Моя бабушка Татьяна Алексеевна была женщиной мудрой и могла двумя-тремя меткими словами объяснить сложные вещи, а заодно вразумить, успокоить и даже вылечить человека. Видя, как кто-либо сильно волнуется, переживает, а тем более злится и обижается, она сочувственно говорила «не серчай», то есть не принимай близко к сердцу, подчеркивая, что обида, гнев, ярость его разрушают. Бабушка была пчеловодом. Мёд и произнесённые Татьяной Алексеевной «волшебные» слова оказывали целебное действие на всех проживающих в сельской глубинке сердечников, другой медицинской, а тем более специализированной кардиологической помощи в то время не было. Тот факт, что эмоции прямо воздействуют на сердце, вовсе не открытие моей бабушки, об этом известно давно. Древние врачи считали мозг полем боя тёмных и светлых сил за человеческую душу, жилищем которой считалось сердце. Современная медицина сделала понятным взаимодействие центральной нервной и сердечно-сосудистой систем, но многое в этой сфере остаётся неясным. Великий актёр Евгений Евстигнеев, создатель многих образов в театре и кино (чего только стоит образ профессора Преображенского в «Собачьем сердце»), сыграл собственную смерть. Случилось это в Лондоне, куда Евгений Александрович прилетел на лечение. Английский доктор нарисовал на листе бумаги схему больного сердца и перечеркнул фломастером, питающие его сосуды. Евстигнеев умер, как только ему всё объяснили. Сработал актерский профессионализм и, возможно, испуг. В то же время известны случаи остановки сердца от радости. В 1975 году мой дальний родственник скончался, получив долгожданный ордер на квартиру. Но больше всего сердце все-таки страдает от сердитых чувств: гнева, обиды и ненависти.

Высокая степень злобы, ярости и ожесточения наблюдается во время войн. В 1876 году американский  хирург да Коста  описал у солдат во время боевых действий расстройство, включавшее в себя испуг, сверхбдительность и сердцебиение. Поскольку при обследовании этого контингента каких-либо значительных нарушений за исключением необычно высокой частоты пульса не наблюдалось,  состояние обозначили как «солдатское сердце». Впоследствии оно стало называться «синдромом усилия», «синдромом раздражённого сердца», а иногда просто «синдромом да Коста». Сейчас этот синдром широко трактуется как невротическое состояние, наблюдающееся и в мирное время. В качестве пусковых механизмов рассматриваются инфекции, физическое  и психическое перенапряжение.

Недавно смотрел фильм Олега Вакуловского «Тайна смерти Дзержинского». В нём анализируются противоречия опубликованного в 1926 году заключения о смерти главы ОГПУ и Всеросийского Совета народного хозяйства СССР, пламенного революционера и создателя ВЧК. В частности, констатируется смерть от паралича сердечной мышцы. При этом о туберкулезе, которым якобы всю жизнь Феликс Эдмундович страдал, нет ни слова. Проводивший вскрытие профессор А.И. Абрикосов ошибиться не мог. Он паталогоанатом мирового уровня и как раз специалист по туберкулёзу. Дзержинского он знал лично, да и фальсифицировать заключение о смерти у него резона не было. А что же тогда было? Принимая во внимание пройденный Феликсом Эдмундовичем путь, учитывая его всем хорошо известные горячее сердце и сверхбдительность, а также предшествующие смерти обстоятельства, а именно физическую и психическую измотанность, остаётся предположить не диагностированный при жизни «синдром раздражённого сердца». Тем более, что в тот день на пленуме ЦК Дзержинский не на шутку схлестнулся  с троцкистами и сильно на них осерчал.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ