РОЖДЁННЫЙ «ТАЙФУНОМ»
Продолжаем знакомить читателя с главами книги Сергея Лагодского и Юрия Ржевцева «Московские «ястребки»: без грифа секретности» (публикуется с сокращениями).(Продолжение. Начало в № 27.)
…Правда, разместились по указанному адресу только управление, основные службы и приштабные подразделения. А вот батальоны, а также, судя по всему, и автопарк стояли отдельно, и, в частности, 1-й батальон — по улице Селезнёвской, в здании находившейся здесь тогда средней школы № 193. В связи с этим сам собой напрашивается вопрос: а в чём, собственно, причина такой разбросанности, которая к тому же, помимо прочего, не могла не сказываться пагубно на уровне общей боеготовности полка? Ответ, однако, лежит на поверхности: виной всему — дефицит в стенах бывшего монастыря помещений, которые можно было бы использовать на правах казарменного фонда. Именно поэтому полк в период с 15 по 31 марта 1942 года сменил адрес прописки, справив новоселье по улице Сущёвский Вал — в одном из корпусов Московского института инженеров железнодорожного транспорта.
С 31 мая 1942 года Истребительный мотострелковый для проведения летнего лагерного сбора переместился на территорию современной ВДНХ (тогда это была ВСХВ — Всесоюзная сельскохозяйственная выставка), где городские власти «нарезали» ему территорию, начинающуюся сразу за главным прудом, украшенным сегодня знаменитым фонтаном «Золотой колос», и далее — до окраин Останкинского леса. При этом спецроте и полковой школе под казарму был выделен павильон «Мороженое», 9-й роте (она же — пулемётная) — физкультурный павильон, а 1-му батальону — павильон «Главликёрводка». Второму батальону с бытовыми условиями повезло меньше: его личный состав разместили в специально для этого и обустроенном палаточном городке.
Содержание полка в течение всего периода его существования как иррегулярного (то есть ополченческого) формирования органов правопорядка столицы производилось за счёт сметы УНКВД по г. Москве и Московской области, в связи с чем откровенно нелепыми выглядят нередко встречающиеся в отечественной библиографии утверждения о якобы ведомственной принадлежности Московского Истребительного мотострелкового полка к войскам правопорядка и безопасности.
Коротко о первых лицах новой части. Полковник Александр Яковлевич Махоньков — профессиональный офицер-пограничник. Последняя его должность — начальник 94-го Сколенского пограничного отряда войск НКВД СССР Управления пограничных войск НКВД Украинской ССР. С мая и по конец июня 1941 года — в городе Москве слушатель старшего курса ордена Ленина Высшей школы войск НКВД СССР, но в начале Великой Отечественной войны был назначен командиром одного из истребительных батальонов УНКВД по городу Москве и Московской области, а чуть позже принял должность заместителя начальника 1-го (штаб истребительных батальонов) отделения 4-го (зафронтовой работы — разведка, диверсии и террор в тылу врага) отдела УНКВД по городу Москве и Московской области. На последнем посту в полной мере проявил не только свои хорошо развитые организаторские способности, но и задатки талантливого военачальника, и, в частности, 10 октября 1941 года он возглавил приданный 33-й армии Резервного фронта сводный боевой отряд подмосковных «ястребков», сформированный, в свою очередь, из личного состава 32-го Краснопахринского и 40-го Боровского истребительных батальонов НКВД СССР, и в крайне сложной боевой обстановке успешно руководил им в течение нескольких суток. 25 января 1942 года будучи отозванным для назначения с повышением, сдал командование полком майору Сергею Яковлевичу Сазонову, прибывшему сюда с должности командира 25-го Балашихинского истребительного батальона НКВД СССР и уже успевшему отличиться в ходе диверсионно-партизанских рейдов. Акт приёма-передачи был оформлен в тот же день приказами по части. Что же касается майора госбезопасности Михаила Александровича Запевалина, то он до назначения на строевую комиссарскую должность являлся одним из штатных заместителей у старшего майора госбезопасности М.И. Журавлёва и в данном статусе возглавлял в УНКВД по городу Москве и Московской области кадровый аппарат. Последнее обстоятельство наглядно свидетельствует о том, какую повышенную степень важности руководство управления придавало наличию в составе столичного гарнизона внутренних дел собственного диверсионного спецназа! 15 января 1942 года Запевалин был возвращён на свой прежний высокий пост в аппарате регионального УНКВД, а в Истребительном мотострелковом его сменил старший батальонный комиссар Михаил Михайлович Кузнецов, работавший с 20 октября 1941 года комиссаром 3-го батальона, а с 10 декабря 1941 года — парторгом полка. К началу января 1942 года в диверсионной части столичного гарнизона внутренних дел уже был и штатный помощник командира полка по строевой части. Этот пост занял тогда бывший комбат-3 майор Иван Фёдорович Козлов. Он в данной должности — по 1 апреля 1942 года, после чего также убыл на повышение в аппарат регионального УНКВД.
Вернёмся всё же к событиям октября сорок первого. Как мы помним, приказ № 831/сс от 17 октября 1941 года (он же на страницах документальных сборников — мифический «616») предписывал «формирование полка закончить в суточный срок». Но этого по разным объективным причинам сделать не удалось. Процесс в условиях суровой реальности затянулся больше, чем на неделю. Только 25 октября 1941 года полковник А.Я. Махоньков и майор госбезопасности М.А. Запевалин издали под своими подписями приказ № 1 по новой части. Его официальное название — «О сформировании Истребительного мотострелкового полка». Содержание же документа — в три неполные машинописные строчки: «Истребительный мотострелковый полк при Управлении НКВД г. Москвы и МО в составе 3-х батальонов считать сформированным».
В состав 3-го батальона входила и спецрота — самое элитное подразделение в полку, поскольку практически едва ли не всё время находилось в прямом подчинении 4-го (зафронтовой работы — разведка, диверсии и террор в тылу врага) регионального УНКВД и комплектовалась по этой причине преимущественно лучшими из выпускников Спецшколы подрывников УНКВД по г. Москве и Московской области, а также бойцами из так называемой Партизанской базы всё того же регионального управления. Это же подразделение в официальных документах того периода ещё именуется диверсионной ротой и истребительной ротой. Но формально она носила порядковый номер «8».
Примечательно, что приказ за № 2 оказался подписанным уже тремя высшими должностными лицами новой в/ч — командиром, комиссаром и начальником штаба полка в лице капитана Михаила Силуановича Быкова.
Забегая вперёд, скажем, что к истечению декабря сорок первого Михаил Силуанович был удостоен майорских «шпал», а в конце апреля 1942 года он по каким-то неизвестным пока причинам был перемещён на должность помощника командира полка по строевой части вместо убывшего на повышение майора И.Ф. Козлова. Предположительно, это произошло по его собственному настоянию как военачальника, склонного больше к строевой, а не штабной работе.
В число первых лиц командования новой ополченческой в/ч входил и капитан милиции Н.И. Круглов. С конца октября 1941 года и по 2 марта 1942 года он занимал должность помощника командира полка по хозяйственной части, после чего убыл за новым назначением в Отдел кадров регионального УНКВД. На его место в марте 1942 года был назначен кадровый офицер, кавалер медали «XX лет РККА» интендант 2-го ранга Гаврила Васильевич Чекунов.
Архивные документы дают развёрнутое представление о том, на базе чего и как происходил процесс формирования. Если вкратце: костяк новорождённой части составили два столичных Истребительных батальона НКВД СССР — Красногвардейского (469 штыков) и Коминтерновского (498 штыков) районов плюс 947 работников из различных военизированных структур УНКВД по г. Москве и Московской области, в том числе милиции и вневедомственной вахтёрской охраны.
Одновременно шло укомплектование штата вольнонаёмных работников. В частности, в состав полка были зачислены девятнадцать представителей «обслуживающего персонала школы РК милиции» — семь уборщиц, три слесаря-истопника (в том числе один — старший), три дежурных вахтёра, два библиотечных работника, комендант здания, истопник душевой камеры, столяр и электромонтёр. К слову сказать, все эти девятнадцать работников были возвращены в штат Заочной школы начсостава милиции с 15 марта 1942 года в связи с начавшимся переездом Истребительного мотострелкового полка из стен Иоанно-Предтеченского женского монастыря и пунктов базирования батальонов к новому и на сей раз компактному месту дислокации, установленному по улице Сущёвский Вал. Всего же к 26 октября 1941 года полк насчитывал 1914 человек, в том числе 27 женщин. По социальному статусу это были: рабочие — 658 человек (или 34,3%); колхозники — 17 человек (или 0,8%); служащие (включая, судя по всему, в этом числе учащихся и студентов) — 1183 человека (или 61,0%); «прочие» (в документе дано без расшифровки) — 56 человек (или 3,9%). Состав партийно-комсомольской прослойки — 1027 человек (или 53,5%) и в том числе: члены ВКП(б) — 511 человек (или 26,6%); кандидаты в члены ВКП(б) — 125 человек (или 6,5%); члены ВЛКСМ — 391 человек (или 20,4%). Само собой, в итоге напрашивается вывод, что при столь высокой численности идейно убеждённых бойцов за дело Ленина-Сталина этот полк впору было именовать ещё и Коммунистическим! Обращает на себя внимание и крайне высокий коэффициент среди бойцов и командиров полка по-настоящему образованных людей, что, в свою очередь, доказывает массовое наличие в рядах «ястребков», которым предстояло скоро стать диверсантами-профи, студентов и аспирантов столичных вузов: с высшим образованием — 142 человека (или 7,4%); со средним — 509 человек (или 26,5%); с «низшим» (в данном случае, надо полагать, речь идёт не только о тех, кто успел закончить только начальную школу, но и неполную среднюю) — 1260 человек (или 65,8%). А вот малограмотных на весь полк отыскалось всего-навсего… три человека. Расклад по возрастным категориям: до 20 лет от роду — 168 человек (или 8,7%); от 20 до 25 лет — 101 человек (или 9,4%); от 25 до 35 лет — 791 человек (или 41,3%); от 35 до 45 лет — 661 человек (или 34,5%); старше 45 лет — 113 человек (или 34,5%). Национальный состав: русских — 1686, евреев —90, украинцев — 82, белорусов — 25, армян — 9, татар — 7, поляков — 5, грузин — 4, башкир — 2, латышей, мордвинов, немцев и узбеков — по одному.
(Продолжение следует.)
…Правда, разместились по указанному адресу только управление, основные службы и приштабные подразделения. А вот батальоны, а также, судя по всему, и автопарк стояли отдельно, и, в частности, 1-й батальон — по улице Селезнёвской, в здании находившейся здесь тогда средней школы № 193. В связи с этим сам собой напрашивается вопрос: а в чём, собственно, причина такой разбросанности, которая к тому же, помимо прочего, не могла не сказываться пагубно на уровне общей боеготовности полка? Ответ, однако, лежит на поверхности: виной всему — дефицит в стенах бывшего монастыря помещений, которые можно было бы использовать на правах казарменного фонда. Именно поэтому полк в период с 15 по 31 марта 1942 года сменил адрес прописки, справив новоселье по улице Сущёвский Вал — в одном из корпусов Московского института инженеров железнодорожного транспорта.
 |
| С. Лагодский (слева) и Ю. Ржевцев |
Содержание полка в течение всего периода его существования как иррегулярного (то есть ополченческого) формирования органов правопорядка столицы производилось за счёт сметы УНКВД по г. Москве и Московской области, в связи с чем откровенно нелепыми выглядят нередко встречающиеся в отечественной библиографии утверждения о якобы ведомственной принадлежности Московского Истребительного мотострелкового полка к войскам правопорядка и безопасности.
Коротко о первых лицах новой части. Полковник Александр Яковлевич Махоньков — профессиональный офицер-пограничник. Последняя его должность — начальник 94-го Сколенского пограничного отряда войск НКВД СССР Управления пограничных войск НКВД Украинской ССР. С мая и по конец июня 1941 года — в городе Москве слушатель старшего курса ордена Ленина Высшей школы войск НКВД СССР, но в начале Великой Отечественной войны был назначен командиром одного из истребительных батальонов УНКВД по городу Москве и Московской области, а чуть позже принял должность заместителя начальника 1-го (штаб истребительных батальонов) отделения 4-го (зафронтовой работы — разведка, диверсии и террор в тылу врага) отдела УНКВД по городу Москве и Московской области. На последнем посту в полной мере проявил не только свои хорошо развитые организаторские способности, но и задатки талантливого военачальника, и, в частности, 10 октября 1941 года он возглавил приданный 33-й армии Резервного фронта сводный боевой отряд подмосковных «ястребков», сформированный, в свою очередь, из личного состава 32-го Краснопахринского и 40-го Боровского истребительных батальонов НКВД СССР, и в крайне сложной боевой обстановке успешно руководил им в течение нескольких суток. 25 января 1942 года будучи отозванным для назначения с повышением, сдал командование полком майору Сергею Яковлевичу Сазонову, прибывшему сюда с должности командира 25-го Балашихинского истребительного батальона НКВД СССР и уже успевшему отличиться в ходе диверсионно-партизанских рейдов. Акт приёма-передачи был оформлен в тот же день приказами по части. Что же касается майора госбезопасности Михаила Александровича Запевалина, то он до назначения на строевую комиссарскую должность являлся одним из штатных заместителей у старшего майора госбезопасности М.И. Журавлёва и в данном статусе возглавлял в УНКВД по городу Москве и Московской области кадровый аппарат. Последнее обстоятельство наглядно свидетельствует о том, какую повышенную степень важности руководство управления придавало наличию в составе столичного гарнизона внутренних дел собственного диверсионного спецназа! 15 января 1942 года Запевалин был возвращён на свой прежний высокий пост в аппарате регионального УНКВД, а в Истребительном мотострелковом его сменил старший батальонный комиссар Михаил Михайлович Кузнецов, работавший с 20 октября 1941 года комиссаром 3-го батальона, а с 10 декабря 1941 года — парторгом полка. К началу января 1942 года в диверсионной части столичного гарнизона внутренних дел уже был и штатный помощник командира полка по строевой части. Этот пост занял тогда бывший комбат-3 майор Иван Фёдорович Козлов. Он в данной должности — по 1 апреля 1942 года, после чего также убыл на повышение в аппарат регионального УНКВД.
Вернёмся всё же к событиям октября сорок первого. Как мы помним, приказ № 831/сс от 17 октября 1941 года (он же на страницах документальных сборников — мифический «616») предписывал «формирование полка закончить в суточный срок». Но этого по разным объективным причинам сделать не удалось. Процесс в условиях суровой реальности затянулся больше, чем на неделю. Только 25 октября 1941 года полковник А.Я. Махоньков и майор госбезопасности М.А. Запевалин издали под своими подписями приказ № 1 по новой части. Его официальное название — «О сформировании Истребительного мотострелкового полка». Содержание же документа — в три неполные машинописные строчки: «Истребительный мотострелковый полк при Управлении НКВД г. Москвы и МО в составе 3-х батальонов считать сформированным».
В состав 3-го батальона входила и спецрота — самое элитное подразделение в полку, поскольку практически едва ли не всё время находилось в прямом подчинении 4-го (зафронтовой работы — разведка, диверсии и террор в тылу врага) регионального УНКВД и комплектовалась по этой причине преимущественно лучшими из выпускников Спецшколы подрывников УНКВД по г. Москве и Московской области, а также бойцами из так называемой Партизанской базы всё того же регионального управления. Это же подразделение в официальных документах того периода ещё именуется диверсионной ротой и истребительной ротой. Но формально она носила порядковый номер «8».
Примечательно, что приказ за № 2 оказался подписанным уже тремя высшими должностными лицами новой в/ч — командиром, комиссаром и начальником штаба полка в лице капитана Михаила Силуановича Быкова.
Забегая вперёд, скажем, что к истечению декабря сорок первого Михаил Силуанович был удостоен майорских «шпал», а в конце апреля 1942 года он по каким-то неизвестным пока причинам был перемещён на должность помощника командира полка по строевой части вместо убывшего на повышение майора И.Ф. Козлова. Предположительно, это произошло по его собственному настоянию как военачальника, склонного больше к строевой, а не штабной работе.
В число первых лиц командования новой ополченческой в/ч входил и капитан милиции Н.И. Круглов. С конца октября 1941 года и по 2 марта 1942 года он занимал должность помощника командира полка по хозяйственной части, после чего убыл за новым назначением в Отдел кадров регионального УНКВД. На его место в марте 1942 года был назначен кадровый офицер, кавалер медали «XX лет РККА» интендант 2-го ранга Гаврила Васильевич Чекунов.
Архивные документы дают развёрнутое представление о том, на базе чего и как происходил процесс формирования. Если вкратце: костяк новорождённой части составили два столичных Истребительных батальона НКВД СССР — Красногвардейского (469 штыков) и Коминтерновского (498 штыков) районов плюс 947 работников из различных военизированных структур УНКВД по г. Москве и Московской области, в том числе милиции и вневедомственной вахтёрской охраны.
Одновременно шло укомплектование штата вольнонаёмных работников. В частности, в состав полка были зачислены девятнадцать представителей «обслуживающего персонала школы РК милиции» — семь уборщиц, три слесаря-истопника (в том числе один — старший), три дежурных вахтёра, два библиотечных работника, комендант здания, истопник душевой камеры, столяр и электромонтёр. К слову сказать, все эти девятнадцать работников были возвращены в штат Заочной школы начсостава милиции с 15 марта 1942 года в связи с начавшимся переездом Истребительного мотострелкового полка из стен Иоанно-Предтеченского женского монастыря и пунктов базирования батальонов к новому и на сей раз компактному месту дислокации, установленному по улице Сущёвский Вал. Всего же к 26 октября 1941 года полк насчитывал 1914 человек, в том числе 27 женщин. По социальному статусу это были: рабочие — 658 человек (или 34,3%); колхозники — 17 человек (или 0,8%); служащие (включая, судя по всему, в этом числе учащихся и студентов) — 1183 человека (или 61,0%); «прочие» (в документе дано без расшифровки) — 56 человек (или 3,9%). Состав партийно-комсомольской прослойки — 1027 человек (или 53,5%) и в том числе: члены ВКП(б) — 511 человек (или 26,6%); кандидаты в члены ВКП(б) — 125 человек (или 6,5%); члены ВЛКСМ — 391 человек (или 20,4%). Само собой, в итоге напрашивается вывод, что при столь высокой численности идейно убеждённых бойцов за дело Ленина-Сталина этот полк впору было именовать ещё и Коммунистическим! Обращает на себя внимание и крайне высокий коэффициент среди бойцов и командиров полка по-настоящему образованных людей, что, в свою очередь, доказывает массовое наличие в рядах «ястребков», которым предстояло скоро стать диверсантами-профи, студентов и аспирантов столичных вузов: с высшим образованием — 142 человека (или 7,4%); со средним — 509 человек (или 26,5%); с «низшим» (в данном случае, надо полагать, речь идёт не только о тех, кто успел закончить только начальную школу, но и неполную среднюю) — 1260 человек (или 65,8%). А вот малограмотных на весь полк отыскалось всего-навсего… три человека. Расклад по возрастным категориям: до 20 лет от роду — 168 человек (или 8,7%); от 20 до 25 лет — 101 человек (или 9,4%); от 25 до 35 лет — 791 человек (или 41,3%); от 35 до 45 лет — 661 человек (или 34,5%); старше 45 лет — 113 человек (или 34,5%). Национальный состав: русских — 1686, евреев —90, украинцев — 82, белорусов — 25, армян — 9, татар — 7, поляков — 5, грузин — 4, башкир — 2, латышей, мордвинов, немцев и узбеков — по одному.
(Продолжение следует.)