До 1 сентября 1820 года такого понятия, как «поезд», не было.

Знатный барин, собираясь в путь, вперёд отправлял поваров с целой походной кухней, занавесками, коврами, постелями и бельём, заранее снимали в деревнях и сёлах наиболее удобные и чистые дома. Ставили палатки для обслуги. Словом, целый табор и даже с охраной. С собой барин брал детей, гувернантов. Да, насчёт оружия. С собой брали сабли, пищали, кинжалы и прочее. На дорогах было полным-полно «Дубровских», «Рощиных» и других удальцов.

И вот тебе, сногсшибательная новость. 1 сентября 1820 года из Большой Морской, из отделения Конторы дилижансов, отправился первый поезд в Москву, состоявший из семи пассажиров разного звания, мужчин и женщин.

При этом отправлении присутствовали министр почт князь А.Н. Голицын, К.Я. Булгаков и множество любопытных, которые смотрели на дилижансы, как на чудо. Немедленно после первого отправления подписались на второе восемь пассажиров, и число их беспрестанно умножалось. Даже знатные особы брали дилижансы. Ездить в них стало модой.

В первые десять лет между Москвой и Петербургом проехало в дилижансах 33 603 человека. Во второе десятилетие, несмотря на соперничество многих частных заведений (недавно возникших), — до 50 000 человек. В третье десятилетие, когда уже открыты были отправления казённых карет и бричек, число пассажиров стало уменьшаться.

В течение тридцати лет, с 1 сентября 1820 года по 1 сентября 1850 года, первоначальное в России заведение дилижансов собрало за пассажирские места 3 810 334 рубля 32 копейки серебром. После этого общество передало акции, стоившие сначала каждая 1000 рублей ассигнациями, а за 600 рублей серебром за штуку, своему управляющему С.Ф. Серапину.

Возвращаясь к загородным домам наших вельмож, стоявших в XVIII столетии вблизи Девичьего поля, мы находим на углу нынешней Малой Пироговской улицы (до 1924 года — Малая Царицынская улица) дом князя Никиты Юрьевича Трубецкого (князь, генерал-фельдмаршал, с 1780 года — генерал-прокурор Сената). Вот такое зримое напоминание об этом известном прокуроре в царствование императрицы Елизаветы и не менее известном сановнике, к которому петербургская чернь испытывала ненависть.  Трубецкой же — коварный, жестокий сановник, и особенно жесток он был с подсудимыми. Ну да ладно, наша тема о поездах из дилижансов истекла, ну а об отдельном его сподвижнике — в другой раз.

Эдуард ПОПОВ, иллюстрации из открытых источников