Тесть Маннергейма «вожжи» не натягивал
Рекордсменом среди столичных полицейских можно считать генерал-лейтенанта Николая Устиновича (или, как писали ранее, Иустиновича) Арапова, который почти 13 лет возглавлял столичную полицию — с 1 января 1868 по 14 октября 1878 года. Судьба и сама жизнь этого неординарного человека, кстати, и его родственников, — интересна и поучительна.
Араповы — древний дворянский род, родоначальник которого казанский житель некто Барамук «выехал из татар» в Муром служить русскому царю. Случилось это ещё в середине XIV века. В XVII веке Араповым за их верную службу были пожалованы земли на территориях, позднее вошедших в Наровчатский уезд Пензенской губернии. В 1793 году род Араповых был внесён в 6-ю часть дворянской родословной книги данной губернии. Заметим, что в эту часть попадали только представители самых древних родов, сложившихся за 100 лет до 1785 года.
Что касается Николая Иустиновича, то он родился в 1825 году в Тамбовской губернии. Его дед Иван Андреевич Арапов поселился в тех же краях близ населённого пункта Богородицкое и основал село, которое впоследствии по его имени получило название Арапово. Следуя традициям, он имел большую семью, воспитывал семерых детей.
Младший сын его Устин Иванович (1797—1873) — генерал-майор, участник русско-турецкой войны, общественный деятель, губернский предводитель дворянства Тамбовской губернии, унаследовал имение и, выйдя в отставку, развернул здесь бурную хозяйственную деятельность. Он обустроил имение с домом, дворовыми постройками, огромным парком и садами. На реке Липовице была создана цепь прудов, в которых разводили рыбу. Были вишнёвый и яблоневый сады, огород. Арапов построил винокуренный завод и мукомольную мельницу. На лесных опушках располагались пчельники. Помимо имения Устин Иванович построил в Арапове красивый двухэтажный дом в мавританском стиле.
Эта прекрасная усадьба перешла в наследство сестре нашего героя Екатерине в ознаменование её свадьбы с Павлом Александровичем Ланским. Павел приходился племянником Петру Петровичу Ланскому — блестящему офицеру, за которого после семи лет вдовства вышла замуж Наталья Николаевна Пушкина (Гончарова). Родные внучки Пушкина, дочери его сына Александра Александровича — Анна, Надежда и Вера Пушкины, — будучи гимназистками, летние каникулы часто проводили в Арапове.
Завершая рассказ о семейном гнезде, откуда «вылетел» столичный обер-полицмейстер, отметим, что в 1918 году, в честь первой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, село Арапово было переименовано в Красносвободное и так называется до сих пор.
…Наш герой был вторым из восьми сыновей Устина Ивановича. Получив домашнее образование, он поступил на службу юнкером в один из драгунских полков, в котором в 1844 году был произведён в офицеры. Огромную роль в его успешном продвижении играл авторитет отца-кавалергарда. В 1860 году в чине полковника Николай Арапов был пожалован званием флигель-адъютанта.
Необходимо сообщить и другую важную подробность биографии Николая Устиновича — его дед по матери генерал-лейтенант Иван Терентьевич Сазонов являлся героем Отечественной войны 1812 года и имел обширные связи при дворе. Всё душевное и тёплое отношение к нему власть предержащие перенесли и на его внука. И в 1865 году с производством в генерал-майоры Николай Устинович был зачислен в свиту Его Величества. И уже потом получил назначение на должность московского обер-полицмейстера.
В то время московским генерал-губернатором был князь Владимир Андреевич Долгоруков. Небольшого росточка, несколько стеснительный, он отличался от других подобного рода руководителей большой любовью к Москве, её истории и жителям. И все 25 лет, которые он стоял во главе Белокаменной, он старался сделать что-то хорошее для населения города, которое отвечало ему благодарностью и уважением.
Правление Долгорукова, как отмечал известный бытописатель Москвы Владимир Гиляровский, отличалось «патриархальным порядком». Князь Долгоруков более всего не любил, чтобы спокойное течение жизни Первопрестольной нарушалось какими-либо происшествиями. Считается, что под свой нрав он подбирал и начальников полиции. О них историк Михаил Богословский оставил в мемуарах следующее свидетельство: «Должность обер-полицмейстера занимали генерал-майоры «свиты Его Величества», обыкновенно из средних дворянских фамилий. В 70-х годах сидел обер-полицмейстером Н.У. Арапов, затем Е.К. Юрковский, А.А. Козлов. Всё это были самые обыкновенные, бесцветные, с монотонным однообразием один другого повторяющие начальники. Они ездили по Москве, обращая на себя внимание особой запряжкой своих экипажей: летом в небольшой пролётке без верха, зимой в одиночных санях «на паре с пристяжной», как тогда говорилось: одна лошадь впрягалась в оглобли, а другая пристёгивалась к ней с правой стороны на свободных постромках, и бежали хорошей рысью, изящным изгибом извивая шею, что особенно и ценилось в таких пристяжных. Вечера эти обер-полицмейстеры проводили в гостиных среднего московского дворянского круга, с которым были связаны нитями родства и знакомства, или в Английском клубе». Богословскому вторил историк Николай Розанов, давший Николаю Устиновичу схожую характеристику: «…это был генерал в общем довольно добродушный и не слишком натягивавший вожжи».
Впрочем, как впоследствии напишет Сергей Есенин, «большое видится на расстоянье». За годы, отданные Николаем Устиновичем руководству столичной полицией, Первопрестольная здорово изменилась. После упразднения крепостного права в России и — в первую очередь — в Москве наступило стремительное развитие капитализма: резко увеличивалось количество заводов и фабрик и, соответственно, рабочего населения. В Москву устремилось население окружающих областей, что, конечно, ухудшило криминогенную обстановку в городе. Иной особенностью состояния нашего города стало нарастание классовой борьбы и, как следствие, рост числа стачек. Вначале они носили экономический характер, но в связи с влиянием левых сил, от Александра Герцена до первых социал-демократов, бастующие стали предъявлять и политические требования.
Одной из важнейших задач тогдашней полиции являлась борьба с нелегальной литературой. В ходе обысков на фабриках Смирнова, Дененгорт, Богород-Глуховской удалось обнаружить и изъять у рабочих нелегальные брошюры. Среди них — «Чтой-то, братцы, как тяжко живётся нашему брату на русской земле», «Хитрая механика», «Сказка о четырёх братьях», «Емелька Пугачёв», «Сила солому ломит», а также по несколько экземпляров трёх первых номеров издававшейся в 1875 году в Женеве газеты «Работник». До нас дошли и другие донесения, направленные Николаем Устиновичем III отделению жандармов и оповещающие об обретении и конфискации всё новых партий революционной литературы.
Впрочем, жизнь так распорядилась, что Арапову не пришлось в полной мере участвовать в борьбе с революционными потрясениями. Это выпало на долю его последователей.
Кстати, тогда же в обязанности полиции входило сожжение запрещённых цензурой книг. Происходило это в Сущёвской полицейской части. Иногда, как писал Гиляровский, люди задавали вопрос: «Что за дым? Уж не пожар ли?» И получали ответ: «Не беспокойтесь, ничего, это «Русскую мысль» жгут».
В заднем сарае Сущёвской части стояла огромная железная решётчатая печь, похожая на клетку, в которой Пугачёва везли на казнь. Когда было нужно, её вытаскивали из сарая во двор, обливали книги и бумаги керосином и жгли в присутствии начальства.
Гиляровский, чья книга как раз и была сожжена, с укором восклицал: «Чего только не заставляло делать пожарных тогдашнее руководство!» Оно привлекало их для ремонта своих квартир, которые сдавались внаём. Так, сообщает он нам ещё одну подробность из жизни нашего героя, «в семидесятых годах обер-полицмейстер Арапов разрешил своим друзьям — антрепренерам клубных театров брать пожарных на роли статистов…»
В 1878 году, испытывая недомогание, Николай Устинович подаёт в отставку. Его назначили в так называемые запасные войска и присвоили чин генерал-лейтенанта. Последующие годы он потратил на борьбу с недугом, искал врачебной помощи даже за границей. Скончался Николай Устинович 1 апреля 1884 года от абсцесса головного мозга в итальянской Флоренции, похоронен в Москве в Алексеевском женском монастыре.
Николай Устинович был женат дважды. Первая его супруга Ольга Андреевна Пятницкая в 1860 году умерла при родах. Через 9 лет вдовства он женился на Вере Казаковой, дочери генерал-майора Александра Казакова. Этот Казаков состоял секретарём у графини Анны Орловой-Чесменской, единственной дочери Алексея Орлова, сподвижника Екатерины II, и после её смерти оказался очень богат.
Венчание прошло в домовой церкви генерал-губернатора князя Долгорукова. По словам современников, Вера Александровна вышла замуж за уже немолодого Арапова не по любви. Она имела чудный голос, но красавицей не была — «с очень широким лицом, напоминающим блин, с массой белокуро-рыжеватых волос, которые от природы вились». В своём доме на Тверском бульваре она устраивала музыкальные вечера, которые благодаря её знакомству с лучшими силами итальянской оперы превращались в дивные концерты.
В этом браке родились две дочери — Анастасия и Софья. Младшая, Софья, стала женой графа Дмитрия Менгдена, а избранником старшей, Анастасии, стал известный финский военный и государственный деятель Карл Густав Маннергейм. В то время, 2 мая 1892 года, Густав Карлович (таково было второе его имя, произносимое на русский манер) служил в Кавалергардском полку. За годы службы он здорово поиздержался. Его сослуживец Александр Звегинцов посоветовал ему обратить внимание на свою двоюродную сестру — Анастасию Арапову. Её богатое приданое сыграло немаловажную роль. Венчание прошло по православному и лютеранскому обычаям. Барон после женитьбы стал заводить породистых лошадей и зарабатывать на скачках, причём иногда сам являлся наездником.
Вскоре родились две девочки — Анастасия и Софья (те же имена!), но брак оказался некрепким. Барон гулял, а супруга также позволяла себе влюбляться в других мужчин. Кончилось всё тем, в 1902 году супруга взяла дочерей и уехала с ними во Францию, перед этим лишив барона доступа к финансам. В 1919 году Маннергейм (в том году — временный глава Финляндии) подал на развод.
Владимир ГАЛАЙКО,
фото из открытых источников