В далёком семидесятом году в двенадцатилетнем возрасте отдыхал я с родителями на Чёрном море в посёлке Анаклия. Это грузинская провинция Колхида — низкая заболоченная равнина с теплым и влажным субтропическим климатом. Местность там лесистая — настоящие джунгли, даже бамбук и лианы растут. Зато вдоль моря на много километров тянется широченный песчаный пляж. Домики пансионата как раз на этом гигантском пляже стояли, в месте впадения реки Ингури. Река эта примечательна тем, что берет начало на Эльбрусе и ещё тем, что на ней стоит крупнейшая на Кавказе гидроэлектростанция с плотиной напором в 410 метров. Благодаря плотине люди дешёвое электричество получают, а также уровень воды в нижнем течении реки регулируют. Могучая Ингури частенько из берегов выходит и Колхиду затапливает. Не зря местные жители свои дома строят на сваях.

В посёлке было малолюдно и скучно. Если бы не море, делать вообще нечего. Я раздобыл надувной матрас и повадился плавать на нем вдоль берега. Поначалу родители за меня волновались, окликали, потом привыкли, думали, что далеко не уплыву. Я тоже так думал.

Как-то раз после завтрака по обыкновению катался я на матрасе,  радовался солнышку и... уснул. Когда проснулся, — ужаснулся. Берега не видно. Вокруг бескрайнее Чёрное море. И лишь с одной стороны сплошной стеной поднялось туманное марево. Впоследствии в какой-то умной книге я прочёл, что в тёплую солнечную погоду от влажной поверхности земли поднимается слой нагретого воздуха и создаёт подобный мираж. В то время я об этом не знал, но поступил правильно — поплыл в сторону марева. Было тревожно и нереально, словно во сне, однако я не паниковал, и скоро был вознаграждён. Солнце поднялось выше. Белое марево растаяло, показался берег. Вот оно, счастье, правда, очень далёкое! На какое расстояние меня вынесло? Сейчас я думаю,  километра на три, а тогда казалось — на все десять. Пытался кричать. Бесполезно. Ни рыбачьей лодки, ни катера. Места совершенно пустынные, надежда только на себя. Вначале грёб только руками, потом догадался грести ногами, толкая матрас перед собой. Намечал на берегу для себя ориентиры, старался плыть на них. Получалось не очень: течение постоянно сносило в сторону. Солнце пекло нещадно, страшно хотелось пить, и главное, я переживал, что огорчу родителей, если опоздаю к обеду.

На закате дня измождённый и обожжённый солнцем, я выбрался на берег  километрах в семи от Анаклии, на территории пионерского лагеря. Там в это время в открытом кинотеатре показывали только что вышедший фильм «Белое солнце пустыни». Долго и жадно глотал я из водопроводного крана тёплую ржавую воду и слушал песню Верещагина: «Ваше благородие, госпожа удача». Потом взял матрас подмышку и побрёл по пляжу домой.

Родители меня не ругали,  были счастливы, что вернулся. На следующий день кожа на спине пошла пузырями. Неделю я сильно болел. Врач сказала, что это солнечные ожоги второй степени, и лечила меня ярко-жёлтым раствором фурацилина и синтомициновой эмульсией, очень похожей на сметану. В наше время синтомициновой эмульсии нет, для лечения ожогов применяют пантенол, хлоргексидин, мирамистин, диоксидин… Ещё доктор объяснила, что в море меня унесло сильным течением Ингури, потому что накануне в горах прошли ливни, водохранилище переполнилось и  воду пришлось сбросить. 

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ