Машину угнали в десятом часу вечера. То есть в момент, не совсем типичный для этого преступного промысла, — время-то ещё детское. Часы и минуты были установлены впоследствии по записи камеры видеонаблюдения.

Утро следующего дня, когда собственно и была обнаружена пропажа, стало безрадостным для Екатерины Плотниковой, хозяйки кроссовера «Мазда» СХ-5. Женщина, разумеется, обратилась в территориальный отдел полиции, а именно в ОМВД России по району Басманный. Оттуда прислали оперативно-следственную группу, составили протокол, затем все вместе отправились в отдел. Там, как полагается, зарегистрировали происшествие и заверили автовладелицу, что поскольку угон у неё первый на территории отдела с начала года, то искать будут добросовестно и активно. Что на практике означало «активно», Екатерина узнала чуть позже.

Найдите отличия

Весь следующий день она потратила  на выяснение фамилии следователя, принявшего дело к производству.  Узнала ближе к вечеру. Следователь был после суток. Следующий день был праздничным и следователь, будучи женщиной, «не принимал».  Когда, на третий день заявительница  «выловила» следователя, та искренне удивилась, поскольку уже не вела это дело, им занимался другой исполнитель.

Ну а когда Екатерина, наконец, попала к «своему» следователю, тот был весьма огорчён потерей времени, поскольку к этому времени с момента угона прошло пять дней. А, как известно, такие дела либо раскрываются по горячим следам, либо не раскрываются вовсе. За редким исключением.

Впрочем, у данного дела были все шансы стать тем самым «редким» исключением. Почему? Судите сами.

Куда расторопнее следствия действовали оперативники. Из окружного УВД с Екатериной связался оперуполномоченный подразделения, специализирующегося на кражах автотранспортных средств Сергей Т. Дело в том, что как только «профильное» для его службы происшествие поступает в сводки по округу, опер получает информацию и начинает работу. Так вот, сыщик поделился с автовладелицей данными о том, что её родная «Мазда» тем злополучным вечером стартовала от дома в сопровождении другой машины, полностью идентифицировать которую не удалось. По данным камер видеонаблюдения был установлен адрес дома, куда отогнали «Мазду», номерной знак, который прикрепили к ней взамен собственного, и направление, в котором она отправилась впоследствии.

Эти сведения оперативник, разумеется, передал следователю Д., ведущему дело.

Но это ещё не всё. Екатерина с супругом предоставили в распоряжение следователя ещё и подробные данные о машине, которая совершала подозрительные маневры вокруг их парковочного места накануне угона. Эти данные совпадали с описанием той самой «машины-спутника» похищенной «Мазды». Очень подробно запомнила Екатерина и пассажиров этой машины.

Ну и, наконец, самое главное. В ночь накануне угона соседи Плотниковых зафиксировали во дворе автомобиль (это уже третье авто в нашей истории), который, проезжая вдоль парковочных мест, останавливался около некоторых машин. При этом в салоне сидел парень с открытым ноутбуком, совершая на нём какие-то манипуляции при каждой остановке. Соседям это показалось странным, и они позвонили в полицию, запомнив и сообщив номер подозрительной машины.

Таким образом, в руках у следователя было несколько весьма конкретных фактов, состыковав которые можно было наметить вполне конкретную технологию поиска. Следователь легко мог дать поручения сыщикам по отработке полученных сведений…

Во что же поиск вылился в действительности? Дозвониться до следователя Д. нам не удалось, поскольку в эти самые дни он ушёл в отпуск. Зато о его «активности» свидетельствуют нижеследующие факты.

Когда Екатерина Плотникова начала распространять данные о машине в социальных сетях, то сведущие собеседники обратили её внимание, что в базе угнанных та не числится. Действительно, на сайте ГИБДД под этими номерами, вместо угнанного кроссовера «Мазда» СХ5 стоял родстер «Мазда» МХ5. Это обстоятельство сводило на нет любые усилия по поиску автомобиля, поскольку при его обнаружении в любом регионе полицейские не идентифицировали бы его как угнанный.

Екатерина попыталась было исправить «недоразумение», углубившись в системы учёта ГИБДД. Но дело это оказалось гиблым, кроме того, что она уяснила одно обстоятельство: в короткой цепочке передачи данных от следствия в компьютер ГИБДД халатность оператора последнего практически исключена. Ошибка могла быть лишь на совести лица, направлявшего карточку, то есть следователя.

Когда же она попыталась донести эту простую мысль до следователя, тот, уязвлённый подозрениями в недобросовестности, мысль об ошибке отверг сразу, заявив, что это не его надо контролировать, а саму заявительницу проверять на предмет доступа к закрытым сайтам. Напомним, что подобная «закрытая» информация является одним из сервисов официального сайта ГИБДД России.

За третейским вердиктом мы обратились к оперативнику Сергею Т. Тот из деликатности или из соображений корпоративной этики не стал никого обвинять, но сказал, что ошибку эту исправлять, безусловно, следователю. При этом надо не пытаться изменить позицию в базе данных, а снять карточку ранее выставленной в розыск автомашины и выставить новую. Словом, была бы добрая воля, как говорится… Но вот её-то, похоже, следствию и не хватает.

Как не хватает и простой компетентности. Например, чем иначе объяснить, что до недавнего времени к делу не были приобщены архивы видеокамер?

И вот гражданка Плотникова, мама двух малолетних детей, один их которых грудной младенец, бегает по инстанциям, хлопочет, чтобы люди делали свою работу. Пишет заявления в ОМВД, в ГУ МВД России по г. Москве, в межрайонный отдел ГИБДД… Но всё без толку. Потому что все ответы указывают ей в одном направлении — на инициатора розыска, обращайтесь, дескать, к нему.

Екатерина упёрлась в стенку. В этих обстоятельствах ей крайне не хочется затевать тяжбу со следствием, но другого выхода она не видит. Женщина обратилась в газету, а мы, пройдя по уже пройденной ею цепочке, задаёмся логичным вопросом: что для следствия предпочтительнее — заняться, наконец, исполнением собственных должностных обязанностей или начинать готовиться к запросам контролирующих инстанций? И не надо сотрудникам органов внутренних дел забывать, что оценку их работы дают простые граждане.

Алим ДЖИГАНШИН