Николай Васильевич Соснин родился в селе Оделево Ивановской области в большой крестьянской семье и стал третьим из шести сыновей. Шли нелегкие для крестьянства 20¬е годы. Советская деревня вставала на путь преобразований. Сворачивался НЭП, набирала обороты коллективизация. Среди сельских жителей, долгое время лишенных практической возможности получить хотя бы среднее образование, приобретали популярность школы-семилетки. Отправился в нее и Николай. Но путь к знаниям в буквальном смысле слова был непрост. Школа находилась в 8 километрах от села, которые летом и по сухой погоде дети преодолевали пешком. Когда же начинались морозы и бездорожье, родители пристраивали их в семьи, жившие в соседнем селе. Часто спать приходилось на полу. Места было мало. Столовых при школах тогда еще не было, поэтому с питанием дело тоже обстояло непросто. Люди бедствовали. Но учились с большим желанием. На каникулах в колхозе закипала работа. С 10 лет трудился в колхозе и Николай. Дети, как правило, выполняли несложную работу. А вот с 14 лет работать приходилось наравне со взрослыми. До обеда нужно было скосить 35 соток сена — такова была ежедневная норма. А после обеда его предстояло убрать. Николай пахал на паре лошадей, пилил лес, корчевал пни, заготавливал дрова — дел в колхозе всегда хватало. Но находилось время и для других занятий. В 4 километрах от села был клуб, в котором проходили собрания, праздники, устраивались танцы. Там же за год до начала войны проводились занятия по военно-медицинской подготовке, где подростки обучались стрельбе, получали необходимые знания в области обороны и первой медицинской помощи. К концу обучения вся грудь у Николая была в значках — «Ворошиловский стрелок», ГТО, ПВХО, «Отличник санитарной подготовки».
Вскоре физической выносливости, приобретенной за годы работы в колхозе, и навыкам, полученным на занятиях по обороне, суждено было пригодиться…
22 июня 1941 года стало известно: началась Великая Отечественная война. Николаю было 18 лет. Начался призыв.
— Повестку я получил 16 августа. И был необычайно рад, — признается Николай Васильевич. — Хотя война уже шла и в село приходили первые похоронки, я с энтузиазмом пошел в армию. Ведь воспитывали нас патриотами. В тот же день мать отвезла меня на лошади в военкомат районного центра. Там собравшихся призывников посадили на поезд в Иваново, а оттуда — в Москву.
Всего из Ивановской области на Ярославский вокзал тогда прибыли 1000 молодых ребят, 1000 комсомольцев. Через Сокольники и Богородский лес они двинулись к казармам 236¬го конвойного полка. Враг был уже под столицей. Москву бомбили, и ночевать новобранцам пришлось под открытым небом, в лесу, где ели и сосны скрывали их от фашистских летчиков. Наутро прибывших повели в баню, выдали военную форму. Ребята настолько преобразились, что поначалу перестали друг друга узнавать. А на следующий день объявили приказ: каждое отделение должно выкопать себе блиндаж. Тут-то и пригодилось Николаю знание земляных работ. Когда землянки были готовы, началось обучение. А в середине октября настало время распределения.
— Из Кремля приехали отбирать солдат в полк специального назначения (теперь он называется президентским). Требовалось 10 человек. Я был дисциплинированным, стрелял хорошо. Командиры видели мои старания и выдвинули мою кандидатуру. Но я не подошел по росту и по происхождению — в прежние времена туда принимали только представителей рабочего класса, — вспоминает Николай Васильевич. — Чуть позже приехали из дивизии имени Дзержинского, самого известного соединения внутренних войск. Они отобрали 200 человек. В это число вошел и я. Продолжилась учеба. Много времени отводилось на занятие строевой подготовкой. Мы удивлялись: для чего? Ситуация прояснилась вечером 6 ноября. Было объявлено, что утром мы примем участие в показательных строевых выступлениях. Не было еще 6  часов утра, а нас уже выстроили в шеренги. Маршем мы прошли по Маросейке, через Ильинские ворота и Ильинку к Красной площади и Спасской башне. Там¬то мы и узнали: будет парад. На трибуне мавзолея стояли члены правительства. Выступал сам Сталин. Обещал нам победу, рассказывал о временных трудностях. Время было тяжелое. Москву продолжали бомбить. А на Красной площади собралось много солдат. Но противник не знал о нашем параде. Нам помогала и погода: шел сильный снег. Прямо с парада многие части отправились на фронт. А мы вернулись в казармы, где нам объявили благодарность. Командир сообщил, что Сталин будто бы оценил нашу подготовку на «пять».
Служба продолжалась. Дивизия имени Дзержинского фактически фронтовой не являлась и была предназначена для охраны правительства и правительственных учреждений. Ее солдаты стояли на постах в ЦК, Совете министров, Госплане, патрулировали улицы Москвы. Но положение под Москвой продолжало ухудшаться, и через две недели после проведения парада из ее военнослужащих стали формировать батальоны для отправки на фронт. Первыми отбирали старослужащих. Потом по желанию стали отправлять и молодых. И Николай пошел. Ночью на машинах их повезли к прифронтовой зоне. Позже солдаты долго шли пешком и наконец к утру оказались на позициях.
— Оборону мы держали с переменным успехом. В те дни было очень холодно. Стояли морозы. Полушубков не было, а сапоги я выбрал под тонкие портяночки, и поэтому мерз страшно. Стали подтягиваться войска из Сибири — у них были и соответствующее погоде обмундирование, и техника. Не помню, какое это было число — ведь мы тогда не считали ни выходных, ни понедельников, — но мы были под Звенигородом, когда прозвучала команда переходить в наступление. Мы гнали немцев 100-150 км, брали деревни, населенные пункты один за другим. В тот период я получил легкое ранение. В ногу вонзился осколок мины, и меня отвезли в Москву в Институт скорой помощи имени Склифосовского. Но поскольку рана сама стала затягиваться, я отказался от операции. Был конец февраля. Нас сняли с фронта, и мы вновь принялись патрулировать улицы.
В дивизии Николай по-прежнему считался одним из лучших, передовых солдат. Занял одно из призовых мест на соревнованиях в полном боевом снаряжении на дистанции в 25 километров. А несколько видов огнестрельного оружия освоил до такой степени, что мог безошибочно разбирать и собирать их с завязанными глазами. Настал 43¬й год. Руководство хотело направить Николая в офицерскую школу МВД, находившуюся в Алма-Ате, и уже ожидало разнарядку. Но пришли сотрудники МГБ и сделали Николаю аналогичное предложение, на которое он ответил согласием. По окончании Школы офицеров охраны правительства Николаю присвоили звание младшего лейтенанта госбезопасности. Последующие девять лет он проработал в охране самого легендарного вождя советской эпохи — Иосифа Сталина. Свою службу в новом качестве Николай начал на Ближней даче в районе Кунцево. В Кремль генеральный секретарь выезжал редко. Члены политбюро сами приезжали к нему почти каждый день и докладывали обстановку. Когда война окончилась, Сталин стал выезжать на юг, в Абхазию, на Холодную речку. Охрана следовала за ним.
— После его смерти никто не хотел принимать нас к себе в охрану. Такое уж было правило. Поэтому распределяли нас кого куда. И на Юг, и на Север, и в другие советские республики, и за территорию СССР. Мне повезло остаться в Москве, — рассказывает ветеран. — 1 июня 1952 года меня направили на работу в ОБХСС Первомайского района на должность оперуполномоченного, хотя с такого рода деятельностью я не был знаком совершенно. Конечно, со временем я ее освоил. Но, признаться, разработка торговых учреждений и спекулянтов не пришлась мне по душе. К тому времени я уже был наслышан о работе уголовного розыска. Туда я и перевелся в 56¬м году.
На новом месте, в отделе уголовного розыска 51¬го отделения милиции, Николай продолжал показывать отличные результаты, что в 60¬м году засвидетельствовала и наша газета. При количестве населения в 15 000 человек раскрываемость на его участке была на уровне 95¬97%. Убийства в те времена были редкостью. Чаще происходили кражи и грабежи. И все же иногда приходилось иметь дело и с особо тяжкими преступлениями:
— Однажды поступило заявление о пропаже девушки, семнадцатилетней комсомолки. Работала она на 45¬м авиационном заводе на проспекте Буденного и не появлялась ни дома, ни в цеху уже несколько дней. Я сразу же поехал на завод, пообщался с ее коллегами. И установил, что в день исчезновения ее видели выходившей вечером из проходной с двумя молодыми людьми, работавшими там же. Вскоре их личности удалось установить. Одного из них вызвали по телефону. Молодой человек отрицал, что в тот вечер выходил вместе с пропавшей из проходной. Его задержали. А в камеру к нему подсадили агента. За вторым я отправился сам в Малаховку. Поскольку машина в нашем распоряжении была только одна, да и та не в лучшем состоянии, задержанного я вез в Москву на электричке. А уже по Москве в отделение — на троллейбусе. К тому моменту у сидевшего в камере развязался язык, он начал рассказывать агенту, как совершалось преступление. Появились зацепки, с помощью которых удалось расколоть и его подельника. На убийство их подвигло желание завладеть золотыми украшениями девушки. Заранее отточенным напильником они нанесли своей жертве 7 колотых ран. А труп спрятали в лесу, на углу 16-й Парковой. Тогда за раскрытие убийства мы получали премию — 25 рублей. Работали мы очень дружно, с душой. Всех объединяла общая ответственность, чувство коллективизма. Хотя во времена Хрущева условия для милиции были не лучшие.
17 лет прослужил Николай Васильевич в отделе уголовного розыска. Начальник Управления внутренних дел Первомайского района предложил опытному сотруднику работу в только что сформированном отделе профилактики. Подразделение занималось организацией опорных пунктов участковых уполномоченных милиции, контролем за их работой. 1 сентября 1978 года отличник милиции Николай Васильевич вышел на пенсию. Всего с оружием в руках ветеран прослужил 37 лет. Но и на заслуженном отдыхе Николай Васильевич продолжает принимать активное участие в общественной жизни. Он занимал ответственные должности в Совете ветеранов по району Южное Измайлово, в Совете ветеранов Управления внутренних дел по Восточному округу. Последние 10 лет он состоит в Совете ветеранов — участников парада 7 ноября 1941 года. Заслуги Николая Васильевича на этом поприще признаны и подтверждены знаками «Почетный ветеран города Москвы» и «Почетный ветеран Восточного округа». Ветеранской деятельностью его интересы не ограничиваются: Николай Васильевич пишет стихи. Некоторые из них можно будет прочесть в готовящемся к выходу сборнике, посвященном Дню Победы. А своим прямым потомкам Николай Васильевич готовит особое наследие — 8 рукописных томов истории рода Сосниных.

Материал подготовила
Екатерина КРУТОГОЛОВА