Полковник внутренней службы Виктор Васильевич Левыкин являлся начальником Управления внутренних дел исполкома Мосгорсовета чуть больше года — с 22 ноября 1960 по 26 декабря 1961 года. Надо сказать, что столь непродолжительное время нахождения на этой должности — совсем не исключение. Если пробежаться по списку руководителей столичных правоохранителей, то сразу видно, что на этом посту мало кто засиживался. Особенно кадровая чехарда была заметна в тридцатые годы прошлого века.

Но что особенно удивляет в данном конкретном случае, так это невозможность отыскать подробности — биографические, служебные, отыскать информацию о Викторе Васильевиче. Впечатление, будто жил-был бесплотный человек, который не оставил о себе никаких следов. Но если отсутствие информации о начальниках милиции, попавших под «топор репрессий» (их как врагов народа навсегда «стирали» — уничтожали документы, затирали фотографии в книгах, вырезали кадры в кино), — факт известный, то почему такая же «информационная пустыня» царит в отношении руководителей милиции вполне «либеральных и демократических» времён?

Думается, ответ на этот вопрос удалось отыскать. Но об этом чуть позже. А пока давайте вспомним, чем был интересен в жизни нашей страны и её столицы тот самый год, когда Левыкин стоял во главе московской полиции?

Это был самый разгар «хрущёвской оттепели». Такое неофициальное название носит период истории Советского Союза, наступивший после смерти Иосифа Сталина и продолжавшийся около десяти лет (середина 1950-х — середина 1960-х годов). Название тому периоду дала одноимённая повесть Ильи Эренбурга «Оттепель», опубликованная в 1954 году.

Как она замечательно начиналась! Состоялся VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, состоялось осуждение культа личности Сталина, прошло освобождение политических заключённых, ослабление контроля власти над всеми сферами жизни, была проведена либерализация законодательства, в результате чего творческие люди получили больше свободы.

В борьбе за власть, последовавшей после смерти Сталина, Никита Хрущёв сумел в сложной аппаратной схватке переиграть всех своих оппонентов — Лаврентия Берию, Георгия Маленкова, Вячеслава Молотова, Николая Булганина и других. Он взял «бразды» в свои руки.

Тогдашняя жизнь Москвы вместила в себя всю палитру подобного стиля руководства нашим государством. Так, 1 января 1961 года в СССР была проведена денежная реформа: изменение масштаба цен (деноминация) и замена денежных знаков (10 старых, «сталинских», рублей обменивались на 1 новый, «хрущёвский», рубль). Увы, рубль подешевел значительно — против доллара и обеспечения золотым эквивалентом. Последствия данного финансового акта оказались отрицательными: импорт резко подорожал, заграничные вещи перешли в разряд предметов роскоши. Реформу не поддержал частный сектор, который поменял свои цены в другом, меньшем масштабе, что привело к удорожанию цен на рынках.

В ходе деноминации было допущено много различных злоупотреблений, которыми приходилось заниматься правоохранительным органам.

В 1961 году продолжилось мощное жилищное строительство Москвы. Миллионы жителей советской столицы получили отдельное жильё. Возникло огромное количество новых районов, кварталов и улиц. Часто этот процесс развивался абсолютно бесконтрольно. К примеру, в те годы произошёл, если можно так выразиться, «топонимический взрыв»: в столице СССР появилось 800 одноимённых улиц. 20 — Советских, 19 — Московских, 18 — Центральных, 17 — Школьных, 15 — Пионерских. Появилось много улиц Маркса, Энгельса и Ленина, и даже улиц Пушкина получилось 11! Вряд ли есть смысл растолковывать, что в результате сбивались с пути машины «Скорой помощи», пожарные приезжали не туда, а почтальоны не находили адресатов. А уж как страдали от перемещения огромные массы людей! В новых районах столицы, где соседи не знали друг друга, воровство в квартирах стало просто «бичом». Для устранения этого явления столичные милиционеры прилагали огромные усилия. Было много проблем с нарушением законности при распределении квартир.

Кстати, в наведении порядка с названиями улиц помогли краеведы, которые предложили свою идею географической привязки новых названий. В результате на юге мегаполиса появились Ялтинская улица, на северо-западе — Таллинская, на западе — Минская.

Особенно в те годы изменилась творческая жизнь москвичей. Стали привычным явлением всевозможные художественные выставки, чтение стихов у памятника Владимиру Маяковскому, поэтические вечера в Политехническом музее. Появились новые произведения, посвящённые необычным темам: в 1961 году Александр Солженицын передал в журнал «Новый мир» свой рассказ «Один день Ивана Денисовича» — о жизни заключённого сталинского лагеря. В то время «громко заиграл» советский джаз — оркестр под управлением Юрия Саульского и другие. В 1961 году в Москве открылись три новых кафе — «Молодёжное», «Аэлита» и «Синяя птица», чуть позже ещё два — «Печора» и «Рита», которые стали центрами неформальной жизни.

Но если говорить о самом главном событии Москвы начала шестидесятых, то, несомненно, самым главным событием «оттепели» и конкретно 1961 года явился полёт в космос Юрия Гагарина. Произошло это 12 апреля, а уже 14 апреля Москва встречала своего героя. И как встречала!

Подлетая к столице СССР, писал Юрий Алексеевич, «я посмотрел вниз и ахнул. Улицы Москвы были запружены потоками народа. Со всех концов столицы живые человеческие реки, над которыми, как паруса, надувались алые знамёна, стекались к стенам Кремля».

После торжественной встречи в аэропорту Внуково кортеж машин направился на Красную площадь. И везде вдоль улиц, на деревьях, крышах домов стояли и висели люди, которые приветствовали первого в мире космонавта. И тысячи столичных милиционеров вместе со всем народом приветствовали майора Гагарина!

А как во времена оттепели обстояли дела с утверждением закона и законности? Увы, не всё было правильно.

Известно, что Никита Сергеевич обещал за двадцать лет построить коммунизм. Он и сам верил в это. Находясь в такой эйфории, он и его соратники решили обойтись без союзного МВД. 13 января 1960 года Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об упразднении Министерства внутренних дел СССР». О том, как было принято столь неоднозначное для всей страны решение, можно судить по такому факту — оно оказалось сюрпризом для самого министра внутренних дел Николая Дудорова! Впрочем, его реакция Хрущёва не интересовала (он знал Дудорова как многолетнего руководителя московских строек).

Это, так сказать, одна сторона реформирования МВД, а вторая заключалась в постоянном сокращении личного состава милицейских органов. К тому времени в стране уже появились добровольные народные дружины, и Хрущёв считал, что их хватит для поддержания законности. И пошло-поехало! В 1956 году МВД уменьшился почти на 7 тысяч человек. В 1958 году МВД РСФСР получило указание сократить свои ряды еще на 14 331 человека. Конечно, всё было принято к исполнению. В итоге в течение 1958—1959 годов из органов внутренних дел России были уволены 15 682 человека.

Между тем преступность в стране в период массового исхода из правоохранительных органов десятков тысяч специалистов и не думала падать. В первом полугодии 1960 года по сравнению со вторым полугодием 1959 года количество наиболее опасных преступлений увеличилось на 22,9 процента.

И тогда Хрущёв бросил «либеральные увлечения» и настоял на ужесточении Уголовного кодекса. В тот период восстановили, к примеру, смертную казнь за изнасилование и хозяйственные преступления. Более того, по инициативе главы государства смертная казнь была признана допустимой и в отношении несовершеннолетних. После этого к расстрелу был приговорен 15-летний Аркадий Нейланд, виновный в убийстве родителей. «Дело Нейланда» дало повод для заявлений о попрании в СССР норм международного права.

В историю отечественной юриспруденции вошёл закончившийся в июне 1961 года в Московском городском суде процесс по делу группы валютчиков во главе с Яном Рокотовым и Владиславом Файбишенко. У них изъяли 440 золотых монет, слитки золота общим весом 12 килограммов, валюту — всего на 2,5 млн рублей. Суд определил им по 15 лет лишения свободы — максимальный срок.

Хрущёв, узнав, что крупные валютчики получили «всего лишь» 15 лет, потребовал пересмотреть действующее законодательство. 6 июля 1961 года вышел новый Указ, согласно которому к подсудимым такого рода могла применяться высшая мера наказания. Рокотов и Файбишенко были расстреляны. Это беспрецедентное в советской уголовной практике дело послужило поводом для резкого усиления карательных мер по хозяйственным делам. В течение года в СССР было рассмотрено более 90 уголовных дел в отношении расхитителей и взяточников, по которым к высшей мере наказания приговорили 183 человека!

А что же полковник внутренней службы Виктор Левыкин, какую роль он играл во всех этих событиях? С этим вопросом я решил обратиться к полковнику милиции Генриху Гензелю, ветерану столичного главка, ещё в ноябре 1957 года ставшему дознавателем в 95-м отделении милиции Москвы. Уж кто-кто, а Генрих Иосифович должен что-то помнить о нём!

И он действительно вспомнил. По словам Гензеля, в хрущёвские годы к руководству милицией приходили случайные люди, какие-нибудь партийные функционеры, ничего не понимавшие в этой работе. Они кидались исполнять любые приказания партийного руководства, абсолютно не думая о пользе и справедливости своих поступков и решений. Что касается Левыкина, этот человек, по его словам, после руководства милицией был отправлен возглавлять кинематограф — стал начальником «Мосфильма».

Я зашёл в интернет и увидел, что ветерана подвела память. Именно такой карьерный путь проделал «сменщик» Левыкина — Николай Сизов. Николай Трофимович работал в комсомоле, руководил милицией, а потом кинопроцессом! Хотел даже по этому поводу позвонить Генриху Иосифовичу. А потом передумал. Ну, ошибся он, но только в фамилии. А всё остальное — ведь правильно сказал.

Владимир ГАЛАЙКО,

фото из открытых источников