«Волга» свернула с Калужского шоссе и весело покатила в сторону видневшейся деревни. Это был посёлок «новых русских» — даже издалека было видно, какие огромные и шикарные особняки стояли вдоль его улиц. Автомобиль уже приблизился к окраине, когда тишину подмосковного мартовского дня разрушили взрывы. Сначала громыхнул один и сразу за ним второй. Взрывы произошли под автомобилем — «Волга» подлетела вверх, а потом опрокинулась в кювет.

Сидевший за рулём водитель громко закричал — взрывом ему оторвало ногу, — потом он замолчал, потерял сознание. Два офицера милиции, находившиеся на заднем сидении, пострадали меньше. Лейтенанту Алексею Теплову осколок взрывного устройства поразил, к счастью, лишь мягкие ткани, не нанеся ущерба жизненно важным органам. А старший лейтенант Владимир Ларченков оказался «только контуженным».

Офицеры милиции стали выбираться из полуразрушенной «Волги», но неожиданно откуда-то по ним стали стрелять из автоматов Калашникова. Ларченков, проведя много времени на Северном Кавказе в борьбе с незаконными вооружёнными формированиями, сразу определил: огонь ведут из двух единиц оружия, стреляют, не жалея патронов, длинными очередями и кучно. В машине появлялись всё новые и новые дыры. Впоследствии все были удивлены — «Волга» выглядела как решето. Но к счастью, из автомата ни в кого не попали!

Ларченков никак не мог определить направление, с которого ведётся огонь, — всё вокруг было в белом снегу. Но на всякий случай он достал табельное оружие и стал «отстреливаться», направляя пистолет в разные стороны.

Вскоре огонь нападавших прекратился. Над полем опять нависла тишина, нарушаемая лишь взлетавшими и садившимися в аэропорту Внуково самолётами. Офицеры милиции сумели выбраться из побитой «Волги» и стали оказывать помощь водителю. К сожалению, он умер до прибытия скорой помощи. Ларченков добежал до ближайшего особняка и по телефону доложил о происшествии.

Шёл март 1999 года. В нашей стране, ещё каких-то десять лет «победно строившей коммунизм», появился капитализм, и сразу выяснилось, что у него «звериное лицо». Его представители активно включились в разграбление и делёжку доставшегося советского наследия. Наступило время финансовых авантюр, обманов, подстав, разборок.

Обогащение происходило невиданными темпами. Бывшие комсомольские работники, чиновники, директора производств и обычные проходимцы в течение трёх дней становились владельцами заводов и фабрик, «обрастали» громадными состояниями. Правда, тогда родилась о них шутка: богатеют в три дня, но и живут не больше трёх дней. Особых преувеличений не было — делёжка награбленных, незаконно приватизированных народных богатств сопровождалась огромным количеством преступлений. Вор пытался украсть у вора, а как это можно сделать, не убив?

Страну захлестнуло цунами преступлений. Сводки правоохранительных органов того времени напоминали фронтовые — убийства с помощью взрывных устройств, гранатомётов, отравлений самыми редкими ядами, снайперских выстрелов с чердаков и прочее. Газеты, теле- и радионовости были заполнены сообщениями о трагических событиях. Старшее поколение оперативников, сформировавшееся ещё в советские годы, грустно вспоминало о том времени, когда в Белокаменной в розыске числилось пять единиц оружия. Молодые коллеги их рассказы слушали, как дети сказки…

Но даже на таком криминальном фоне подрыв «Волги» не затерялся. Для расследования этого преступления была создана следственно-оперативная группа. Вошли в неё в общей сложности десятка два правоохранителей — от прокуратуры, главка Московской области, на территории которой случился подрыв, а также представители ГУВД столицы России — от Главного следственного управления и, конечно, от Московского уголовного розыска. От МУРа — два офицера милиции: начальник отдела и совсем ещё молодой оперативник, старший лейтенант милиции, для которого такое расследование было, по сути, первым «настоящим делом».

Все эти люди активно включились в расследование нашумевшего преступления, стали отрабатывать версии и мотивы. Впрочем, мотивы прояснились, как только стало ясно, кто является владельцем взорванного авто.

Новые русские старательно «вырезали» из тела павшей советской экономики самые «лакомые куски», и такими им виделась добыча нефти, по которой в конце своего существования СССР находился на первом месте в мире. Это был важнейший источник получения нашим государством конвертируемой валюты, даже термин такой появился — нефтедоллары. После распада СССР началось акционирование государственных предприятий и переход значительной их части в частные руки. Владелец «Волги», которого звали Елисей Карпов, оказался одним из тех, кто «положил глаз» на очень перспективное месторождение в Западно-Сибирской нефтяной провинции.

Для овладения желаемым нужны были две вещи: связи и деньги. У Карпова связи были — он полтора десятка лет трудился в министерстве, курирующем нефтедобычу, а вот больших денег, а именно о таких суммах в данном случае шла речь, не имелось. И тогда Елисей решил пригласить на делёжку советской нефтянки иностранцев. Он сумел убедить деловых людей из одной европейской страны в том, что инвестиции, вложенные под его «присмотром» в это самое западносибирское месторождение, окупятся сторицею. Они деньги дали, деньги немалые — несколько десятков миллионов долларов.

Но на это замечательное месторождение «положили глаз» и другие нувориши. Они действовали нахрапистее и решительнее и победили. Месторождение досталось некой фирме «Янус». Елисей стал требовать, чтобы новые владельцы вернули вложенные его европейскими друзьями инвестиции. Выслушав его претензии, владельцы «Януса» пришли к выводу: легче этого Карпова «убрать», чем расстаться с несколькими десятками миллионов долларов.

— Вот они-то, — сказал на встрече с сыщиками Карпов, — и организовали этот взрыв. В подтверждение своих слов он поведал, что это уже не первое покушение, которое он пережил, — по нему, можно сказать, стреляли из автомата в упор, но Бог спас…

Ну что же, с мотивом преступления стало более-менее ясно. Хотя параллельно сыщики отрабатывали и другие версии.

Осмотр места преступления позволил узнать, как действовали преступники. Те собрали два самодельных взрывных устройства — это были безоболочные заряды. Для их начинки использовали тротил — взрывчатое вещество бризантного действия. Каждый заряд весил около 300 граммов. Преступники закопали «адскую машину» на просёлке, а когда «Волга» подъехала к месту «закладки», соединили взрыватель с источником питания. Как говорится, просто и надёжно. Таким способом наши деды-прадеды взрывали немецкие колонны в годы Великой Отечественной войны.

Оперативники обнаружили бандитскую «лёжку», преступники некоторое время находились в засаде и оттуда произвели замыкание электрической цепи, а потом обстреляли машину. Рядом лежал блок батареек, от которого «запитали» цепь и провода, ведущие в сторону взорванного автомобиля. Провода эти были в белой оплётке, что не позволяло их обнаружить на белом снегу. Кроме того, на «лёжке» были обнаружены два магазина от автоматического оружия, несколько десятков гильз от АК, а также гранатомёт с неиспользованным, как выяснилось позже, неисправным механизмом.

Кто же эти преступники? Как их найти?

Следов, которые могли бы персонифицировать нападавших, не удалось обнаружить. На поверхности гранатомёта нашёлся один след папиллярного узора (участка ладонной поверхности), но ни он, ни впоследствии обнаруженные следы (на поверхностях гранатомётного выстрела) для идентификации личности оказались непригодны.

Неужели что-то пропустили, чего-то недосмотрели? Сыщики обратились к командованию расположенной неподалёку воинской части с просьбой выделить солдат и «прочесать» местность в районе преступления. Те пошли навстречу — солдаты охотно прогулялись по снежному полю, собрали всё, что нашли, но следствию и это не помогло.

Наверное, у проницательного читателя, которых у нас на Руси очень много, уже появились вопросы: как оказались офицеры милиции во взорванной «Волге»? Что они в ней делали?

Прошу вспомнить, в какие времена это происходило. Все зарабатывали как могли. Но именно старший лейтенант милиции Ларченков и лейтенант милиции Теплов зарабатывали честным образом. Подразделение вневедомственной охраны, в котором они работали, подписало с упоминавшимся уже Карповым договор на охрану принадлежавшего ему имущества — квартир, домов, транспортных средств.

Помнится, когда в обществе появилась информация о том, что «новые русские» стали для охраны своих персон нанимать милицию, которая, по словам воспевшего её поэта «меня бережёт», реакция оказалась очень критической и резкой. Дабы ослабить этот негатив, милицейское начальство придумало ход — разрешило охранять имущество, но запретило людям в погонах охранять самих богачей — заводите, дескать, мироеды, себе «личку». Но те быстро нашли «противодействие» — заключали договор, к примеру, на охрану какой-нибудь важной папки с важными документами, которая хранилась в портфеле олигарха. Представители вневедомственной охраны её и оберегали — рядом с нуворишем постоянно торчали несколько милицейских офицеров с табельным оружием в кобурах…

 (Окончание следует)

Владимир ГАЛАЙКО,
рисунок Николая РАЧКОВА