«Извещение от начальника милиции гор. Москвы.

Управление милиции г. Москвы доводит до сведения граждан, что 17 июля через Москву будет проконвоирована направляемая в лагеря для военнопленных часть немецких военнопленных рядового и офицерского состава в количестве 57 600 человек из числа захваченных за последнее время войсками Красной Армии 1-го, 2-го и 3-го Белорусского фронтов.

В связи с этим 17 июля с 11 часов утра движение транспорта и пешеходов по маршрутам следования колонн военнопленных: Ленинградское шоссе, ул. Горького, площадь Маяковского, Садовое кольцо, по улицам: Первой Мещанской, Каланчёвской, Б. Калужской, Смоленской, Каляевской, Новослободской и в районе площадей Колхозной, Красных Ворот, Курского вокзала, Крымской, Смоленской и Кудринской — будет ограничено.

Граждане обязаны соблюдать установленный милицией порядок и не допускать каких-либо выходок по отношению к военнопленным».

Летом 1944 года Красная Армия провела Белорусскую наступательную операцию, названную «Багратион». В ходе её вермахту было нанесено крупнейшее поражение за всю военную историю Германии. Это была операция, которая по своим результатам затмила знаменитую Сталинградскую битву, — практически полностью была разгромлена группа армий «Центр», уничтожены или пленены свыше 400 000 немецких солдат и офицеров. Из 47 генералов, командиров корпусов и дивизий 21 был взят в плен. В результате ударов Красной Армии были освобождены территории Белоруссии, Польши, Прибалтики.

Гитлер и его подручные отрицали результаты операции «Багратион». Геббельсовская пропаганда буквально неистовствовала в поисках доказательств «обмана русских». В таких условиях даже некоторые союзники выразили сомнение — а так ли было?

И тогда Иосиф Сталин принял решение — показать всему миру результаты этих боёв, провести пленных немцев по Москве. Осуществление операции, сейчас мы бы назвали её информационной, было возложено на Народный комиссариат внутренних дел СССР. О ней было объявлено по радио утром 17 июля, а также напечатано в «Правде» на последней странице. Операция получила совсем не военное название — «Большой вальс». Надо сказать, не случайное — в те годы огромной популярностью у советских людей пользовалась одноимённая голливудская мелодрама о жизни композитора Иоганна Штрауса.

Итак, за пару дней до намеченного срока около 60 000 немецких пленных из числа захваченных при освобождении Белоруссии были перемещены на Московский ипподром и стадион «Динамо». Конечно, перед этим их обследовали и отобрали только тех, кто мог самостоятельно передвигаться.

План был таков. Пленные фашисты пойдут по Ленинградскому шоссе и по улице Горького до площади Маяковского. Здесь они делятся на две группы. Первая (42 000 человек) — поворачивает по Садовому кольцу по часовой стрелке и идёт до Курского вокзала. Среди этой группы были 1227 пленных в офицерских и генеральских званиях, в том числе 19 генералов, шедших в оставленных им орденах.

Вторая группа (15 000 человек) идёт против часовой стрелки по Садовому кольцу, начиная от площади Маяковского. Она завершает своё движение у станции Канатчиково Окружной железной дороги (ныне район станции метро «Ленинский проспект»).

Немцев готовили к прохождению. На ипподром и на стадион московские пожарные привезли бочки с водой, но её хватило только попить вдоволь, всем помыться не удалось. Их также покормили усиленным пайком — кашей и бутербродами с салом. Увы, меры эти оказались, наверное, излишними. Большинство пленных голодали несколько дней, усиленный паёк отрицательно отразился на работе желудков, многие почувствовали себя плохо. Но пошли все. Шли в полной красе «арийцев», «белокурых бестий», «покорителей мира» — небритые, грязные, оборванные, некоторые в кальсонах — в таком виде попали в плен.

Среди генералов находились командующий 27-м армейским корпусом генерал пехоты П. Фелькерс, командир 53-го армейского корпуса генерал от инфантерии Ф. Гольвитцер, командир 12-го армейского корпуса генерал-лейтенант В. Мюллер, комендант города Могилёва генерал-майор Г. фон Эрмансдорф, комендант Бобруйска генерал-лейтенант А. Гаман и другие. Впоследствии судьбы их сложились по-разному: комендантов повесили при стечении народа, Мюллер включился в антифашистское движение и продолжил военную карьеру в ГДР, Фелькерс скончался в советском плену, Гольвитцер был осуждён и вышел на свободу в 1955 году.

В числе пленных была и колонна французов, союзников фашистов. Они прикрепили к курткам какое-то подобие трёхцветных кокард, а когда увидели стоящего на возвышении (в кузове грузовика с откинутыми бортами) главу французской военной миссии в СССР генерала Эрнеста Пети, принялись кричать: «Вив ля Франс, мой генерал! Мы не были добровольцами! Нас призвали насильно. Да здравствует Франция!»

Но они ошиблись адресом — генерал Пети был французским коммунистом и ненавидел фашизм во всех его проявлениях. Он зло сплюнул и крикнул: «Мерзавцы! Кто не хотел, тот с нами!»

Движением колонн руководил командующий войсками Московского военного округа генерал-полковник Павел Артемьев. Поддержанием порядка на улицах и организацией движения транспорта и пешеходов занимались комендант Москвы генерал-майор Кузьма Синилов и начальник милиции столицы СССР комиссар милиции 2-го ранга Виктор Романченко. В конвоировании принимали участие части НКВД: подразделения дивизии имени Ф.Э. Дзержинского, 36-я и 37-я дивизии внутренних войск. Пленных сопровождали всадники с обнажёнными шашками и конвоиры с винтовками наперевес.

За «парадом побеждённых» с тротуаров, балконов домов, крыш трамваев и троллейбусов наблюдали десятки тысяч жителей Москвы. В рапорте в Государственный комитет обороны куратор НКВД Лаврентий Берия докладывал, что во время шествия «со стороны населения было большое количество антифашистских выкриков: «Смерть Гитлеру!» и «Смерть фашизму!» Однако в целом агрессивных или антигерманских выпадов было немного.

Об операции «Большой вальс» советскими документалистами был снят фильм, который позволяет воочию представить, как проходило это событие. Кстати, во время его просмотра моё внимание привлек офицер, наблюдающий за прохождением «арийцев», он был удивительно похож на товарища по военному училищу Василия Карпова. При ближайшем рассмотрении выяснилась природа этой схожести. В фильме был снят его отец — знаменитый разведчик 629-го стрелкового полка 134-й стрелковой дивизии старший лейтенант Владимир Карпов, который в годы войны участвовал в захвате 79 немецких «языков».

Незадолго до «марша пленных», 4 июня 1944 года, командир взвода пешей разведки Владимир Карпов Указом Президиума Верховного Совета СССР был удостоен звания Героя Советского Союза. Он как раз возвращался на фронт из отпуска по ранению и, узнав о предстоящем «прогоне пленных» по Москве, поспешил к площади Маяковского. Владимир Васильевич впоследствии стал известным военным писателем и в одном из своих произведений рассказал о том, как проходило шествие немцев по Москве. Приведём отрывки из его книги.

«Москвичи стояли на тротуарах. Люди молча, мрачно смотрели на врагов. Было непривычно тихо на заполненной от стены до стены улице. Слышалось только шарканье тысяч ног.

Шли убийцы. Шли тысячи убийц. Каждый из них кого-то убил — отца, сына, мать, сестру, ребёнка, брата тех людей, которые стояли на тротуаре и молча глядели на этих пойманных убийц. Им сохранили погоны и награды. Кресты, медали на мундирах, квадратики, галуны на погонах теперь из знаков отличия превратились в обличительные знаки — они свидетельствовали, кто больше причинил зла, уничтожил людей, сжёг деревень, разрушил городов, осквернил полей.

<<…>>

Внимание… привлекла старушка с тёмным, морщинистым лицом. Она быстро семенила за усатым пожилым конвоиром, опасливо сторонясь от крупа впереди идущего коня. Бабка плакала и о чём-то горячо просила. Он хотел вмешаться, помочь старушке: «Что ей не позволяет усатый страж? Мог бы и уважить её старость». Он пошёл за бабушкой, задевая стоящих на обочине людей, подошёл поближе к солдату и услышал, о чём просит его старушка.

— Миленький, ты пожилой человек, понимать должен, потому и прошу тебя.

— Нельзя, мамаша, никак нельзя.

— Почему нельзя? Они моих сыновей — Ивана, Михаила — побили. Невестку и внучат сничтожили.

— Спросится за это где надо, — отвечал солдат, не глядя на старушку, а наблюдая за ближними пленными.

— Ничего с них не спросится. Дозволь, я одного своими руками задушу. Ну дозволь, Христом-богом тебя молю!

— Нет, мамаша, никак нельзя, пленные они теперь. Русские лежачего и в драке не бьют.

— Так они же внучат моих безвинных, детёнышей безответных казнили, это хуже, чем лежачего бить.

— Они фашисты, мамаша, нелюди, одним словом…

<<<…>>> Старушка ушла за усатым солдатом.

Три часа шаркала ногами непрерывная, молчаливая колонна пленных. Странное, двойственное чувство порождало это небывалое зрелище: вроде бы хорошо — идут поверженные враги, обезвреженные грабители, которые не смогут уж больше творить зло, — но, с другой стороны, вид этих пойманных врагов напомнил столько бед и страданий, что в душе людей горький осадок не проходил».

Таким запомнился этот проход Герою Советского Союза Владимиру Карпову.

…«Парад» закончился к семи часам вечера. Всех пленных разместили по вагонам и отправили к местам заключения. Четырём, отставшим от колонны, была оказана медицинская помощь. За пленными следовали поливальные машины, которые отмыли московские улицы от «гитлеровской нечисти» и её следов.

После 17 июля сомнения по поводу итогов операции Красной Армии «Багратион» исчезли. Через месяц такой же «проход» был совершён по разрушенным улицам Киева.

Владимир ГАЛАЙКО, фото из открытых источников