РОЖДЁННЫЙ «ТАЙФУНОМ»
Объединённая редакция МВД России выпустила в свет уникальную книгу под названием «Московские «Ястребки»: без грифа секретности». Труд, вышедший из-под пера авторов: полковников внутренней службы Сергея Лагодского и Юрия Ржевцева, — это попытка открыть новые страницы героического вклада в победу под Москвой истребительных формирований НКВД СССР.В книге подробно рассказывается о целой череде зафронтовых операций иррегулярных диверсионных формирований столичного гарнизона внутренних дел. Предлагаем вашему вниманию некоторые главы этой исследовательской работы (публикуется с сокращениями).
Сегодня не приходится сомневаться в том, что идея о создании в составе столичного гарнизона внутренних дел, наряду с заранее сформированными партизанскими отрядами, ещё и собственного диверсионного спецназа родилась и получила незамедлительную реализацию в связи с нарастающей угрозой захвата противником сердца России — Москвы. Напомним, что фашисты в ходе операции «Тайфун» к осени 41-го уже в целом разгромили противодействовавшие им под Вязьмой, Ельней и по течению Десны главные силы Западного, Резервного и Брянского фронтов и достигли границ дальнего Подмосковья (...).
16 октября 1941 года народный комиссар внутренних дел СССР генеральный комиссар государственной безопасности Лаврентий Берия строками подписанного им в этот день приказа № 001515 «О формировании мотоистребительного батальона и передаче штабов г. Москвы в распоряжение МВО» распорядился «в целях наилучшего использования истребительных батальонов г. Москвы в условиях прифронтовой полосы (…):
1. Из состава истребительных батальонов сформировать, согласно прилагаемому штату, мотоистребительный батальон численностью 1000 чел., подчинив его УНКВД по г. Москве и МО т. Журавлёву.
2. Остальной состав истребительных батальонов г. Москвы численностью 9500 чел. с их вооружением, снаряжением и боеприпасами передать в распоряжение командования Московского военного округа». Свою полную реализацию этот документ получил уже на следующий день: командующий Московским военным округом генерал-лейтенант Павел Артемьевич Артемьев (ранее он, к слову сказать, занимал пост начальника оперативных войск НКВД СССР) на правах, по сути, своего последнего стратегического резерва изъял из прямого подчинения регионального УНКВД двадцать пять районных истребительных батальонов (по крайней мере, именно такая цифра озвучивается на страницах отечественной библиографии), приказав им в кратчайшие сроки окопаться вдоль юго-западных предместий столицы. Здесь они были сведены в три истребительных полка, которые затем армейское командование, насытив их предварительно артиллерией и частями боевого обеспечения и тыла, развернуло в 1-ю и 2-ю отдельные бригады московских рабочих. Впоследствии это иррегулярные 4-я и 5-я Московские стрелковые дивизии, а со второй половины января 1942 года — стрелковые дивизии регулярной Красной армии под номерами «155-я» и «158-я».
В свою очередь, начальник УНКВД по г. Москве и Московской области старший майор госбезопасности Михаил Иванович Журавлёв в тот же день, 17 октября 1941 года, издал приказ № 381сс «О сформировании Истребительного мотострелкового полка». Вот дословный текст содержательной части последнего (стилистика документа сохранена): «В соответствии приказа НКВД СССР № 01515 от 16-го октября 1941 года ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Из Истребительных батальонов Коминтерновского, Красногвардейского районов и сотрудников УНКВД по г. Москве и Московской области, согласно прилагаемого списка сформировать Истребительный мотострелковый Московский полк с подчинением УНКВД г. Москвы и МО.
2. Командиром полка назначить полковника т. МАХОНЬКОВА Александра Яковлевича, заместителя начальника 1-го Отделения 4 Отдела УНКВД г. Москвы и Московской области.
Комиссаром полка назначить майора Госбезопасности тов. ЗАПЕВАЛИНА Михаила Александровича.
3. Формирование полка закончить в суточный срок».
Оригинал этого документа ныне хранится в Центральном архиве ФСБ России, где, увы, малодоступен широкому кругу исследователей, в то время как основной фонд Истребительного мотострелкового полка (кстати, давно рассекреченный!) — в Российском государственном военном архиве.
Непосредственно с момента рождения полка наименование «Московский» в его официальном названии практически не употреблялось, за исключением, пожалуй, текста одного-двух наградных документов, подготовленных по линии отдела кадров штаба Западного фронта. Почему?
Можно лишь сугубо теоретически предположить, что причиной «секвестирования» в официальном названии полка наименования «Московский», вероятней всего, стала обязательная приставка в виде «УНКВД по г. Москве и Московской области»: тройное подряд употребление имени столицы — это, согласитесь, уже явный семантико-стилистический перебор! А вообще, в сочетании с «Московский» полк начали активно озвучивать только в послевоенный период. И произошло это, думается, по причине необходимости блюсти новые публичные правила политкорректности. Напомним, что с началом хрущёвской «оттепели» расхожий термин «НКВД» одномоментно превратился в страшный жупел сталинской эпохи. Вот и нашли ангажированные партийные агитаторы бесхитростный выход — скрыть за необоснованно поставленным в голову наименованием «Московский» факт подчинённости диверсионной части столичных «ястребков» чекистскому ведомству. Вроде бы и не подлог, но тем не менее в представлении многомиллионной читательской аудитории невольно вырисовывалась иная картина — что полком как формированием народного ополчения руководили исключительно, мол, только советско-партийные органы столицы!
Вот как понимало свою миссию командование полка: «Сколотить боеспособное воинское подразделение, предназначенное для борьбы с парашютными десантами и [для] активных боевых действий в тылу противника».
Первым же местом дислокации стал Иоанно-Предтеченский женский (он же — Ивановский) монастырь. Это в Москве, в Китай-городе, на пересечении улицы Забелина и Малого Ивановского переулка. Полк занял здесь помещения, принадлежавшие временно прекратившей свою работу Заочной школе начсостава милиции (ранее — Московская центральная школа РКМ) при Центральной высшей школе НКВД СССР.
Подготовил Евгений КАТЫШЕВ
(Продолжение следует.)
Сегодня не приходится сомневаться в том, что идея о создании в составе столичного гарнизона внутренних дел, наряду с заранее сформированными партизанскими отрядами, ещё и собственного диверсионного спецназа родилась и получила незамедлительную реализацию в связи с нарастающей угрозой захвата противником сердца России — Москвы. Напомним, что фашисты в ходе операции «Тайфун» к осени 41-го уже в целом разгромили противодействовавшие им под Вязьмой, Ельней и по течению Десны главные силы Западного, Резервного и Брянского фронтов и достигли границ дальнего Подмосковья (...).
16 октября 1941 года народный комиссар внутренних дел СССР генеральный комиссар государственной безопасности Лаврентий Берия строками подписанного им в этот день приказа № 001515 «О формировании мотоистребительного батальона и передаче штабов г. Москвы в распоряжение МВО» распорядился «в целях наилучшего использования истребительных батальонов г. Москвы в условиях прифронтовой полосы (…):1. Из состава истребительных батальонов сформировать, согласно прилагаемому штату, мотоистребительный батальон численностью 1000 чел., подчинив его УНКВД по г. Москве и МО т. Журавлёву.
2. Остальной состав истребительных батальонов г. Москвы численностью 9500 чел. с их вооружением, снаряжением и боеприпасами передать в распоряжение командования Московского военного округа». Свою полную реализацию этот документ получил уже на следующий день: командующий Московским военным округом генерал-лейтенант Павел Артемьевич Артемьев (ранее он, к слову сказать, занимал пост начальника оперативных войск НКВД СССР) на правах, по сути, своего последнего стратегического резерва изъял из прямого подчинения регионального УНКВД двадцать пять районных истребительных батальонов (по крайней мере, именно такая цифра озвучивается на страницах отечественной библиографии), приказав им в кратчайшие сроки окопаться вдоль юго-западных предместий столицы. Здесь они были сведены в три истребительных полка, которые затем армейское командование, насытив их предварительно артиллерией и частями боевого обеспечения и тыла, развернуло в 1-ю и 2-ю отдельные бригады московских рабочих. Впоследствии это иррегулярные 4-я и 5-я Московские стрелковые дивизии, а со второй половины января 1942 года — стрелковые дивизии регулярной Красной армии под номерами «155-я» и «158-я».
В свою очередь, начальник УНКВД по г. Москве и Московской области старший майор госбезопасности Михаил Иванович Журавлёв в тот же день, 17 октября 1941 года, издал приказ № 381сс «О сформировании Истребительного мотострелкового полка». Вот дословный текст содержательной части последнего (стилистика документа сохранена): «В соответствии приказа НКВД СССР № 01515 от 16-го октября 1941 года ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Из Истребительных батальонов Коминтерновского, Красногвардейского районов и сотрудников УНКВД по г. Москве и Московской области, согласно прилагаемого списка сформировать Истребительный мотострелковый Московский полк с подчинением УНКВД г. Москвы и МО.
2. Командиром полка назначить полковника т. МАХОНЬКОВА Александра Яковлевича, заместителя начальника 1-го Отделения 4 Отдела УНКВД г. Москвы и Московской области.
Комиссаром полка назначить майора Госбезопасности тов. ЗАПЕВАЛИНА Михаила Александровича.
3. Формирование полка закончить в суточный срок».
Оригинал этого документа ныне хранится в Центральном архиве ФСБ России, где, увы, малодоступен широкому кругу исследователей, в то время как основной фонд Истребительного мотострелкового полка (кстати, давно рассекреченный!) — в Российском государственном военном архиве.
Непосредственно с момента рождения полка наименование «Московский» в его официальном названии практически не употреблялось, за исключением, пожалуй, текста одного-двух наградных документов, подготовленных по линии отдела кадров штаба Западного фронта. Почему?
Можно лишь сугубо теоретически предположить, что причиной «секвестирования» в официальном названии полка наименования «Московский», вероятней всего, стала обязательная приставка в виде «УНКВД по г. Москве и Московской области»: тройное подряд употребление имени столицы — это, согласитесь, уже явный семантико-стилистический перебор! А вообще, в сочетании с «Московский» полк начали активно озвучивать только в послевоенный период. И произошло это, думается, по причине необходимости блюсти новые публичные правила политкорректности. Напомним, что с началом хрущёвской «оттепели» расхожий термин «НКВД» одномоментно превратился в страшный жупел сталинской эпохи. Вот и нашли ангажированные партийные агитаторы бесхитростный выход — скрыть за необоснованно поставленным в голову наименованием «Московский» факт подчинённости диверсионной части столичных «ястребков» чекистскому ведомству. Вроде бы и не подлог, но тем не менее в представлении многомиллионной читательской аудитории невольно вырисовывалась иная картина — что полком как формированием народного ополчения руководили исключительно, мол, только советско-партийные органы столицы!
Вот как понимало свою миссию командование полка: «Сколотить боеспособное воинское подразделение, предназначенное для борьбы с парашютными десантами и [для] активных боевых действий в тылу противника».
Первым же местом дислокации стал Иоанно-Предтеченский женский (он же — Ивановский) монастырь. Это в Москве, в Китай-городе, на пересечении улицы Забелина и Малого Ивановского переулка. Полк занял здесь помещения, принадлежавшие временно прекратившей свою работу Заочной школе начсостава милиции (ранее — Московская центральная школа РКМ) при Центральной высшей школе НКВД СССР.
Подготовил Евгений КАТЫШЕВ
(Продолжение следует.)