Леон Варнерке

Выдающиеся фальшивомонетчики, как правило, люди талантливые. Оно и понятно: воспроизвести в кустарных условиях денежный знак так, чтобы он был максимально похож на настоящий, и при этом не попасть за решётку (во всяком случае, постараться как можно дольше не попадаться правоохранительным органам) — дело непростое, требующее известных способностей.

Бывает, что криминальный талант становится порождением других талантов, которыми одарён человек. Вероятно, так сталось с бывшим поручиком Корпуса инженеров путей сообщения Владиславом Теофиловичем Малаховским, более известным под псевдонимом Леон Варнерке. Молодой способный инженер-путеец был вовлечён в движение польских повстанцев-инсургентов, в результате чего бросил службу и оказался в эмиграции — сначала в Кёнигсберге, а затем и в Лондоне, известном пристанище отечественных революционеров всех мастей. Превратившийся на берегах Темзы в Варнерке, Малаховский развил кипучую деятельность как на ниве борьбы за независимость Польши, так и в области научно-технических изысканий, связанных с набиравшим популярность фотоделом. Ему принадлежит ряд важных изобретений в этой сфере, позволяющих считать его по сути дела предтечей современной фотографии.

В это же время чины Отдельного корпуса жандармов выявили и обезвредили хорошо налаженный канал доставки в Россию изготовленных в Англии фальшивых кредитных билетов. Качество подделок было пугающе высоким, да что там — практически безупречным, а «обслуживали» этот канал уроженцы Царства Польского. В жандармских сводках вновь замелькало имя Малаховского-Варнерке. Российские спецслужбы смогли надавить на своих британских коллег, и те провели-таки обыск в мастерской Варнерке, обнаружив среди лабораторного оборудования фальшивые русские деньги. Всё сводилось к тому, что вполне преуспевающий бизнесмен — владелец солидной и известной фирмы, выпускающей фотооборудование, имеющий собственные магазины в Санкт-Петербурге и Москве, на досуге промышляет фабрикацией поддельных кредитных билетов, а его соратники по борьбе с самодержавием доставляют изготовленные им фальшивки в Россию, чем подрывают экономический потенциал империи. Однако британская Фемида не сочла представленные доказательства убедительными, и Варнерке избежал наказания.

Ясности делу не добавила и внезапная смерть Варнерке — по официальной версии, в октябре 1900 года он застрелился в одном из женевских отелей. Сам ли он «лёг виском на дуло» или ему помогли (чужие или свои) — неизвестно. Но среди коллекционеров-бонистов и по сей день обращаются, оцениваясь довольно высоко, фальшивые кредитные билеты, изготовление которых приписывается мятежному инсургенту и талантливому исследователю В.Т. Малаховскому — Леону Варнерке, изобретения которого на десять лет опередили творения основателя фирмы «Кодак» Джорджа Истмана…

…Когда мы говорим о фальшивомонетничестве как преступном промысле или о фальшивомонетчиках как о непосредственных изготовителях подделок, то речь обычно ведём о двух противоборствующих сторонах — о собственно злоумышленниках и о тех, кто по долгу службы им противостоит, то есть о сотрудниках правоохранительных органов. Но есть в этом противостоянии и третья сторона, о которой чаще всего забывают, — это те, чьей профессией является изготовление денежных знаков. А ведь следует признать, что фальшивомонетчики в первую очередь состязаются именно с ними. И если среди фальшивомонетчиков встречаются люди поистине талантливые, то резонно будет предположить, что и соперничающая сторона талантами не обделена. На самом деле так оно и есть, и нам надлежит сказать несколько слов о человеке, с которым, в сущности, и состязался Леон Варнерке (или тот неведомый, чьи лавры Варнерке приписывают).

Иван Орлов

Звали этого человека Иван Иванович Орлов. Он происходил из нижегородских крестьян и появился на свет в год отмены крепостного права. В юности сполна хлебнул лиха, познав и сиротство, и нужду, и голод, и холод. Но Бог послал ему добрых людей, участвовавших в его судьбе, и способному мальчишке оставалось лишь учиться, учиться и учиться. И он учился. В результате окончил Строгановское училище технического рисования (ныне Московская государственная художественно-промышленная академия имени С.Г. Строганова) и поступил на службу в Экспедицию заготовления государственных бумаг, где его таланты раскрылись в полной мере. Вершиной полёта технической мысли И.И. Орлова стало изобретение особого вида глубокой печати, получившего по имени создателя название орловской печати.

Этот изобретённый в 1890—1891 годах способ позволяет, в отличие от офсетной печати, за один прогон бумажного листа произвести многоцветную печать с точным совмещением линий и красок. Впервые на практике этот способ был применён при изготовлении купюр достоинством 25 рублей образца 1892 года, 10 рублей образца 1894 года и 5 рублей образца 1895 года. В 1905 году способ был усовершенствован, и в обращение поступили купюры новых образцов; в частности, с 1 июня 1910 года в обращении находилась купюра номиналом 25 рублей образца 1909 года, которую по праву можно считать подлинным шедевром полиграфии.

После революции Иван Иванович не сразу нашёл общий язык с большевиками — он пожил в эмиграции, вернулся и продолжил работу на Гознаке — преемнике Экспедиции заготовления государственных бумаг. Скончался Орлов в 1928 году и был с почётом похоронен на Новодевичьем кладбище.

И поныне орловская печать надёжно защищает российские дензнаки и ценные бумаги от подделки. В полной мере воспроизвести в нефабричных условиях технологию подобной печати удалось, пожалуй, пока только одному фальшивомонетчику — Виктору Ивановичу Баранову, человеку не менее талантливому, чем Орлов или Малаховский-Варнерке. Правда, работал он почти век спустя и подделывал уже советские купюры образца 1961 года (в частности, самую сложную из них — номиналом 25 рублей), но это, что называется, совсем другая история…

Александр ЛОМКИН,

кандидат экономических наук, доцент кафедры истории народного хозяйства и экономических учений экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова