ПРЕОДОЛЕНИЕ
Газета «Петровка, 38» продолжает цикл публикаций из автобиографии ветерана МВД, полковника милиции Геннадия ТОМИНА.(Начало в №18)
На время забудем о соревновании и познакомимся пока со старым московским домом. Это очень важно для понимания сути событий.
Дело в том, что в нашем доме, точнее в нашей квартире на старомосковской – Новобасманной улице, которая знала ещё последнего московского царя, родившегося в Москве, в Кремле – Петра Алексеевича Романова, с 1922 года проживал авиационный конструктор Борис Иванович Черановский. Наш дом сегодня объект культурного наследия. Построен в 1914 году как доходный дом польским инженером А. Зелигсоном, по заказу Московского Ново-Басманного Товарищества, по сути это был кооператив. Рынок жилья был преимущественно арендным.
Горожане брали в аренду не только отдельные комнаты, но и целые квартиры; пайщики, заказывали себе помещения по своему желанию, всё зависело от достатка. Как свидетельствует дореволюционная московская статистика, такой вид вложения средств приносил существенную пользу для городского бюджета: в 1913 году общий доход Москвы, например, составил свыше 47 млн рублей, из которых 7 млн были налоги с владельцев доходных домов. В тот период в Москве появился спрос на комфортное жильё и были определённые предпосылки: развивались наука, промышленность, образование, искусство, всё это вызывало, прежде всего у людей состоятельных — у банкиров, купечества, инженеров, преподавателей, других обеспеченных слоёв общества — потребность жить в благоустроенных домах, с удобствами.
Городские власти участвовали в строительстве: приводили в порядок улицы, прокладывали к застраиваемым участкам электрокабели, водопровод, канализацию, а позднее даже газ. Проекты доходных домов создавали лучшие архитекторы. К началу XX века только в Москве насчитывалось 555 доходных домов, из которых 207 зданий, или 37 процентов, в эксплуатации находятся до сих пор! Вот если бы сегодня городская власть использовала дореволюционный опыт строительства доходных домов, то, возможно, сегодня не нужно было сносить миллионы квадратных метров, которые строились на двадцать пять лет, и устраивать новые массовые переселения горожан – коренных москвичей – на окраины, а богатых приезжих с чёрными «тачками» – в центр. Возможно, не нужно было бы создавать и государственные анклавы для депутатов, других богатых госслужащих, а потом по истечении их срока полномочий судиться с ними. Хотелось бы напомнить, что в 1917 году доходные дома составляли 40 процентов (!) жилой недвижимости Москвы.
Домовладельцы привлекали известных арендаторов, поскольку эти дома были лучшей рекламой для доходного бизнеса.
Такой категории соответствовал и наш дом. Напротив дома стоит и действует церковь первоапостольных Петра и Павла, построенная по рисунку царя Петра I (1705—1723)...
(Продолжение в № 21)
Дело в том, что в нашем доме, точнее в нашей квартире на старомосковской – Новобасманной улице, которая знала ещё последнего московского царя, родившегося в Москве, в Кремле – Петра Алексеевича Романова, с 1922 года проживал авиационный конструктор Борис Иванович Черановский. Наш дом сегодня объект культурного наследия. Построен в 1914 году как доходный дом польским инженером А. Зелигсоном, по заказу Московского Ново-Басманного Товарищества, по сути это был кооператив. Рынок жилья был преимущественно арендным.
Горожане брали в аренду не только отдельные комнаты, но и целые квартиры; пайщики, заказывали себе помещения по своему желанию, всё зависело от достатка. Как свидетельствует дореволюционная московская статистика, такой вид вложения средств приносил существенную пользу для городского бюджета: в 1913 году общий доход Москвы, например, составил свыше 47 млн рублей, из которых 7 млн были налоги с владельцев доходных домов. В тот период в Москве появился спрос на комфортное жильё и были определённые предпосылки: развивались наука, промышленность, образование, искусство, всё это вызывало, прежде всего у людей состоятельных — у банкиров, купечества, инженеров, преподавателей, других обеспеченных слоёв общества — потребность жить в благоустроенных домах, с удобствами.
Городские власти участвовали в строительстве: приводили в порядок улицы, прокладывали к застраиваемым участкам электрокабели, водопровод, канализацию, а позднее даже газ. Проекты доходных домов создавали лучшие архитекторы. К началу XX века только в Москве насчитывалось 555 доходных домов, из которых 207 зданий, или 37 процентов, в эксплуатации находятся до сих пор! Вот если бы сегодня городская власть использовала дореволюционный опыт строительства доходных домов, то, возможно, сегодня не нужно было сносить миллионы квадратных метров, которые строились на двадцать пять лет, и устраивать новые массовые переселения горожан – коренных москвичей – на окраины, а богатых приезжих с чёрными «тачками» – в центр. Возможно, не нужно было бы создавать и государственные анклавы для депутатов, других богатых госслужащих, а потом по истечении их срока полномочий судиться с ними. Хотелось бы напомнить, что в 1917 году доходные дома составляли 40 процентов (!) жилой недвижимости Москвы.
Домовладельцы привлекали известных арендаторов, поскольку эти дома были лучшей рекламой для доходного бизнеса.
Такой категории соответствовал и наш дом. Напротив дома стоит и действует церковь первоапостольных Петра и Павла, построенная по рисунку царя Петра I (1705—1723)...
(Продолжение в № 21)