Кавалеры ордена Мужества Андрей ЯКУНИН и Николай СТЕПНОВ в разные годы принимали участие в антитеррористических операциях на Северном Кавказе, получили ранения. Лет 5 назад они познакомились в одном из подмосковных санаториев. С тех пор дружат семьями, помогают и поддерживают друг друга.

Вот и в этот раз Николай прилетел из Новороссийска в Москву на лечение. Андрей встретил друга в аэропорту. Оба — инвалиды 3 и 2 групп соответственно. Степнов в 2000 году в результате взрыва фугаса лишился глаза, а Якунин годом позже получил множественные ранения, попав в засаду бандитов. Он выжил, но в итоге потерял ногу, сегодня ходит на протезе.

Андрей Якунин в родном полку

— Когда я вернулся после срочной службы из армии, хотел поступить в институт МВД в Санкт-Петербурге, — вспоминает Андрей Якунин. — Но узнав, что жить придётся не в общежитии, а в казарме, учиться передумал. Ведь в армии 2 года в казарме провёл, а предстояло ещё 5. Думаю, нет. Лучше пойду в милицию работать. И летом 1998 года стал милиционером-водителем в 3-ем полку ППСМ ГУВД Москвы (в настоящее время это 2­ой Оперативный полк полиции).

.

Мы патрулировали территорию, выезжали по заданиям дежурного на места происшествий. Несли обычную службу.

В 2001 году в составе 7-го по счёту сводного отряда милиции поехал в командировку в Грозный. Нас из роты 7 человек было. Всего из полка — 50, ещё сотня — из других полков московской милиции.

Прибыли туда в начале мая. Поставили нас на охрану местного управления внутренних дел. В целом занимались тем же, что и в Москве — обеспечением общественного порядка. Казалось, разницы большой нет. Правда, в первую же ночь чуть не «схлопотал» снайперскую пулю. По неопытности решил покурить перед сном. Вышел на улицу, затянулся — только искры от рикошета рядом посыпались.

У большинства сотрудников отсутствовала с родственниками связь. Был один телефон на всё подразделение. Обзвонить родных, рассказать о том, как добрались-обустроились, решили с городского переговорного пункта. Подъехали к нему на двух машинах местной службы ГАИ 30 мая.

ИЗ ПРЕССЫ ТЕХ ЛЕТ 30 мая 2001 года боевики расстреляли бойцов СОБРа в центре Грозного Два милиционера погибли и один получил тяжелые ранения в результате теракта в Грозном, сообщает ИТАР­ТАСС. По данным грозненской комендатуры, около 14.00 милиционеры приехали на переговорный пункт в Ленинском районе Грозного. Позвонив домой, они сели в машину. В это время к автомобилю подбежали шестеро боевиков. Они вывели из машины водителя — чеченца по национальности, и после этого четверо из них открыли по милиционерам огонь из пистолетов, а затем бросили в машину гранату и скрылись. Все милиционеры — сотрудники Московского сводного отряда милиции.

Это был день моего рождения. Думал, как хорошо всё складывается: с семьёй пообщаюсь, а вечером с товарищами отметим и мой праздник. К сожалению, теперь в этот день, ставший для нас роковым, в первую очередь еду на кладбища, на которых похоронены мои товарищи-сослуживцы…

Мы до всех тогда дозвонились. Успокоили родных. А на улице нас уже ждали затаившиеся бандиты. Четверо сотрудников из нашей команды вместе с командиром роты сели в машину и уехали. Мы втроём и сотрудником ГАИ-чеченцем вышли пятью минутами позже. Только двери салона нашей «девятки» захлопнули, как на нас обрушился шквал огня.

Командир взвода Сергей Денисов и милиционер-водитель Сергей Катков погибли сразу. С Катковым мы в одном экипаже в Москве служили. Накануне втроём планировали, как стол накроем, с ребятами посидим. И вот — втроём в засаду попали.

Кто стрелял, я даже не смог увидеть. Окна машины были завешены шторками. Стал открывать дверь — мне пули в руку. Стал вытаскивать Сергея — в машину бросили гранату. Нас волной выкинуло на асфальт. Слышу по-русски кто-то говорит: добивай их. Другой отвечает: зачем добивать мясо. А первый командует: добивай, положено…

По карманам шманают: ксивы, деньги ищут. Удостоверения у нас были спрятаны за подкладками. Просто так не достанешь. Да ещё бронежилеты им мешали. В общем, искали вещи, документы, чтобы предъявить их потом, видимо, для отчёта.

Лежал лицом вниз. Они не видели, что моргаю. Думаю, всё, конец пришёл. Пистолет приставили. Зажмурился. Но, видно, мёртвый Серёга помог. Сначала стреляли в него. На моей голове, облитой кровью друга, ствол соскользнул. Контрольная пуля полетела криво, через щеку.

Чувствую, горячо стало: закипело, запекло. Мельком вижу только ноги убийцы в белых кроссовках. Бандиты попрыгали в машины и уехали.

К нам тут же дети подбежали. И тоже — по карманам шарить.

Ну и всё. Стал помирать…

Мыслей не было. А вот моменты жизни, действительно, в сознании пронеслись: детсад, школа, профтехучилище, армия. Ощущение эйфории нахлынуло. Наверное, так всегда происходит, когда кровь утекает. И дочку Дашу увидел. Ей только 12 мая годик исполнился. И сразу как-то в себя пришёл.

Подъехали гаишники, спросили откуда мы. Как они меня подняли — для меня загадка. Как кота какого-то. А я ведь здоров был, сотку килограммов весил. В машину кинули и повезли в местную больницу. А туда, кстати, раненых русских доставлять было не принято. Думал даже, что меня там кто-нибудь добьёт.

Врач бронежилет срезал, промидол вколол, через какое-то время слышу мат: наши за мной приехали. Забрали в госпиталь близ аэропорта.

Началась гангрена раненой ноги. Отправили во Владикавказ. Там ногу и отрезали. Хорошо, что не всю. Хирург был московский. Зёма, говорю, спаси колено, чувствую, что оно ещё живое. Хочу машину водить.

Потом самолётом в Ростов, в Москву в госпиталь МВД, затем в госпиталь ГУВД. Три месяца лечения…

Информация об этом расстреле прошла по телевидению. Родные считали сначала, что я тоже убит. А когда увидели меня в госпитале, то не узнали, похудел почти вполовину. Но восстановился быстро. В том числе благодаря финансовой и материальной помощи фонда «Петровка, 38», общества инвалидов афганской войны. С коляски встал на протез. Освоил его за 3 дня. Так хотел сесть за руль. Сцепление как раз покалеченной ногой предстояло
выжимать.

В полку меня не забыли. Вернулся в строй. Получил звание прапорщика милиции, ещё 3 года был старшиной роты.

Сегодня живу заботами семьи, во всём помогаю супруге. Сожаления по поводу того, что здоровье потерял, нет. Просто — судьба такая. Да и плакаться нет причин. Социально чувствую себя уверенно. Свою пенсию считаю достойной: она на уровне моей бывшей зарплаты. И в своём полку я как и прежде не чужой человек. Кроме того, новых друзей обрёл. Вот Николай даже из Новороссийска прилетел!

Как и Андрей Якунин, Николай Степнов получил ранение на Северном Кавказе. В 1999 году закончил Суворовское училище, собирался поступать в училище ВДВ. Но решил отслужить срочную — «для закалки». Получил напутствие от отца и дяди — кадровых офицеров. Направили в мотострелковую бригаду в Будённовск, после подготовки — в Бамут, Старые Атаги.

Взрыв фугаса застал Николая на броне БМП…

— А дальше — примерно та же история, как и у Андрея, — говорит Николай. — Медсанбат, Владикавказ, три операции на глазу. Комиссовали, орден получил. Но потом, к сожалению, будто списали со счетов. В МВД социальная поддержка, как я вижу на примере друга, явно крепче. А радуясь за Андрея, и мне легче жить становится.

Алексей Гололобов, фото автора и из архива Андрея Якунина