ПУШКИНСКИЙ ДЕНЬ РОССИИ
6 июня 1799 года в Москве родился Александр Сергеевич Пушкин. В советские времена этот праздник отмечался как Пушкинский праздник поэзии. Он всегда привлекал к себе внимание общественности и сопровождался торжественными мероприятиями.Сейчас Пушкинский день в нашей стране отмечается ежегодно. Государственный статус праздник получил в 1997 году согласно Указу Президента РФ «О 200-летии со дня рождения А.С. Пушкина и установлении Пушкинского дня России».
В рамках программы поддержки и развития многоязычия и культурного многообразия День русского языка отмечается и в ООН. Решение о проведении Дня русского языка 6 июня было принято Департаментом общественной информации ООН.
Пушкин родился светлым июнем, когда Москва пахнет цветущими тополями. Пушкин — всегда наш светлый июнь. Как-то так получилось, что Москва с присущей ей беспечной щедростью уступила Пушкина Петербургу. И Пушкин пришёлся там ко двору. Конечно, не к царскому. Поэт сразу и навсегда влюбился в Петербург, получивший в его лице такого звонкого певца, какого не знает ни один город в мире, даже Париж, воспетый на все лады. И редкой мощью налился его голос в «Медном всаднике» — бессмертном гимне Петербургу:
А ведь Александр Сергеевич всё-таки уроженец старой столицы, он увидел белый свет на Немецкой улице в доме № 10. Но прожил там всего четыре месяца, после чего его увезли в имение деда по матери — в Михайловское. Вернулись Пушкины в Москву в 1801 году и облюбовали для жительства коренную часть Москвы — окрестности Чистого пруда. Пушкины часто меняли квартиры, но оставались долго верны Большому Харитоньевскому переулку.
Детские впечатления самые сильные, они навсегда остаются в памяти, как бы не загружала её последующая жизнь. Большой Харитоньевский протянулся в одном направлении с оживлённой московской улицей — Мясницкой. Как хорошо вспомнил эту улицу Пушкин в изумительном стихотворении «Дорожные жалобы»:
То ли дело быть на месте,
По Мясницкой разъезжать,
О деревне, о невесте
На досуге помышлять!
Пушкин проезжал по Мясницкой ребёнком — в дрожках, в санях с визжащими полозьями, тепло закутанный в тулуп; проезжал взрослым человеком, направляясь в Кривоколенный к прекрасному, рано ушедшему из жизни юному поэту Дмитрию Веневитинову читать вслух «Бориса Годунова», и в гости к историку Михаилу Погодину, и в так называемую «республику привольную у Красных ворот», где в доме матери братьев Киреевских постоянными гостями были многие замечательные люди: Гоголь, Чаадаев, Языков, Баратынский, Аксаковы, Хомяков.
В судьбе Пушкина так много связано с Москвой — от рождения и до знакомства с юной Натальей Гончаровой и венчания у Никитских ворот. Самый развёрнутый образ Москвы присутствует, конечно, в «Евгении Онегине». Глубоко, доверительно говорит Пушкин о значении Москвы для России и для собственного жизнечувствования:
Как часто в горестной разлуке,
В моей блуждающей судьбе,
Москва, я думал о тебе!
Москва… как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нём отозвалось!
В 15 лет юный Пушкин написал первые вольнолюбивые строки: «Кипит в груди свобода…». В двадцать семь взорвался в адрес самодержца строками: «Пей нашу кровь, живи, губя, ты всё пигмей, пигмей ничтожный». И это под угрозой тянущегося следствия, под нерассеивающейся тенью виселицы. Для поэта невозможен — даже на время, даже для самых достойных целей — общий язык с тем, кто способен попирать человеческое достоинство и свободу.
Александр I карал за любое проявление вольнодумства. Николай I карал и поучал. Он точно знал, какое искусство мог допустить в своей империи. Средств воздействия — от прямой цензуры до материальных тисков — в николаевской системе было достаточно. «Писать книги для денег, видит бог, не могу», — откликнется ушкин.
Первый русский национальный поэт, родоначальник всей последующей русской литературы, начало всех её начал — таково справедливо и точно признанное место и значение Пушкина в развитии отечественного искусства слова. Как издалека, через пространство и время, Белинский разглядел немеркнущего Пушкина: «Пушкин принадлежит к вечно живущим и движущимся явлениям, не останавливающимся на той точке, на которой застала их смерть, но продолжающим развиваться в сознании общества. Каждая эпоха произносит о них своё суждение, и как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за нею эпохе сказать что-нибудь новое и более верное, и ни одна никогда не выскажет всего».
Эдуард ПОПОВ
В рамках программы поддержки и развития многоязычия и культурного многообразия День русского языка отмечается и в ООН. Решение о проведении Дня русского языка 6 июня было принято Департаментом общественной информации ООН.
Пушкин родился светлым июнем, когда Москва пахнет цветущими тополями. Пушкин — всегда наш светлый июнь. Как-то так получилось, что Москва с присущей ей беспечной щедростью уступила Пушкина Петербургу. И Пушкин пришёлся там ко двору. Конечно, не к царскому. Поэт сразу и навсегда влюбился в Петербург, получивший в его лице такого звонкого певца, какого не знает ни один город в мире, даже Париж, воспетый на все лады. И редкой мощью налился его голос в «Медном всаднике» — бессмертном гимне Петербургу:
А ведь Александр Сергеевич всё-таки уроженец старой столицы, он увидел белый свет на Немецкой улице в доме № 10. Но прожил там всего четыре месяца, после чего его увезли в имение деда по матери — в Михайловское. Вернулись Пушкины в Москву в 1801 году и облюбовали для жительства коренную часть Москвы — окрестности Чистого пруда. Пушкины часто меняли квартиры, но оставались долго верны Большому Харитоньевскому переулку.
Детские впечатления самые сильные, они навсегда остаются в памяти, как бы не загружала её последующая жизнь. Большой Харитоньевский протянулся в одном направлении с оживлённой московской улицей — Мясницкой. Как хорошо вспомнил эту улицу Пушкин в изумительном стихотворении «Дорожные жалобы»:
То ли дело быть на месте,
По Мясницкой разъезжать,
О деревне, о невесте
На досуге помышлять!
Пушкин проезжал по Мясницкой ребёнком — в дрожках, в санях с визжащими полозьями, тепло закутанный в тулуп; проезжал взрослым человеком, направляясь в Кривоколенный к прекрасному, рано ушедшему из жизни юному поэту Дмитрию Веневитинову читать вслух «Бориса Годунова», и в гости к историку Михаилу Погодину, и в так называемую «республику привольную у Красных ворот», где в доме матери братьев Киреевских постоянными гостями были многие замечательные люди: Гоголь, Чаадаев, Языков, Баратынский, Аксаковы, Хомяков.
В судьбе Пушкина так много связано с Москвой — от рождения и до знакомства с юной Натальей Гончаровой и венчания у Никитских ворот. Самый развёрнутый образ Москвы присутствует, конечно, в «Евгении Онегине». Глубоко, доверительно говорит Пушкин о значении Москвы для России и для собственного жизнечувствования:
Как часто в горестной разлуке,
В моей блуждающей судьбе,
Москва, я думал о тебе!
Москва… как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нём отозвалось!
В 15 лет юный Пушкин написал первые вольнолюбивые строки: «Кипит в груди свобода…». В двадцать семь взорвался в адрес самодержца строками: «Пей нашу кровь, живи, губя, ты всё пигмей, пигмей ничтожный». И это под угрозой тянущегося следствия, под нерассеивающейся тенью виселицы. Для поэта невозможен — даже на время, даже для самых достойных целей — общий язык с тем, кто способен попирать человеческое достоинство и свободу.
Александр I карал за любое проявление вольнодумства. Николай I карал и поучал. Он точно знал, какое искусство мог допустить в своей империи. Средств воздействия — от прямой цензуры до материальных тисков — в николаевской системе было достаточно. «Писать книги для денег, видит бог, не могу», — откликнется ушкин.
Первый русский национальный поэт, родоначальник всей последующей русской литературы, начало всех её начал — таково справедливо и точно признанное место и значение Пушкина в развитии отечественного искусства слова. Как издалека, через пространство и время, Белинский разглядел немеркнущего Пушкина: «Пушкин принадлежит к вечно живущим и движущимся явлениям, не останавливающимся на той точке, на которой застала их смерть, но продолжающим развиваться в сознании общества. Каждая эпоха произносит о них своё суждение, и как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за нею эпохе сказать что-нибудь новое и более верное, и ни одна никогда не выскажет всего».
Эдуард ПОПОВ