(Окончание. Начало в № 1)

Н.С. Мыриков с фотокорреспондентом газеты «Петровка, 38» Николаем Горбиковым

…20 октября 1982 года в «Лужниках» на Большой спортивной арене состоялся матч 1/16 Кубка УЕФА между командами «Спартак» (Москва) и «Харлем» из одноимённого города в Нидерландах. Ничем эта игра не должна была выделяться среди других. Но увы!

Матч начался в 19.00. На 16-й минуте москвичи забили гол. Игра была скучноватой. Ближе к концу, не ожидая больше голов, значительная часть довольно замёрзших к тому времени болельщиков стала покидать свои места и направилась к выходам. Большинство болельщиков трибуны «С» двинулось к лестнице № 1, которая находилась ближе к метро. Но всего за 20 секунд до финального свистка форвард «Спартака» Сергей Швецов забил в ворота «Харлема» второй гол. Часть уже ушедших болельщиков стала возвращаться назад. На лестнице № 1 трибуны «С» в подтрибунном пространстве началась давка, которая привела к гибели 66 болельщиков.

Согласно публикациям, старший следователь Московской городской прокуратуры Александр Шпеер, расследовавший это дело, признавал, что каких-либо недоработок со стороны милиции не обнаружено. Тем не менее правоохранители понесли наказание — чтобы «успокоить общественное мнение». Генералу Мырикову был объявлен выговор.

…Непросто Николаю Степановичу пришлось осенью 1985 года, когда 30 сентября все информационные агентства сообщили неприятную новость. В Ливанской Республике прямо у стен посольства неизвестными были похищены наши дипломаты. В отношении советских представителей это был очень редкий случай, в этом регионе мира наши люди пользовались особым уважением и поддержкой. Ещё больше возникло вопросов, когда стало известно, что захват осуществили представители Организации Освобождения Палестины, нашего союзника.

В конце концов захватчики сообщили свои условия. Они потребовали, чтобы Советский Союз заставил руководство Сирии, во главе которой тогда стоял Хафез Асад (отец нынешнего президента Башара Асада), чтобы тот прекратил боевые действия против палестинцев. Восток, как известно, дело тонкое, там во всех политических нюансах очень сложно разобраться. Но чтобы советские «соображали и шевелились быстрее», похитители пригрозили убивать наших дипломатов, и вскоре труп одного из них, Аркадия Каткова, был подброшен.

Так почему же эта история так взволновала заместителя начальника московской милиции? Ответ на этот вопрос станет понятным, когда будут названы имена захваченных террористами людей. Это были врач посольства Николай Свирский и офицеры резидентуры КГБ Олег Спирин и Валерий Мыриков. Да, это был старший сын Николая Степановича Валерий — советский разведчик в Ливане.

История эта, наверное, тянулась бы долго, если бы советский представитель во время переговоров с похитителями не пригрозил, что вполне возможен «ошибочный удар» нашей ракеты по духовному центру террористов. И вопрос был решён. Всех заложников привезли к посольству. Валерий Мыриков потом ещё не раз выполнял задачи за границей.

…А ещё был любопытный случай, о котором вспоминал бывший секретарь парткома ГУВД Москвы полковник милиции Геннадий Томин. Какая-то «добрая душа» и, естественно, «принципиальная личность» накатала на генерала Мырикова жалобу в самый партийный верх. О том, что Николай Степанович нарушает «коммунистическую мораль», живёт не по средствам — у него дача очень большого размера.

Комиссия из трёх важных партийных «контрольных лиц» прибыла на участок в Чеховском районе. Конечно, под впечатлением прочитанного, они полагали лицезреть «дворец», а увидели то, что стояло на всех обычных участках в шесть соток. Летний домик четыре на шесть метров, пара грядок, колодец, кусты смородины и клубники, над которыми «колдовала» супруга генерала. Всё было «спрятано» за символическим забором. «А чего же воспалился ум у автора сигнала?» — спросит читатель. Оказывается, домик действительно был выше своих «деревянных собратьев» сантиметров на тридцать. Но никакого второго этажа, никакой необычной высоты строения. Да, домик был чуть выше обычных двух с половиной метров, но, окажись он меньше, генералу с его двумя метрами роста пришлось бы  забираться в него в полусогнутом состоянии.

…В нынешнем году исполняется 30 лет со дня событий, которые привели к величайшей катастрофе XX века — распаду Советского Союза. В зависимости от политических предпочтений часть наших соотечественников называет их «Августовским путчем», а другая часть — связывает с созданием Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению (ГКЧП). Несомненно, историки, а может быть даже и следователи, ещё разберутся в тех событиях, мы же коснёмся их лишь в той степени, в какой они повлияли на судьбу генерала Мырикова.

17 апреля 1991 года Николай Степанович был назначен руководителем ГУВД Москвы. Он являлся, по общему мнению, единственным в то время человеком в столичной милиции, который мог удержать в законных рамках ситуацию в мегаполисе. Вряд ли есть необходимость лишний раз напоминать читателю, что в результате так называемой перестройки государственный механизм был сломан и Москва в те дни превратилась в арену «политических битв». 

Апогей нарастающего противоборства наступил в августе 1991 года. Часть советской элиты, стараясь предотвратить распад государства, объявила о создании ГКЧП, который назначил начальника столичной милиции генерал-лейтенанта милиции Николая Мырикова комендантом Москвы.

Казалось бы, отлично, это был тот самый шаг, которого ждал народ. Но никто из членов ГКЧП, из руководителей Министерства обороны СССР, Комитета государственной безопасности и иных силовых ведомств никаких конкретных шагов больше не предпринял. Как вспоминают заместители Мырикова, которые находились с ним тогда постоянно, Николая Степановича никто не предупреждал об организации ГКЧП, никто не ставил никаких задач как коменданту, а самое главное, никто не брал на себя ответственность об издании законного приказа для конкретных действий. Приказа, как говорится, и на бланке, и с печатью! Все пытались решать проблемы «на словах».

Оказавшись в самом центре этого «августовского хаоса», он, понимая, что в большом городе любая искра приведёт к невероятному взрыву, принял следующее решение. Хотя к тому времени ГУВД уже был подчинён союзному МВД (26 марта 1991 года указом Президента СССР), Николай Степанович попросил о встрече бывшего председателя Исполкома Моссовета Юрия Лужкова. Как говорится, «обсудить актуальный момент». Встреча состоялась, и Лужков так сформулировал задачу милиции: не вмешиваться в «политические разборки», не допустить кровопролития, не дать поднять голову криминалу и обеспечить надёжное функционирование городского хозяйства. Тем и был занят начальник московской милиции и комендант города.

Уже в наши дни было подсчитано, что ГКЧП в Москве задействовал немалые силы: КГБ — спецподразделение «Альфа», 27-я отдельная мотострелковая бригада КГБ СССР; МВД — ОМОН и Дивизия имени Дзержинского; Минобороны — 106-я воздушно-десантная дивизия из Тулы, Таманская мотострелковая дивизия, Кантемировская танковая дивизия. В город было введено около 4-х тысяч военнослужащих, 362 танка, 427 бронетранспортёров и БМП. Но, несмотря на такую концентрацию людей с оружием, Слава Богу, удалось избежать большой крови — и в этом огромная заслуга столичной милиции и её руководителя генерал-лейтенанта милиции Мырикова. Тем не менее пришедшие к власти либералы сочли действия генерала на посту коменданта неприемлемыми и уже в начале сентября сообщили о его увольнении.

В отставку он ушёл 16 января 1992 года — по возрасту, с правом ношения установленной формы одежды. Выслуга лет на 1 января 1992 года в календарном исчислении составляла 45 лет, 5 месяцев, 23 дня, а в льготном — 51 год и 4 месяца! Видимо, это ещё один рекорд московской полиции.

Николай Степанович, уйдя на заслуженный отдых, не превратился в классического пенсионера, делящего своё время между рыбалкой и домино. Его опыт и мастерство были востребованы — он возглавлял службу безопасности Русского национального банка, являлся одним из учредителей охранной фирмы «Московский амулет».

Вместе с тем он старался не терять связи с коллективом, которому отдал почти полвека. Охотно вникал в жизнь подразделений столичной милиции, общался с молодёжью, делился с ней своим опытом. За огромную воспитательную работу 11 ноября 2001 года Президент Российской Федерации во время встречи с ветеранами главка вручил генерал-лейтенанту Мырикову наручные часы, которые сейчас хранятся в Музее истории органов внутренних дел Москвы.

Николай Степанович ушёл от нас 6 марта 2011 года. Он был последним советским начальником московской милиции.

Владимир ГАЛАЙКО, фото Алексея БЕЛЯНЧЕВА и из архива редакции