Фронтовые пути-дороги довели гвардии старшего сержанта Петра Егоровича Киселёва до вражеского логова — Берлина, взятие которого ассоциировалось у всех наших воинов с окончательным, сокрушительным разгромом противника. С товарищами по ратному делу гвардеец Киселёв воевал с гитлеровцами, входя в состав расчёта «Катюши» — советской боевой машины реактивной артиллерии.

После демобилизации Пётр Егорович поступил на службу в органы внутренних дел и правоохранительным трудом занимался более двух с половиной десятилетий, получив специальное звание полковника милиции. Участник Великой Отечественной войны, он выполнял служебный долг стража правопорядка на севере столицы.

Участник войны Пётр Киселёв

Пётр Киселёв родился 23 сентября 1924 года в Лихоборах — местности, вошедшей позже в северный сектор столицы. В её состав деревня Нижние Лихоборы была включена в 1927 году, с установлением границы города по реке Лихоборке. А деревня Верхние Лихоборы влилась в Первопрестольную в 1960 году, в связи с расширением территории города до МКАДа — Московской кольцевой автомобильной дороги.

В действующей армии Пётр Егорович находился с весны сорок второго, а демобилизовался в пятидесятом году.

***

Из военно-исторической литературы:

С момента появления реактивной артиллерии её формирования находились в подчинении Верховного Главного Командования (ВГК). Они использовались для усиления стрелковых дивизий, защищавшихся (оборонявшихся) в первом эшелоне, что существенно увеличивало их огневую мощь и повышало устойчивость в оборонительном бою. Требования к применению нового оружия — массированность и внезапность — нашли отражение в Директиве Ставки ВГК от 1 октября 1941 года

В период битвы за Москву из-за тяжёлой обстановки на фронте командование вынуждено было использовать реактивную артиллерию подивизионно.

Но уже к концу 1941 года количество реактивной артиллерии в войсках значительно возросло и достигало пяти-десяти дивизионов в составе армий, действовавших на главном направлении. Управление огнём и манёвром большого числа дивизионов, а также снабжение их боевыми припасами и другими видами довольствия стало затрудняться. По решению Ставки ВГК в январе 1942 года было начато создание 20-ти гвардейских миномётных полков.

Гвардии старший сержант Пётр Киселёв

Гвардейский миномётный полк артиллерии Резерва Верховного Главного Командования (РВГК) по штату состоял из управления, трёх дивизионов трёхбатарейного состава. Каждая батарея имела четыре боевые машины. Таким образом, залп только одного дивизиона гвардейских миномётов из двенадцати машин БМ-13-16 (указанная директива Ставки запрещала использование реактивной артиллерии в количестве менее дивизиона) по силе мог сравниться с залпом двенадцати тяжёлых гаубичных полков РВГК (по сорок восемь гаубиц калибра 152 мм в полку) или восемнадцати тяжёлых гаубичных бригад РВГК (по тридцать две гаубицы калибра 152 мм в бригаде).

Немаловажен был и психологический эффект: во время залпа все ракеты выпускались практически одновременно — за несколько секунд землю в области цели буквально перепахивали реактивные снаряды. Подвижность установки позволяла быстро сменять позицию и избегать ответного удара противника.

В июле-августе 1942 года «Катюши» (три полка и отдельный дивизион) были основной ударной силой Подвижной механизированной группы Южного фронта, на несколько дней сдержавшей наступление 1-й танковой армии немцев к югу от Ростова.

В сентябре 1943 года в ходе Брянской операции манёвр «Катюш» вдоль линии фронта позволил осуществить внезапный фланговый удар. Его результат говорит сам за себя: немецкая оборона оказалась «свёрнута» в полосе целого фронта — протяжённостью в 250 километров. Во время артподготовки было израсходовано 6 тысяч реактивных снарядов и лишь 2 тысячи
ствольных.

***

Из воспоминаний Петра Егоровича Киселёва:

Фронтовик Пётр Киселёв (справа) с боевым товарищем

Весной 1942-го был призван в Красную Армию, шёл второй год войны с немецко-фашистскими захватчиками. Меня направили на учёбу во Вторую учебно-миномётную бригаду (место базирования: Красные казармы в столице). Там обучали солдат и младших командиров перед отправкой на фронт.

Из нас готовили миномётчиков для стрельбы реактивными  снарядами: в основном, с автомашин, прозванных «Катюшами» <...>. В июле 1941 года несколько батарей этих «Катюш» нанесли первые мощные удары по врагу... Нас, солдат, возили в район Косино — Новая. Позднее выезжали на учебные стрельбы. Так шла наша подготовка как боевых расчётов на каждую машину. Командиром боевой машины «Катюша» был только офицер.

Проучились около семи месяцев, и отличников выпустили сержантами. В начале осени 1942 года мы были подняты по тревоге, нас погрузили в подошедший эшелон, и мы поехали на запад. Сколько и куда мы ехали — не помню. Приехали в лесной массив, где и выгрузились. Стрельбы и войны слышно не было. Это был 2-й Белорусский фронт, и наши войска двигались к польской границе.

На учёбе меня готовили быть заряжающим; и моя задача состояла в том, чтобы снаряд — ракету весом в 40-42 килограмма — всунуть в направляющую балку, закрепить его, подключить проволочки, застопорить боеприпас для подготовки выстрела. Чехлом закрывалась машина. Офицер сидел у пульта рядом с шофёром.

Как-то получили приказ накрыть двигающихся немецких мотоциклистов. Был произведён расчёт, и осуществлён пуск ракет по площади двигающихся: и тут ракеты улетали с визгом одна за другой.

Залп «Катюш»

Помню, переплавлялись через реку Вислу по понтонному мосту. [Колышась] и покачиваясь, переправились на другой берег. Солдаты и пехота всегда радовались, когда видели боевые «Катюши». За освобождение польской столицы награждён медалью [«За освобождение Варшавы»].

Правда, верно и то, что иногда солдаты — пехота — были не рады появлению «Катюш», ибо после нашей «работы» обнаруживалась в небе «рама» — вражеский самолёт-разведчик. Они, «рамы», как-то быстро «схватывали» район стрельб «Катюш», а затем появлялись другие немецкие самолёты и начинали сбрасывать бомбы на нашу царицу полей — пехоту.

Середина 1943 года, война продолжается... Я — помощник командира взвода, старший сержант, на мне — большая ответственность: где не может что-то выполнить солдат, делаю я. Ведь спрос-то с меня.

Поступает новая грозная боевая техника, получили ракеты со взрывной силой большой мощности. Ракеты, упакованные в деревянные ящики, снаряжались на земле <...>. Иногда при выстреле ракета улетала с ящиком, и немцы говорили: «Русские бросаются гробами»; вес-то боеприпаса — сто килограммов, разрушительная сила страшная, даже переворачивает танки и так далее.

Полковник милиции Пётр Киселёв у памятника погибшему сотруднику 48­го отделения милиции Москвы Константину Царёву

Впереди — немецкая земля, широкий Одер, как наша Волга. Его же надо преодолеть, а ведь люди — основа, и техника — главное, думай старший сержант, работай и докладывай. Благодарности и медали задаром не даются. Приказ Главнокомандующего не обсуждался, и мы были полны решимости первыми, раньше союзников, войти в Берлин и сокрушить врага.

Каждое укрепление и плацдарм немцев приходилось брать в тяжёлых условиях, не считаясь с людскими потерями. На фронтовых дорогах служили ориентиром таблички, сколько километров осталось до Берлина — 250, 200 и так далее; надо во что бы то ни стало дойти, поднатужься, браток. И такие таблички были до самого Берлина. Они поднимали дух солдат и настроение. Говоря о боевой технике и вооружении действующей армии, надо отметить, что «Катюши» сыграли большую роль на фронте, в числе их преимуществ — мобильность, быстрота передислокации, мы били прямой наводкой по двигавшимся танкам и самоходным орудиям немцев.

...Да, впереди была река Одер, командование решало, как перебраться на другой берег — сходу или же готовиться и наращивать силы для дальнейшего броска. Выбрали первый вариант. Не было таких крепостей, которые не брали бы русские, — и мы переправились на другой берег. Впереди — равнинная земля, уже легче, впереди — Берлин. <...>

Из военных мемуаров все знают, когда и как проходило это сражение — за Берлин. Всё горело от огня орудий и светилось от вспыхнувших прожекторов...

Я это помню хорошо, и передо мной лежит грамота с приказом Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина за № 359 от 2 мая 1945 года. Всем нам — моим однополчанам и мне, гвардии старшему сержанту Киселёву Петру Егоровичу, — объявлена благодарность за взятие Берлина.

А далее всё проще простого — солдату надо домой. Демобилизовался я в 1950 году, поскольку после войны ещё был сверхсрочником, проходя службу в Германии.

Приехал домой, и с партийным билетом коммуниста пришёл в райком партии, чтобы встать на учёт. И там сидевший рядом товарищ предложил поступить на работу в милицию, на что я согласился и впоследствии убедился в правильности сделанного выбора. Прослужив в органах внутренних дел более двадцати пяти лет, в звании полковника милиции ушёл на пенсию.

***

В конце своей служебной карьеры Пётр Егорович успешно трудился на руководящем посту на «земле», занимая должность заместителя начальника 111­го отделения милиции города Москвы — начальника паспортного стола (указанное территориальное подразделение — ныне отдел МВД России по Тимирязевскому району САО столицы). А на пенсию он, милиционер­руководитель, вышел 20 июня 1978 года.

Кавалер ордена Отечественной войны II степени Пётр Киселёв также был награждён двумя медалями «За боевые заслуги», медалями «За отвагу», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941­1945 гг.», «В память 850­летия Москвы», а ещё медалью Жукова и другими медалями, включая и ведомственные.

Фронтовик-гвардеец Пётр Егорович Киселёв, полковник милиции в отставке, скончался 24 мая 2010 года.

Александр ТАРАСОВ, фото из архива ОМПО УВД по САО и открытых источников