Влияние «Бугорка» на человеческие судьбы — неисчерпаемая тема. Тысячи детей побывали в этом гостеприимном месте, именно здесь многие впервые оказались вдали от родительского дома, впервые ощутили силу и влияние коллектива, приобрели друзей, с которыми много лет идут по жизни. Одного из них — Бориса ГОДУНОВА — можно даже с полным основанием назвать cыном «Бугорка». Корреспондент газеты «Петровка, 38» попросил его рассказать, как родился этот «титул».

— Борис Леонидович, это тот случай, о котором народная мудрость гласит: «На судьбе написано»?

— Да, можно и так считать. Но вначале я бы хотел сообщить, что в нашей семье я представляю уже четвёртое поколение правоохранителей. Мои предки заступили на почётный пост служения закону ещё в первые годы существования советской милиции. И это, естественно, сказалось на выборе моего жизненного пути.

Что касается летнего оздоровительного лагеря «Бугорок», то первым в этом прекрасном уголке Подмосковья появился мой отец Леонид Борисович Годунов. Произошло это ещё в 1969 году. Он тогда проходил службу в Государственной автомобильной инспекции Куйбышевского района Москвы, умел быстро находить контакт с людьми, особенно с молодёжью, играл на нескольких инструментах — у него было музыкальное образование. Руководство главка посчитало, что именно такой офицер милиции — самая подходящая кандидатура для организации летнего отдыха детей сотрудников. Для работы по организации отдыха детей сотрудников милиции в те годы отбирали кандидатов с особым тщанием.

Отец со всей серьёзностью отнёсся к порученному делу. Много лет работал музыкальным руководителем, а потом его таланты были оценены ещё больше — его назначили заместителем начальника лагеря. А ещё через короткое время стал начальником «Бугорка».

Папа подыскивал для работы в лагере таких же увлечённых людей. Он познакомился с очень симпатичной и талантливой девушкой по имени Татьяна, имеющей хореографическое образование. Это была действительно находка как для «Бугорка», так и лично для него. Татьяна Ивановна стала его женой и моей мамой. Так что я, как говорится, был задуман в «Бугорке», сюда же меня принесли из родильного дома, здесь я сделал первые шаги. Я скажу, что чувствую себя эдаким сыном полка…

— Вернее, сыном «Бугорка»! Скажите, в те годы детский оздоровительный лагерь пользовался популярностью?

— Ещё какой! От желающих просто не было отбоя. Летом, в разгар сезона, лагерь условно делился на три части (их делили по возрасту отдыхающих): младший лагерь, старший лагерь и молодёжный лагерь.

Всего в лагере находилось свыше тысячи человек: 800 детей и ещё 200 представителей персонала. Можно сказать, полк на отдыхе.

Жизнь в лагере била ключом с утра до вечера. День начинался с утренней линейки с подъёмом флага, а завершался вечерней линейкой c его спуском. Было много интересных мероприятий — кружки, походы, занятия в разных секциях, соревнования самые разнообразные. Нигде я больше не видел, чтобы так увлечённо и самозабвенно соревновались в таких играх, как «А ну-ка, девочки», «А ну-ка, мальчики». А ещё были летние общелагерные спартакиады и игры «Зарница». Также очень азартными и интересными были межотрядные спортивные состязания — футбольные, баскетбольные матчи. Накал игры прямо зашкаливал. Кстати, одно из таких увлечений также сказалось на моих жизненных планах.

…В лагере была организована секция конного спорта, я посещал её с 12 лет и был воодушевлён этим занятием до самой армии.

Потом, когда я вернулся домой после службы в Советской армии, то под влиянием своих чувств к лошадям написал рапорт и пошёл служить в кавалерийский батальон 4-го полка московской милиции. Мне очень нравилась эта служба, хотя уже началась перестройка и город бурлил митингами, шествиями, различными выступлениями.

Кстати, однажды к нам приехали коллеги — полицейские-кавалеристы из какой-то европейской страны. Их было десять человек: пять мужчин и пять женщин. Они очень удивились тому, что у нас в полку служат только мужчины-кавалеристы. Как-то «не по-европейски». И тогда руководство решило аттестовать, пригласить в конную милицию представительниц прекрасного пола. Так в наших кавалерийских рядах появилась девушки, среди них — Александра, которой я со временем сделал предложение. Теперь у нас две взрослые дочери — Анастасия и Екатерина.

Так что и моя непосредственная семья родилась в «Бугорке».

— Борис, а как вас снова связала судьба с «Бугорком» — во время службы в кавалерийском батальоне?

— В тот период секцией верховой езды руководил старший лейтенант милиции Юрий Абрамов. Он был так увлечён лошадьми, что буквально заражал любовью к ним многих детей. Сколько выдумки он проявлял! К примеру, он, получив одобрение и поддержку начальника лагеря, Леонида Борисовича, своими собственными руками выстроил небольшую конюшню на трёх лошадей и оборудовал место для занятий конного кружка наподобие ранчо «Ковбойские страсти», которое так полюбили дети. Ребята охотно занимались животными — кормили, чистили, ухаживали и учились ездить верхом. А я, как известно, был полон интереса к этому занятию, кроме того был уже профессионалом в этом деле. В свободное от службы время я с удовольствием помогал Юрию строить ранчо. Через некоторое время Юрий Михайлович был приглашён в качестве помощника начальника «Бугорка», а я был откомандирован на летний период руководить секцией верховой езды. Через год присоединилась моя Александра, впоследствии она шесть лет самостоятельно обучала детей верховой езде.

Прошло уже столько времени, а я до сих пор помню наших верных лошадей, также состоящих на службе в московской милиции, которые были так любимы нашими многочисленными воспитанниками. Один — Вольт, мой служебный конь рыжей масти будёновской породы, второй — служебный конь Александры Баобаб — русский рысак рыжей масти, наконец, Миф — гнедой тракен.

— Вы сказали, что количество приезжающих на лето детей по количеству было сравнимо полку, около тысячи человек. Но ведь это и нагрузка какая на руководство лагеря, на обслуживающий персонал!

— Вы правы, нагрузка была огромная. Я помню, как отец, принявший руководство пионерским лагерем, отдавался работе — он переживал за каждое здание, буквально за каждый клочок территории, во время аварийных ситуаций вместе с ремонтниками спускался в подземные колодцы, разбирался во множестве сантехнических и электрических коммуникаций. В его кабинете в административном корпусе всегда была открыта дверь, и любой пионер или сотрудник мог зайти к начальнику лагеря со своей проблемой или вопросом. Отец к двум-трём часам ночи попадал домой, а к семи утра уже был вместе с вожатыми на планёрке. Это был человек невероятной энергии.

Забот была уйма: организовывать проживание, обеспечивать питание детей, соблюдать меры безопасности, надо было занимать подопечных чем-то увлекательным и полезным. И конечно, ему в этом помогала команда ответственных и, как он сам, увлечённых делом людей. Это были вожатые и педагоги в отрядах, старшие вожатые, кружководы, физруки, организаторы культурных и спортивных мероприятий, с ними повара, которые отменно готовили, а также медицинский персонал. Нельзя обойти вниманием и ответственных работников административного аппарата, бухгалтерии, завхоза, водителей, электриков и сантехников. Все работали как единый отлаженный механизм. Да, в лагере всё имелось — прекрасная территория, бассейн, вместительная летняя эстрада, дом творчества, свой пищеблок, медицинский центр, спортивная база, автопарк. А если что-то вдруг случалось, на помощь приходили соседние организации.

Однажды запомнился такой случай: во время строительства дома экскаватором случайно оборвали подземный электрический кабель и обесточили целый «Бугорок». А тут настало время кормить детей. Леонид Борисович принимает решение — обратиться в одну из воинских частей Московского военного округа (это были связисты) с просьбой выделить полевые кухни. Командование части, узнав о нашей беде, немедленно доставило кухни в лагерь, и наши повара быстро приспособились к ситуации и в течение двух или трёх суток потчевали всех вкусной пищей с дымком. Получилось некое приключение — кормёжка в полевых условиях. Было очень романтично. Дети были в восторге.

— Интересно узнать: как долго вы занимались секцией верховой езды?

— Обстановка в стране изменилась, многое поменялось и в «Бугорке». Если в советские годы территория базы практически не охранялась — забор по периметру чисто символический, единственный сторож — дедушка с собакой, и этого хватало. Но когда начались «лихие» 90-е, то криминал просто стал наползать. И вообще, обстановка в этом районе Подмосковья, как и во многих других, оказалась напряжённой. Чего стоит факт расправы бандитов с местным участковым!

Встал вопрос о создании надёжной защиты «Бугорка». В лагере было организовано отделение охраны, возглавить которое было поручено мне. Я воспринял эту задачу как большое доверие. Мне и сотрудникам, которые находились в моём подчинении, необходимо было сделать всё, чтобы местные бандитские элементы никоим образом не помешали отдыху детей летом, а в период работы дома отдыха — отдыху сотрудников внутренних дел города Москвы и членов их семей.

Работали всерьёз. У нас было табельное оружие, по всем правилам была оборудована оружейная комната. Мы строго следовали букве закона. Бывало, мне приходилось играть и роль участкового. На территории «Бугорка» расположены два общежития, где постоянно проживают семьи сотрудников и где иногда могло всякое происходить. База отдыха, на мой взгляд, — практически как автономный маленький городок, и свой Анискин здесь тоже нужен. С тех пор отделение охраны в «Бугорке» делает по сей день своё важное дело.

…Потом начала подрастать старшая дочь, наступило время отдавать её в первый класс московской школы. Мы всей семьёй оставили наш родной «Бугорок» и переехали жить в столицу. Сейчас я всё реже бываю на своей малой родине, но любовь к этому уголку Подмосковья навсегда сохранена в моём сердце…

Беседовал Владимир ГАЛАЙКО,

фото из архива Бориса ГОДУНОВА и ДОЛ «Бугорок»