Мой знакомый, Иван Прокопьевич, участковый уполномоченный, жил и работал в селе, которое находилось рядом с сосновым бором. Естественно, сельчане прозвали капитана милиции «Анискиным», разъезжал он по округе на штатном «Урале» с коляской и знал про народ на вверенном участке почти всё: кто чем дышит, какие заботы, кто долг не возвращает, сколько живности всякой во дворах, и кто в какой час ночи гонит самогон.

Как-то в августе проездом я остановился у него на пару дней. Сидим на веранде, пьём травяные чаи, ведём степенные беседы, он мне всякие сельские байки рассказывает. И вдруг он рассмеялся, показывает и говорит: «Смотри, вон стая собак, а среди них, видишь, полосатый? Это дикий поросёнок!» И в самом деле, бегут гурьбой, с лаем, десяток шавок, дворняг, а среди них — чёрно-белый в полоску поросёнок.

Иван Прокопьевич поведал про это чудо. Для начала надо сказать, что была у него страсть, для души — собирать полевые и лесные травы, в которых знал толк не хуже знахаря. И вот три месяца назад пошёл он в лес за травами и ягодами — донником, желтушником, ромашкой, ландышем, пустырником, черникой, боярышником и прочими природными дарами. Собаку свою, овчарку Марту, которая и дом охраняла, и по следу могла работать, с собой в лес тогда не взял, она как раз ощенись, четырёх щенков принесла. Вдруг среди кустов, как рассказывал Прокопьевич, увидел дикого поросёночка, такого крохотного, что спокойно уместился в его рюкзаке. Принёс домой, попробовал из бутылочки через соску кормить, ничего не вышло. И тут осенило подложить поросёнка Марте. Она приняла его как родного — вот что значит материнский инстинкт, и выкормила вместе со своими щенками. Кличку дали ему Маугли. Так он стал воспитанником собачьего семейства, подражал манерам собак, даже звуки стал издавать, похожие на лай.

— Всё село над ним потешается, — продолжил Прокопьевич. — Свинья с собачьими повадками! А как проголодается, так прибегает во двор.

И потом на полном серьёзе участковый рассказал о своих планах вместе с Мартой на пару приобщить Маугли к оперативно-розыскной работе. Ведь за границей уже давно, к примеру, на таможне, хрюшки ищут наркотики, взрывчатку и продукты, запрещённые к ввозу или вывозу. Иван Прокопьевич увлечённо привёл все плюсы: у профессиональных свиней-сапёров не было ни одной ошибки, а дрессировать хрюшку даже проще, чем некоторых собак.

Поинтересовался у Прокопьевича, а что будет, когда Маугли вымахает в огромного свирепого вепря, одним своим видом наводящим ужас на сельчан? Участковый загадочно улыбнулся и ответил:

— И хорошо, что вымахает. Привлеку его к охране общественного порядка. Будем совместно патрулировать улицы в дни больших и малых праздников.

Я живо представил себе эту картину.

— А ошейник на что наденешь, чтобы на поводке водить? — тут же резонно спросил его. – Где ты шею у свиньи видел?

— Это я уже продумал, — тут же ответил участковый. – Пошьём специальный форменный комбинезон с ремнями.

— И с погонами? — уточнил у Прокопьевича.

— Нет, с шевронами.

— А что будет написано: «поросячий спецназ» или «народная дружина»?

Прокопьевич умудрённо глянул на меня.

— А ты не смейся, приезжай через полгода, увидишь настоящего бойца.

Он встал и резким свистом позвал Маугли. Через несколько мгновений поросёнок оторвался от стаи и прибежал во двор. Первым делом он обнюхал меня, повилял хвостиком, потом подбежал к хозяину, встал на задние лапки.

— Держи, попрошайка!

Прокопьевич взял со стола кусочек сахара и бросил Маугли. Тот на лету поймал и хрюкнул от удовольствия. За этим действом лениво наблюдала из своей будки Марта.

А через полгода действительно довелось побывать в этом районе, и я не преминул заглянуть к знакомому участковому. И, конечно, первый вопрос, который вертелся на языке, когда сели за стол, был про Маугли.

Иван Прокопьевич вздохнул, покачал головой:

— Нету Маугли… Природа взяла своё.

Я осторожно поинтересовался:

— В смысле природное чувство голода?

— Ушёл от нас Маугли. И не на котлеты, как ты подумал, — разъяснил участковый. — А какие надежды подвал! Люди видели, рассказали: пришла красавица кабаниха из леса и заманила…

Сергей ВОЛОГДСКИЙ, рисунок Николая РАЧКОВА