«Мы зашли в дежурку, где /…/ Соловьёв пил чай из алюминиевой кружки. Закусывал он куском чёрного хлеба, присыпанного жёлтым азиатским сахарным песком.

/…/

— А откуда у тебя, Петюня, такой распрекрасный сахар? Нам такой на карточки не отоваривали! Давай, давай колись: где взял сахар? — при этом Жеглов смеялся, и я не мог сообразить, шутит он или спрашивает всерьёз.

Соловьёв наконец проглотил кусок. /…/

— Чего ты привязался — откуда, откуда? От верблюда! Жене сестра из Коканда прислала посылку! Человек ты въедливый, Жеглов, как каустик!

/…/

— Петюня, не въедливый я, а справедливый! Не всем так везёт — и главный выигрыш получить, и золовку иметь в Коканде! Вот у нас с Шараповым родни — кум, сват и с Зацепы хват; и выигрываю я только в городки [в фильме — в домино — А.Л.], поэтому мы с трудов праведных и чаю попить не можем. Так что ты уж будь человеком, не жадись и нам маленько сахарку отсыпь.

Генерал-майор Егор Иванович Бланкеннагель, первый сахарозаводчик в России

Капитан Жеглов: «И откуда у тебя, Петюня, такой изумительный сахар?»

Лейтенант Соловьёв

Соловьёв, чертыхаясь, отсыпал нам в кулёк, свёрнутый из газеты, крупного жёлтого песка, и пока он был поглощён этим делом, понукаемый быстрым жегловским баритончиком: «Сыпь, сыпь, не тряси руками, больше просыплешь на пол», — Жеглов вынул из кармана складной нож с кнопкой /…/ быстро отрезал от соловьёвской краюхи половину и засунул в карман.

Соловьёв сердито сказал:

— Знаешь, Жеглов, это уже хамство! Мы насчёт хлеба не договаривались…

— Мы насчёт сахара тоже не договаривались, — засмеялся Жеглов». (Братья Вайнеры. «Эра милосердия», Москва, 1976 г., стр. 47— 48).

Эта сцена из романа братьев Вайнеров «Эра милосердия» блестяще сыграна в фильме Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» замечательными советскими артистами Владимиром Высоцким и Всеволодом Абдуловым.

Казалось бы, забавный эпизод, не более того: начальник отдела по борьбе с бандитизмом капитан Жеглов, как принято говорить сейчас, привычно троллит оперативного дежурного лейтенанта Соловьёва. Чего тут такого? Однако обратим внимание на одну деталь: посылка жене Соловьёва была отправлена из Коканда. Коканд — город в Узбекистане, в Ферганской долине. И если Ташкент, «звезда Востока» и столица Узбекистана, как известно, «город хлебный», то Коканд «сахарным городом» никто никогда не называл. Почему же тогда сахар прислали именно из Коканда? Случайно ли авторы упомянули именно этот город, а не какой-либо другой? Попробуем разобраться…

В наследство от Российской империи Советскому Союзу досталась довольно мощная и при этом продолжавшая активно развиваться сахарная промышленность. Первый в России рафинадный завод основал в Москве некий купец Вестов — ещё в начале XVIII века он получил привилегию (патент) и право беспошлинного ввоза сырья (сахарного тростника) и реализации продукции сроком на 3 года. В 1801 году московский аптекарь Биндгейм предложил собственную технологию производства сахара из белой свёклы и открыл школу «для обучения сахароварению»; ему были пожалованы земли для выращивания свёклы «без всякого платежа в казну, но с тем, чтобы земли эти были отбираемы, если плантации не будут в течение года заведены». В 1802 году отставной генерал-майор и георгиевский кавалер Е.И. Бланкеннагель основал в Тульской губернии первый в России и второй в Европе завод, производивший сахар из сахарной свёклы; в Москве заводчик имел собственный дом, торговлю и склады патоки и сахара, впрочем, сгоревшие во время пожара 1812 года. Бизнес оказался прибыльным, и количество свёкло-сахарных заводов стало расти: в 1825 году их было 7, в 1844 — уже 206, а на рубеже XIX и XX веков в России работало 243 сахарных завода. Появились и свои «сахарные» олигархи, самыми, пожалуй, знаменитыми среди которых были представители династии сахарозаводчиков Терещенко.

К началу XX века сахарный бизнес в России развивался настолько хорошо, что известный экономист С.И. Гулишамбаров в ту пору вполне обоснованно заметил: «Сахарное дело в общем стоит столь прочно, что трудно представить себе обстоятельства, которые поставили бы эту промышленность в действительно затруднительное положение». Такими обстоятельствами стали войны — Первая мировая и Гражданская; они не только нанесли серьёзный урон сахарной промышленности страны, но и заставили пришедших к власти большевиков пересмотреть всю систему работы этого сектора экономики.

Ахиллесовой пятой производства сахара в стране стало исторически сложившееся размещение заводов — сахарозаводчики, они же и землевладельцы, ставили заводы на принадлежавших им угодиях, то есть там, где собирались высокие урожаи сахарной свёклы. Таким путём сформировались основные районы производства сахара: Центрально-Чернозёмный (Орловская, Курская, Воронежская, Тамбовская, Тульская, Харьковская, Полтавская, Черниговская и Екатеринославская губернии), Юго-Западный (Киевская, Херсонская, Бессарабская, Волынская и Подольская губернии) и Привислянский район. В Привислянский район входили губернии Царства Польского, пребывавшего тогда в составе Российской империи. Правда, заводы этого района работали в основном на привозном европейском сырье. На пространстве от Уральских гор до Камчатки сахарных заводов не было. Один-единственный заводик в Енисейской губернии был настолько мал, да и производительность его была столь незначительна, что тот завод не учитывала даже славившаяся своей дотошностью тогдашняя русская статистика.

Такой перекос в сторону западных областей сказался в военные годы: сначала летом 1915 года Царство Польское было оккупировано армиями Германии и Австро-Венгрии, а затем на территории центральных губерний разыгралась невиданная доселе драма Гражданской войны.

К концу лета 1916 года в России возникли трудности со снабжением сахаром, а осенью сахар стал нормируемым продуктом — в стране появились продовольственные карточки. Справедливости ради стоит заметить, что нормы были довольно щедрыми: на человека в месяц полагалось три фунта сахара (1 килограмм 228,5 грамма), но получение этих трёх фунтов не было гарантировано, о чём, например, петроградцы могли прочитать на выдававшихся им карточках: «Эта карточка, ограничивая потребление каждого лица ТРЕМЯ фунтами в месяц, вместе с этим права на непременное получение этого количества не закрепляет за ним, а даёт ему возможность приобрести сахар в том количестве, в каком он может быть отпущен из общего количества, поступившего в продажу», Обыватель правильно истолковал сигнал столичного градоначальника: бери по максимуму, пока есть, в дальнейшем может и не быть вообще. В результате потребление сахара возросло, а дефицит усилился. В годы Гражданской войны ситуация с сахаром ухудшилась донельзя.

Но время шло. Остались позади голодные годы военного коммунизма и разухабистое пиршество нэпа. Молодая Страна Советов вступала в эпоху первых пятилеток, повсеместно разворачивались великие стройки коммунизма. Новые экономические задачи теперь сопрягались с новым пониманием
геополитических проблем — к началу 1930-х годов неизбежность грядущей большой войны, в которую непременно будет втянут Советский Союз, становилась всё очевиднее. Очевидно было и то, что Центральный промышленный район в будущей войне вполне может стать театром военных действий. Более того, над ним в буквальном смысле слова нависал дамоклов меч бомбовых ударов, так как стремительное развитие авиации делало досягаемыми для бомбардировщиков вероятного противника не только западные, но и восточные окраины этого индустриального сердца страны. В том, что в случае войны это непременно произойдёт, сомнений не было: ставшая весьма популярной в те годы теория итальянского генерала Джулио Дуэ прямо предусматривала нанесение мощных бомбовых ударов по тылам противника с целью уничтожения его экономического потенциала.

Выход был только один — создание новых промышленных центров на востоке страны, в районах, недосягаемых для авиации врага. К тому же советская власть чётко декларировала задачу индустриализации страны, в особенности её экономически отсталых окраин.

(Окончание следует)

Александр ЛОМКИН, кандидат экономических наук, доцент экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова,тиллюстрации из открытых источников и из личной коллекции автора