОСТЕЛЁВА

Газета зарегистрирована:
Управлением Федеральной службы
по надзору в сфере связи, информационных технологий
и массовых коммуникаций по Центральному федеральному округу
(Управлением Роскомнадзора по ЦФО).
Регистрационное свидетельство
ПИ № ТУ50-01875 от 19 декабря 2013 г.
Тираж 20000

16+

Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов публикаций. Авторы несут ответственность за достоверность информации и точность приводимых фактических данных.
Редакция знакомится с письмами читателей, оставляя за собой право не вступать с ними в переписку.
Все материалы, фотографии, рисунки, публикуемые в газете «Петровка, 38», могут быть воспроизведены в любой форме только с согласия редакции. Распространяется бесплатно.

Яндекс.Метрика