«Управление информации», «пресс-служба», «центр общественных связей» — эти уже привычные для современных людей названия вошли в нашу жизнь совсем недавно. О том, как создавались пресс-службовские структуры столичной полиции, корреспонденту газеты «Петровка, 38» рассказал первый начальник Центра общественных связей ГУВД Москвы полковник внутренней службы в отставке Николай БОЙКО.

—Николай Иванович, расскажите, пожалуйста, о себе, о том, как пришли в правоохранительные органы?

— Я родился в Москве, в семье военнослужащего. Мой отец был офицером дивизии внутренних войск имени Ф.Э. Дзержинского. Он — фронтовик, участвовал в Параде Победы в 1945 году, был в группе тех солдат, которые бросали на Красной площади знамёна разгромленных фашистских частей. Мама тоже работала в системе МВД.

После окончания института проходил срочную службу во внутренних войсках. Наше подразделение осуществляло охрану в судах, конвоирование осуждённых в места лишения свободы. Это была хорошая школа закалки и жизненного опыта. Кстати, случилось так, что через полтора десятка лет я вновь попал в свою родную воинскую часть. Правда, теперь уже в качестве доверенного лица начальника легендарного МУРа Анатолия Николаевича Егорова на выборах депутатов Верховного Совета России. Было что вспомнить и обсудить.

После окончания воинской службы в далёком 1975 году в звании младшего лейтенанта я пришёл на работу в ГУВД Москвы. Был назначен на должность инструктора в отдел политико-воспитательной работы главка. Далее работал на разных должностях в политотделе ГУВД. Последняя занимаемая должность — заместитель начальника политотдела.

— Сейчас название «политорганы» звучит несколько экзотично. Не считаете, что они занимались бесполезной работой?

— Действительно, работа политорганов страдала общими недостатками, характерными для любой советской организации. Был и формализм, и бумаготворчество. Однако в целом они выполняли очень важную работу по воспитанию сотрудников, решению многочисленных социальных вопросов. Кроме этого, в условиях единоначалия они были составной частью системы контроля, позволяющей исключать проявление вседозволенности и злоупотребления властью.

— Приходилось ли вам до Центра общественных связей работать со средствами массовой информации?

— Советская милиция десятилетиями была достаточно закрытой структурой. Ситуация начала стремительно меняться в конце 80-х годов, когда в стране зазвучали лозунги перестройки, демократизации и гласности. Создавались многочисленные негосударственные средства массовой информации, различные общественные движения. Интерес и запрос общества к работе органов внутренних дел многократно вырос.

В этой ситуации политотдел ГУВД взял на себя работу по организации взаимодействия с органами массовой информации и общественными структурами. Это нигде не было записано в наших функциональных обязанностях, не было вышестоящих директив. Просто ситуация диктовала необходимость в такой работе. Это хорошо понимал начальник политотдела Лев Петрович Бельянский, который, преодолевая сопротивление некоторых руководителей, привыкших к прежним временам, внедрял первые точечные подходы к этой многогранной работе.

В главке прошло несколько встреч с журналистами. Впоследствии с некоторыми из них, такими мастерами, как Лариса Кислинская, Эрик Котляр, мы многие годы сотрудничали в освещении деятельности милиции. Делались первые попытки наладить систематическое информирование журналистов об оперативной обстановке в городе, раскрытых преступлениях. Завязывались контакты с различными общественными организациями и движениями. Много приходилось работать с иностранными корреспондентами, которые буквально хлынули в ГУВД.

Становилось ясно, что условия работы милиции существенно изменились и необходимо от разовых мероприятий переходить к каждодневной систематической деятельности.

— Как начиналась работа Центра общественных связей?

— Центр общественных связей был создан приказом начальника ГУВД Москвы 5 ноября 1990 года. Насколько я знаю, это было первое подобное подразделение в стране. Было определено несколько основных направлений: работа с печатными средствами информации, взаимодействие с радио и телевидением, международные и общественные связи.

Мне очень повезло с подбором первых сотрудников Центра, так как штат был минимальный — 15—16 человек, и каждый «штык» был на вес золота. Это были честные и порядочные люди, с опытом работы в различных службах и низовых подразделениях. Одним из главных принципов при подборе кадров была инициативность, способность к самостоятельной работе и ответственным решениям.

Моим заместителем стал Владимир Вершков, который несколько лет работал в Ленинградском РУВД. Этот хорошо подготовленный, общительный и интеллигентный офицер быстро нашёл контакт с пишущими журналистами и организовал эффективную систему их информирования. Сам часто давал интервью, выступал на встречах в трудовых коллективах, вёл еженедельные брифинги для прессы.

Направление по работе с телевидением возглавил Виктор Бирюков. Большего фаната работы с телевидением я не встречал. Он не только наладил взаимодействие с основными телевизионными компаниями, но и пошёл дальше. За непродолжительное время буквально с нуля создал телестудию ГУВД «Петровка, 38». Качеству, актуальности и убедительности передач нашей телестудии по праву завидовали профессиональные телевизионщики.

Налаживанием и развитием общественных связей руководил Петр Гуринчук. Всегда улыбчивый, доброжелательный, настоящий душа-человек, он легко устанавливал доверительные отношения с людьми, старался использовать любые возможности правоохранительных органов. Во многом благодаря его усилиям был создан благотворительный фонд «Петровка, 38», в состав которого вошли известные деятели культуры и искусства, такие как Юрий Никулин, Олег Ефремов, Александр Серов, Игорь Матвиенко и другие. Они на многие годы стали хорошими друзьями и помощниками московской милиции.

Мы были в Центре первопроходцами в налаживании международных связей. Это направление поочередно возглавляли Юрий Спиридонов и Владимир Морозов. Уже в первые годы существования Центра общественных связей состоялись поездки делегации ГУВД в Германию, Великобританию, Данию и другие страны. Для абсолютного большинства сотрудников милиции это были первые выезды за границу, первые встречи с коллегами из западных стран. Мы выходили из многолетней изоляции и могли своими глазами увидеть правду. До сих пор помню тот шок, который я испытал после встречи с датскими полицейскими. В то время, когда в Москве милиция пыталась, часто безуспешно, остановить рост преступности и криминальные разборки, для датских полицейских главными задачами было внедрение защитных шлемов для велосипедистов и понижение мощности служебного оружия. Невольно возникал вопрос, почему так, мы же великая страна…

— Как дальше развивалась структура службы?

— Со временем были введены должности сотрудников по взаимодействию со средствами массовой информации во всех окружных УВД Москвы, а также в ведущих оперативных службах главка. Не обошлось и без переименований. В моём последнем служебном удостоверении значится должность «Начальник пресс-службы ГУВД г. Москвы». С большой теплотой вспоминаю работу со многими сотрудниками Центра общественных связей. В их числе Евгений Рябцев, Владимир Зубков, Кирилл Мазурин, Лидия Лагуткина, Владимир Золотницкий, Юрий Насеткин. Они выросли в настоящих профессионалов своего дела, на которых всегда можно было положиться. До боли жалко, что некоторые из них преждевременно ушли из жизни.

— Как складывались взаимоотношения с «журналисткой братией»?

— Сложный вопрос, на него нельзя ответить однозначно. Время нашей работы совпало с коренной ломкой во всех областях жизни. Резко изменился и состав журналистов. Вместо асов советской журналистики пришли молодые, настырные, но явно зелёные и неподготовленные люди. На еженедельном брифинге в ГУВД смотришь в зал и видишь двадцатилетних мальчиков и девочек, которые представляют издания с многотысячными тиражами и завтра их суждения, зачастую не всегда взвешенные, с явным оттенком сенсационности, а то и предвзятости, обрушатся на читателя. А ведь советские люди во всём привыкли верить прессе и телевидению.

Однако приходилось искать иные методы работы и в этих условиях. Мы стремились ежедневно доводить объективную информацию о работе органов милиции, показывать примеры оперативного мастерства, рассказывать об условиях, в которых выполняют служебный долг наши сотрудники. Ставилась задача изменить тональность публикаций о работе милиции, вместо мифического объекта огульной критики показать человеческое лицо конкретных сотрудников милиции.

Конечно, мы понимали свои возможности. Нельзя убедить людей, что всё хорошо, когда растёт число преступлений, на улицах стреляют, а организованная преступность набирает силу. Но дать объективную картину происходящего, показать каждодневную работу милиции было реально, и мы этим занимались. Кое-что удалось сделать. Постепенно освещение работы милиции стало более взвешенным и объективным.

Мы активно взаимодействовали с газетой ГУВД «На боевом посту»—«Петровка, 38». Главный редактор газеты Александр Обойдихин часто присутствовал на наших оперативках, отличался инициативностью и принципиальным подходом к делу. Кстати, он входил в состав первых сотрудников ЦОСа.

— Запомнилось ли что-то необычное, чем приходилось заниматься?

— В 90-е годы нередко возникали вопросы, которые не регламентировались служебными инструкциями. Для нас одним из них стала помощь семьям погибших сотрудников. К сожалению, система МВД функционировала таким образом, что после гибели сотрудника его семья оказывалась один на один со всеми жизненными трудностями. Сотрудники Центра вместе с благотворительным фондом «Петровка, 38» привлекали для помощи известных деятелей культуры, искали средства для денежной поддержки семьям погибших, получали и распределяли гуманитарную помощь.  Представить трудно, но в условиях всеобщего развала мы смогли по приглашениям различных полицейских организаций отправить несколько групп детей погибших сотрудников на отдых за границу. Дело иногда доходило до парадокса: есть возможность отправить на отдых в Германию 20 детей, но нет ни денег, ни билетов, ни регулярных рейсов. Пришлось стучаться во все двери, в итоге удалось пробить вылет детей на служебном самолёте Министерства обороны. К сожалению, и сегодня, насколько я знаю, вопросы помощи семьям погибших сотрудников остаются чрезвычайно актуальными.

— Сколько лет вы руководили Центром?

— Пять лет. Уволился из органов милиции в 1995 году. Поставленные передо мной задачи по созданию службы были выполнены, работа налажена. Нашу деятельность ставили в пример в МВД, к нам приезжали делегации из других регионов за опытом. Выросла достойная смена, чтобы продолжать начатое дело. Как известно, застой и несменяемость начальников вредны. Мы были живыми свидетелями этого на примере развала Советского Союза.

Конечно, уходить было тяжело, ведь в милиции прошла большая часть моей жизни. Руководство главка настойчиво предлагало остаться. Но пришло время попробовать свои силы вне государственной службы.

— Какие впечатления у вас остались от работы в Центре, что хотите пожелать нынешним сотрудникам?

— Было трудно, но очень интересно. Мы работали с чистой совестью, в трудное время и ничем не замарали звание работника милиции. За это я искренне благодарен всем, с кем довелось вместе нести службу.

Сейчас немало изменений в работе органов внутренних дел. Новая техника, новая форма, да и в названии советскую милицию сменила российская полиция. Много молодёжи, которой ещё предстоит набраться опыта и знаний. Очень важно, чтобы каждый сотрудник всегда помнил свою личную ответственность перед народом и доказывал это делами.

Беседовал Владимир ГАЛАЙКО,
фото Николая ГОРБИКОВА
и из архива Николая БОЙКО