Cегодня — психопат, грозящий ножом, вчера — обезумевший от злости гость столицы с «травматом». Завтра… Что ж, увидим… Сотрудники полиции, как призывает долг, вновь защитят покой граждан. Не потому, что ждут премию. Не потому, что обещали повышение. А потому, что служба такая — служба в экипаже группы немедленного реагирования.

Лейтенант полиции Евгений Костин, сержант полиции Алексей Громов, сержант полиции Ольга Низовцева — Сотрудники ОМВД России по Хорошевскому району о службе рассказывают словно речь идёт о какой-то будничной работе с документами:

— ГНР в основном ездит на тяжёлые вызовы — попытки изнасилования, грабежи, разбои, драки. Словом, нас зовут туда, где происходит что-то серьёзное. Много задержаний бывает. Когда вызов на драку, нам дежурный отправляет в помощь второй экипаж — не всегда можно справиться силами одного экипажа и лучше перестраховаться заранее.

На вопрос о запоминающихся случаях Евгений Костин отвечает не задумываясь: «Борсеточники ушли от меня — очень обидно было». Случай давний, но глухое недовольство чувствуется в голосе и сегодня – редкое это дело, что негодяй сумел уйти от него. Хотя вины его нет: он возвращался с адреса, когда увидел человека, который вдруг, точно ошпаренный, отскочил от одной из машин. Понял, что дело нечистое, а крик полицейского водителя сразу же это и подтвердил: «Борсеточник!» К сожалению, преступника рядом ждала машина, а Евгению до своей ещё нужно было добежать. Тут будь хоть спринтером — преступникам, чтобы рвануть с места и улизнуть, нужно было всего-то несколько мгновений. Номера, конечно, запомнили, был объявлен план «Перехват». Да номера, как водится, ворованные, и найти преступников тогда не удалось.

Каждый день экипаж ждёт на улицах города новая история, поднявшаяся с грязного дна сверкающей столицы.

Как-то раз на Беговой улице Евгений увидел подозрительного человека. Стали наблюдать за ним. Вскоре подошли к нему двое, быстро чем-то обменялись и, озираясь, разошлись. Наркоторговец?

— Я к нему подошёл, — рассказывает Костин. — Спросил документы. Он мне показал, а я смотрю на него, и уже ни в чём не сомневаюсь — руки у парня дрожат, глаза беспокойные. Попросил выложить содержимое сумки. Казалось бы, преступник пойман — точка. Но всё не так просто. Вдруг он достаёт телефон и начинает меня записывать на камеру. А сам играет на публику: «Да что вы творите, я законопослушный гражданин! У меня юридическое образование!» Народ вокруг ходит и недобро всё больше на меня поглядывает – ну да, полицейский, конечно, тут самый плохой… Я уточняю, покажет ли он содержимое сумки. Нет, говорит. Предлагаю ему сесть в машину и поясняю, что в случае отказа от законного требования сотрудника полиции я вынужден буду применить физическую силу. В итоге в машину он сел, притих. В сумке у него оказалось 9 граммов героина и весы.

Способность мимолётным взглядом вычленить в людском потоке преступников — одна из тех вещей, которые приходят с опытом.

Евгению на службе в ГНР помогает опыт работы в розыске. Ушёл он оттуда из-за семьи.

— Розыск — это такая служба, которая тебя из дома забирает, — поясняет Евгений. — А у меня жена, ребёнок… Я считаю, что в розыске должны служить те, кто не семейный. Ведь там, бывает, сутки, а то и двое дома не появляешься: то засада, то ещё что-то неотложное. В ГНР, по крайней мере, график более или менее стабильный.

Смена здесь длится 12 часов — в 9 утра наряды выезжают на территорию, в 9 вечера возвращаются обратно. Не всё это время экипаж должен проводить на территории, в течение смены положены полтора часа обеденного перерыва.

— Но если вводится план «Перехват» или происходит что-то серьёзное, тут уж не до отдыха, — отмечает Громов. — Выезжаем тогда снова на территорию, ничего не поделаешь.

Нередко приходится применять оружие.

Казалось, что банальная авария — джип вылетел на перекрёстке и буквально вышиб из ряда другую машину. А потом, несмотря на полицейскую машину ГНР поблизости, отъехал от поверженной легковушки и стал удирать. Евгений решил, что это борсеточники — ребята упорные, не успокоятся, пока машина не склеится с каким-нибудь столбом. Погнались. Джип на требование остановиться реагировать не собирался, а на такой скорости легко мог и приумножить беды. Стали стрелять. Сначала вверх. Улица оживлённая, день, людей много. Наконец, джип свернул на пустынную улицу, и ему тут же прострелили два колеса. Машина вылетела на бордюр, замерла. Полицейские быстро заломали водителя. Что любопытно, на куртке задержанного был шеврон сотрудника ДПС. Но потом, когда проверили по базам, оказалось, что ряженый.

Проверялось это всё позже в отделении, у самого экипажа такие возможности несколько ограничены. 

— У нас сейчас новые машины «Рено», в каждой радиостанция, — говорит Евгений. — Но хотелось бы, чтобы ещё автомобили были обеспечены компьютером, чтобы можно было, никого не вызывая, самому оперативно пробить машину или человека. Сейчас это занимает время.

Случаются из-за этого конфликты с гражданами. Ведь чтобы выяснить, находится вызвавшая подозрение машина в розыске или нет, нужно расспросить водителя.

— Нередко бывает так, — делится Евгений, — ты подошёл к машине, представился, попросил документы, а тот сразу возмущается, мол, на каком основании, точно ты обвинил его в чём-то.

Самое обидное, что законопослушные граждане полицейскому помогать не торопятся, сетует Евгений. Когда происходит изъятие или осмотр и нужны понятые, людей приходится буквально упрашивать. Но никогда практически никакие увещевания о гражданском долге не действуют.

— Прошу-то всего уделить 15, ну 30 минут времени, — говорит Костин, — но и такую помощь мало кто готов оказать.

Тогда как сами сотрудники ГНР всегда готовы откликнуться на чужую беду. Не в исполнение службы, а просто по-человечески Евгений вспоминает:

— Однажды вмешались в семейную ссору. Женщина в квартиру возвращаться отказалась. Говорит, муж её изобьёт. Спрашиваю, есть вам куда идти. Идти ей было некуда. Ну я и предложил поехать с нами в отделение, переждать ночь. Ведь на улице мало ли что может произойти…

— Всегда стараешься решить проблемы мирно, словами, пытаясь что-то донести до людей. По-другому никак, ведь мы присутствуем при семейных ссорах, а их грубой силой разрешить нельзя, — поясняет Евгений. — Иногда приезжаешь на адрес и видишь: отец стоит разъярённый, мать вся на эмоциях, а рядом с ними две дочери – одна за мать спряталась, другая за отца. Пытаешься как-то раз решить конфликт. Предлагаю женщине проехать в отделение, написать заявление. А она говорит: «Я с дочерью поеду». Да куда ж ты её потащишь! Ночь на дворе, оставь кому-то взрослому. «Нет, дочка поедет со мной». А дочь в слезах уже вся. Стараешься достучаться до людей, но, бывает, что увещевания бесполезны — просто не слушают. Психологически эти постоянные скандалы выдерживать очень тяжело, но со временем эмоции, хоть никуда и не исчезают, но будто обрастают бронёй.

— Привыкаешь более или менее, — говорит Алексей Громов. — С какого-то момента некоторые вещи перестаёшь пропускать через себя. По-другому здесь никак. Слабохарактерные тут не работают.

Жаль, что мало кто из граждан осознаёт, сколь тяжёлый каждодневный труд сотрудника ГНР. Чуть больше хотелось бы внимания и от руководства:

Денис КРЮЧКОВ,

фото автора