Исполняется 100 лет со дня рождения Евгения Калугина — знаменитого сыщика МУРа

(Продолжение. Начало № 27)

Встал вопрос: кем быть? И тут Евгению хороший совет дала сестра Нина, которая после замужества носила фамилию Симачёва. Она трудилась в научно-техническом отделе ГУВД (сейчас это Экспертно-криминалистический центр нашего главка) и знала, что после войны в Московском уголовном розыске наблюдается некомплект сотрудников. Нина сказала: «Женя, при твоём трудолюбии, храбрости и любви к приключениям МУР — лучший выбор!»

И не ошиблась. С первых дней у Евгения всё стало получаться. Вначале он работал оперуполномоченным, потом сыщиком, потом старшим оперуполномоченным. Видя его трудолюбие, настойчивость, инициативность, руководство МУРа назначило его заместителем начальника отделения 3-го отдела, а потом начальником отделения 2-го отдела.

Его подразделение занималось расследованием различных краж, которые в те трудные послевоенные годы буквально заедали население Москвы. Ловили жуликов на транспорте, в крупных торговых точках — ГУМе, ЦУМе, Детском мире. Одно время занимались квартирными кражами.

Надо сказать о человеке, который сыграл большую роль в жизни Калугина — Сергее Бурцеве, известном борце с преступностью, впоследствии руководителе Московского уголовного розыска (1965—1969). Сергей Петрович заметил способности Евгения Фёдоровича и, переходя по ступеням служебной лестницы, вместе с собой приглашал и Калугина — в 1965 году наш герой был назначен начальником отдела МУРа. Калугин же, со своей стороны, всячески старался оправдать оказанное доверие, работал много и служил честно.

Можно вспомнить ещё один хрестоматийный фильм — «Место встречи изменить нельзя», эпизод, когда в трамвае ловили карманника Кирпича. Там, как известно, Жеглов  подбросил кошелёк Косте Сапрыкину по прозвищу Котька Кирпич, то есть добыл доказательство не совсем законным путём.

А вот Евгений Фёдорович и его сотрудники так не поступали, они ловили и сажали воров только по-честному. Как им это удавалось? Да очень просто, работали головой. В коллективе, как вспоминает подполковник милиции Евгений Меркулов, служивший под началом Калугина в те годы, подобрался толковый и, говоря современным языком, креативный народ. Постоянно думали, как бы переиграть бандитов. И находили неожиданные решения. В те годы сыщики стали активно применять переодевание и применение грима. В ход шли парики, накладные усы, трости и костыли — молодые оперуполномоченные ни в чём себя не сдерживали, а молодой начальник их только поддерживал. В отделении работал настоящий артист — сыщик Гарик Габриэлов, тот так умел перевоплощаться, что даже сам Калугин удивлялся.

Показателен такой факт: в московском транспорте тогда «промышляла» очень известная и искусная воровка — некая Вагина, она утверждала, что «ментов видит и чувствует издалека и никто и никогда её не поймает». Так вот, Габриэлов, поддержанный Калугиным, четыре раза (!) сумел взять её прямо на месте преступления.

Если заглянуть в личное дело Евгения Фёдоровича, то там одни награды и награждения: благодарности, поощрение двухнедельными, месячными, двухмесячными окладами, ценными подарками. А кроме того, грамотами, почётными грамотами начальника МУРа, начальника ГУВР, Исполкома Мосгорсовета, министра охраны общественного порядка РСФСР, министра охраны общественного порядка СССР. Калугин был удостоен очень важного в то время отличия — занесения на гарнизонную Доску почёта, которая тогда существовала на страницах газеты «На боевом посту» (предшественницы «Петровки, 38»). И вершина признания его работы — награждение нагрудным знаком «Отличник милиции» и орденом Красной Звезды. «За заслуги в борьбе с преступностью» — так было написано в Указе Президиума Верховного Совета СССР. А ещё наш герой был отмечен орденом одной зарубежной страны, впрочем, об этом чуть позже.

За что же получал эти награды Евгений Фёдорович? К сожалению, из скупых официальных документов трудно выловить какие-то подробности. Но они есть. В июле 1949 объявлена благодарность «за ликвидацию грабительских групп». В следующем году — благодарность и премия «за ликвидацию группы вооружённых грабителей, совершивших ряд ограблений шофёров такси». 1952 год — благодарность «за ликвидацию трёх грабительских групп в количестве 16 человек». 1954 года — «за проявленную инициативу по ликвидации вооружённых групп». Остальные — «за оперативное мастерство».

В характеристике на него есть такой абзац: «Принимал участие в раскрытии сложных дел по вооружённым грабежам и убийствам. В 1951 году при личном и непосредственном участии т. КАЛУГИНА раскрыты убийства ШЕПЕЛЬКОВОЙ, АНДРЕЕВОЙ и БОНДАРЕВА и целый ряд преступлений предупреждён».

И ещё строки из другой характеристики: «Тов. КАЛУГИН лично руководит оперативными группами при работе по наиболее сложным тяжким уголовным преступлениям, добиваясь положительных результатов. Хорошо зная криминалистику, широко использует возможности оперативно-розыскной техники. Умело руководит оперативным составом отдела. Только в 1966 году ими самостоятельно раскрыты 8 убийств и 130 разбойничьих нападений и грабежей, за 10 месяцев 1967 года — 145 разбойничьих нападений и грабежей.

В составе оперативной группы МООП тов. КАЛУГИН в 1964 году выезжал в город Свердловск, где принимал активное участие в раскрытии убийства сотрудника милиции и 7 человек, совершённых бандитской группой, за что приказом министра награждён именными наручными часами».

Согласитесь, важная информация, но как хотелось бы знать детали всех этих расследований. Впрочем, всё-таки удалось подробно узнать и о некоторых, как сейчас говорят, резонансных делах, раскрытых под руководством Евгения Фёдоровича.

…12 марта 1968 года в милицию поступило заявление об исчезновении двух студенток первого курса Московского энергетического института (МЭИ) — 17-летних Ольги Романовой и Елены Красовской. Тревогу забили родители. Их успокоили, дескать, девушки уже взрослые, может, остались ночевать у подруг. Но когда те и на второй день не явились домой, их начали усиленно искать.

Милицейские наряды с розыскными собаками, дружинники начали осматривать территорию института. На чердаке здания МЭИ были обнаружены девушки — убитые и изнасилованные. Вскоре служебный пёс нашёл орудие убийства — кусок трубы, на которой эксперт обнаружил следы.

Нужно сделать небольшое отступление и рассказать о том вузе, в котором было совершено данное преступление. Московский энергетический институт был создан в 1930 году для подготовки большого числа инженеров для электроэнергетики страны, начавшей индустриализацию и коллективизацию. Долгие годы директором МЭИ была жена видного государственного деятеля Георгия Маленкова Валерия Голубцова, одна из самых влиятельных женщин страны.

В описываемое время МЭИ являлся вузом высочайшего уровня, работал на космос, военно-промышленный комплекс, и всё, что происходило в его стенах, имело огромный общественный резонанс. Вскоре даже «вражеские голоса из-за бугра» комментировали убийство в МЭИ.

Само собой, расследованию этого чрезвычайного происшествия было уделено громадное внимание, его держал под своим контролем заместитель министра внутренних дел СССР генерал Борис Шумилин.

Розыск преступника вели сотрудники МУРа, среди которых был и Калугин, а также работники 32-го отделения милиции, на территории которого произошло убийство.

Начали отрабатывать версии. Под подозрением оказались все мужчины института — студенты, преподаватели. У каждого из них, как вспоминает полковник милиции Наталья Кузнецова (в те годы молодой сотрудник милиции), осматривали указательные пальцы, искали следы. Сотрудники милиции прошерстили в кадровой службе института личные дела всех тех, кто уволился из вуза, полагали, что преступником мог стать кто-то из бывших студентов или работников.

В ходе следственных мероприятий было установлено, что одна из погибших девушек вела дневник, причём фиксировала события своей жизни с помощью модной в то время стенографии. Калугин сразу же предложил подключить к расшифровке сотрудницу милиции Лидию Жукову, которая владела искусством стенографии. Она начала расшифровку дневника.

В кропотливых трудах сыщики провели два месяца. Смогли раскрыть некоторые другие преступления, но выйти на след убийцы никак не удавалось. Неужели тому удастся ускользнуть от ответственности?

Решили подобрать в картотеке похожие дела, может быть, они позволят найти ниточку к убийце. Через какое-то время поступила информация о схожем преступлении. В лесопарке посёлка Томилино были найдены трупы юноши и девушки, головы которых были пробиты куском металлического прута. Девушка также оказалась изнасилованной. Муровцы сразу определили, что убийства в МЭИ и в Томилино совершил один и тот же человек.

Вскоре в один из подмосковных отделов милиции пришла студентка и рассказала, что она с подругой подверглись нападению неизвестного парня. Дело было так: к двум десятиклассницам из Серпухова, ожидавшим электричку на Курском вокзале, подошёл молодой человек и представился фотографом (что и было на самом деле). Он предложил сфотографировать их, но для этого нужно было поехать к нему в Салтыковку. Они доверчиво согласились.

Мужчина угостил их конфетами, но они странно горчили, и девушки отказались их есть (эксперты обнаружили потом в конфетах сильный нейролептический препарат). Потом парень стал приставать с интимными предложениями. Девушки воспротивились, и тогда тот схватился за железное зубило и ударил одну из них. Они подняли такой шум, что преступник испугался и попытался обратить всё в шутку. Он спрятал зубило и проводил девушек до дверей. Очень просил забыть об инциденте, никому о нём не говорить. Но девушки обратились в милицию.

Вот как описывала Наталья Кузнецова то, что произошло дальше: «Мы еще работали в институте, когда приехал посыльный из Салтыковки с проявленным негативом отпечатка пальцев. И вот Василий Иванович Евсиков, старший эксперт НТО, берёт эту плёночку, и у него вдруг начинают ходуном ходить руки и течь слезы: папиллярный узор совпал с отпечатками пальца убийцы наших девочек!»

Преступником оказался тридцатилетний фотограф из Салтыковки некий Борис Гусаков, который позже признался ещё в нескольких зверских убийствах. Суд приговорил его к высшей мере наказания.

(Продолжение следует)

Владимир ГАЛАЙКО, фото из архивов Музея МУРа