В тот памятный день 24 декабря 1969 года рядовой запаса Касьяненко после увольнения приехал в столицу. Службу Виктор проходил в погранотряде на границе с Турцией. И судьбу свою решил связать с Краснознамённой московской милицией.

И достал зелёную фуражку

Сразу с вокзала Виктор оправился искать РОВД, который находился на Серпуховской. Вышел из метро на станции Добрынинской, стал спрашивать, как найти эту улицу. Никто толком не знал, посылали парня в разные стороны, замаялся, пока нашёл. Несмотря на крепчайший мороз, открыл пограничник свой чемодан и достал зелёную фуражку, знак гордости и отличия. В РОВД сразу пошёл к начальнику отдела кадров, представился и получил назначение в 95-е отделение милиции.

 А тут – вот судьба! – вошёл в кабинет заместитель начальника РОВД Борис Васильевич Манеров. Услышал про назначение и грозно отчитал: «Ты что, такого бойца я тебе привёл, а ты его в это отделение, с проваленными полами и крысами!». И направил в 34-е отделение, недавно построенное (ныне – Нагорное).

Касьяненко, не откладывая, сразу поехал в 34-е, представился начальнику Ледовскому. А у самого в чемодане даже гражданской одежды не было, только выданные старшиной комплект белья, вафельное полотенце и ещё – дембельский альбом. И целых 25 рублей наличных денег. Сказали Виктору, посиди пока в Ленкомнате, почитай газету «На боевом посту».

Боевое крещение на хоккейном поле


Сел он, стал листать подшивку. Вдруг вбегает женщина, кричит: там, в парке на катке, драка, ваших бьют. Оказалось, между собой затеяли потасовку хоккеисты. А тут ещё под горячую руку попали «химики» (приговорённые к исправительным работам), которые шли на обед через поле. И вот эту свалку бросились разнимать два постовых милиционера, одетых по погоде, то есть в тяжеленные тулупы и валенки. А их толкни слегка, они и валятся, как ваньки-встаньки.

Сотрудники же отделения смотрят в окна, рот открыв, никто и не думает вмешаться. Пограничник запаса изумился такому зрелищу. И вдруг дежурный говорит: «Солдат, ты чего сидишь, иди, помогай нашим!».

– Я раскрываю створки окна, – рассказал далее сам Касьяненко, – прыгаю, как был, без шапки и верхней одежды, проваливаюсь по пояс в сугроб. И сразу – в гущу драки. Сапоги были на подковах, хорошо держались на льду. Разметал этих хоккеистов, а постовые вместо того, чтобы помочь, всё уговаривали: да успокойся ты. И стали чуть ли не руки крутить.

Тут подбежали оперативники, забрали всех участников драки. У кого челюсть набок, у кого нос разбит или руки вывихнуты – в погранвойсках Виктор хорошо овладел боевым самбо. Дежурный накинулся: «Ты что наделал?! Нарушил соцзаконность, в тюрьму сядешь!». А Виктор и слов таких не знал. Тут появился начальник паспортного стола фронтовик Лебедев и сразу осадил: «Помолчи! Молодец, боец! Так и надо!».

Вот такое было боевое крещение у Виктора в первый же день работы.

За что отобрали «мурку»
 

В 1970 году Касьяненко поступил в школу милиции на заочное отделение, чтобы, получив образование, осуществить мечту – служить в уголовном розыске. При случае Виктор всегда «тёрся» рядом с сыскарями, наблюдал за их работой, набирался опыта. Его наставники Вячеслав Васильевич Четверяков и Марк Алексеевич Кант, видя интерес, учили парня всем премудростям

сыска. И доверяли ему разбираться с кражами в одной из школ. Воришки эти, как правило, состояли на учёте в детской комнате милиции, лазили по карманам верхней одежды в раздевалке. На это особого внимания не обращали, а Виктор находил их.

В то время сложилась тенденция брать в милицию москвичей сразу после армии. Выдавали им пистолет, удостоверение. И бывали случаи, что в семейных скандалах, с оружием, эти ребята гоняли по квартире жён, тёщ, родню. Потом признали, что не на тех поставили, чтобы решить поставленную министром внутренних дел СССР Николаем Анисимовичем Щёлоковым задачу «омолодить» милицию. И тогда запоздало прекратили увольнять по выслуге лет всех фронтовиков.

Касьяненко четырежды представляли на должность инспектора уголовного розыска. Образование уже позволяло. Один раз даже выдали удостоверение, так называемую «мурку». Потом отобрали, опять-таки из-за приоритета перед каким-то москвичом. Конечно, было обидно.

Должность нашли в 45-м отделении


А тут как раз знакомый капитан внутренней службы предложил перейти к ним в военное представительство на завод. Что оставалось делать? Пошёл Виктор к руководству, сообщил, что уходит из милиции, не видя перспектив. Но сыщики тут же вступились, и должность оперуполномоченного сразу нашлась в 45-м отделении.

«Только не в 45-м!», – буквально взмолился Виктор. Потому что был у Касьяненко с его начальником незабываемый инцидент. Капитан милиции Егор Титович Косоротов как-то на общем строевом смотре скомандовал своему отделению: «Смирно! Ещё смирней!». Касьяненко, неподалёку стоявший в строю своего отделения, рассмеялся. Косоротова эта дерзость страшно возмутила, даже за грудки схватил рядового милиционера. И никто не стал заступаться. Тогда Виктор и сделал на виду всего руководства эффектный приём самообороны.

Но Косоротов, по натуре добрый, зла не держал. И, зная деловые качества, поручил Касьяненко ответственный участок – Загородное шоссе, Пруд, больницы 55-я и Кащенко, с контингентом ранее судимых, наркоманов и убийц. А его спившийся предшественник недавно был уволен.

Один против пятнадцати


Первым делом Виктор изучил всю эту криминальную публику и затем каждого настоятельно предупредил: шалить не позволит. Жулики пощады не знали, и несколько раз они хотели поучить слишком рьяного опера, даже собирались толпой. Самых агрессивных Виктор отработанными приёмами тут же укладывал на землю.

Однажды его источники сообщили, что вернувшемуся из заключения потомственному уголовнику

и рецидивисту Залётову пожаловались на нового опера, который никому не даёт проходу. И он прилюдно всем браткам обещал Касьяненко «поставить на ножи».

В то раннее утро Виктору позвонили «свои люди», сообщили, что Вова Залётов устроил «сходняк» на откосе у железной дороги, будет «решать вопрос» с наглым опером. Касьяненко сгоряча, разъярённый, рванулся в отделение милиции, а там никого. Схватил пистолет и двинул к месту сборища уголовников.

Ультиматум «авторитету»


Их оказалось около пятнадцати человек. Вытащил пистолет и Залётову под дых: «Кого на ножи поставишь, Залёт?!». И без долгих слов саданул так, что урка кубарем покатился под откос. Очухался Вова, на карачках полез наверх. Касьяненко же для эмоционального завершения «сюжета» пару раз бабахнул из пистолета у него над головой. Поверженный «авторитет» застыл в той же позе, толпа жуликов притихла: ну, опер просто «отмороженный». А потом Касьяненко предупредил: «Даю 9 дней, чтоб тебя не было в Москве. Иначе в тюрьму сядешь!». Залётов, конечно, понял, о чём речь. В те времена действовала 189-я статья УК, в просторечии «чердак», о незаконном пребывании на территории Москвы.

Как выкурить «нелегала»


Для виду Залётов прописался в Подмосковье, но уезжать из столицы не хотел, проживал по разным адресам. Всю эту информацию Касьяненко собирал, накапливал, ведь перед воровским сообществом обещал посадить их главаря. А раз слово дал, надо держать.

Стало известно, что обжился Залётов на голубятне у своего знакомого. Выкурить его оттударешили оригинальным способом: взяли старую шину от «Москвича», насыпали туда внутрь строительные патроны, положили её с подветренной от голубятни стороны и подожгли. Тут началась оглушительная пальба, приехали вызванные кем-то пожарные. Оперативники предупредили: ребята, там патроны взрываются. И охотников рисковать не нашлось. Перепуганный Залётов вышел из голубятни через несколько минут. Касьяненко напомнил, что уже 40 дней прошло после предупреждения. И, как обещал «железный опер», получил Залётов по суду очередной срок.

В третий раз за «чердак»


После очередной отсидки Залётов вскоре опять попался в районе на глаза Касьяненко. Со скорбным лицом молвил: «Петрович, извини, приехал брата хоронить». – «Разговору нет, свободен». А рядом дружки его почему-то переглянулись изумлённо.

Пошёл Виктор дальше и вдруг за углом дома увидел «почившего» брата Валентина: живой и здоровый, он справлял там нужду. Бросился Касьяненко за подлецом Володькой, а того уж и след простыл. Но долго не бегал, и в третий раз отправился за решётку по той же статье. И даже все его кореша тогда признали, что поделом, такими вещами не шутят.

И стал служить МУРу


После освобождения на встрече с Касьяненко Залётов клятвенно пообещал закон не нарушать и, как авторитет в своей среде, помогать ему держать порядок в районе.

А буквально через пару дней после этого разговора к ним в район приехал куратор с Петровки, 38, оперуполномоченный МУРа Юрий Косачёв. Он попросил найти человека из уголовного мира, чтобы иметь источник оперативной информации. Есть такой, заметил Касьяненко. Потом предложил Залётову: «Пойдёшь на Петровку сотрудничать?». Тот согласился, раз обещал. А потом с грустью произнёс: «Дурак я! Туберкулёз в тюрьме получил, хлеба белого не ел, и чего с тобой конфликтовал?».

И слово своё сдержал: был полезным Московскому уголовному розыску.

 

Сергей ВОЛОГОДСКИЙ, рисунки Николая РАЧКОВА