Выродки не похожи друг на друга только по внешности, характеризующей словесный портрет каждого. Объединяют и роднят их — жестокость, бесчеловечность и повадки кровожадных акул. Друг, знакомый, подельник — это средства, объекты, источники решения их утробных проблем. Всё зависит от цены, назначенной за человеческую жизнь. Остальное не в счёт. Прочее — эмоции.

Паша Смородинов был романтиком. Часами читал Блока и Есенина наизусть без подсказки. Прогуливаясь по городу, мог остановиться у какой-нибудь картины, вывешенной за витринным стеклом. Находил в ней прекрасное там, где другие ничего, кроме грубых мазков кисти, не могли разглядеть. Увидев голодного бездомного пса, на последние деньги покупал пирожки с мясом и кормил доходягу до отвала. Он был настоящим солдатом, мужественным человеком, способным совершать героические поступки.

Побывав в нескольких командировках на Кавказе в самом начале первой Чеченской кампании, он ни разу не дрогнул, не показал неприятелю спину. Всегда старался принять друзей-однополчан. Он рисковал, под пули подставлялся, а их спасал. Считал, что жизнь друга дороже собственной.

Были у парня и хорошие товарищи по службе. Один из них москвич Саня Булгаков. У Павла в альбоме была фотокарточка, на которой они вместе Сашкой в настороженно притихшей «зелёнке», из которой обычно стреляют боевики. Наблюдая, как Смородинов пытается приголубить какого-нибудь бродячего кота или собаку Булгаков посмеивался:

— Таким мягким и отзывчивым на войне быть нельзя.

— Не такой уж я и мягкий, — отмахивался от него Паша.

Насчёт отзывчивости предпочитал промолчать: имелась у него такая слабость. Сослуживец же был человеком жёстким, иногда даже жестоким. Павел оправдывал его — на войне, действительно, другим быть нельзя… Хотя сам был другим.

Жестокость для определённой категории людей является своеобразной формой самосохранения. Без этого не выжить. Смородинов тоже прекрасно понимал, что расслабляться на войне нельзя. Это можно делать только дома.

В Москве парней, прошедших горячие точки, предпочли использовать в роли секьюрити: поручали охранять богатых предпринимателей, их гаражи и офисы, заставляли сопровождать барских детишек в школу, а самых барынь — в супермаркеты за покупками.

Эта работа для недавно демобилизовавшихся солдат была, как (в своё время для нас) поездки на картошку: не хочется, а надо. Три однополчанина — сержант Александр Булгаков, рядовые Семён Курков и Павел Смородинов — вскоре перешли в другой ЧОП и стали охранять офис ООО «Ирбис» (название изменено. — Прим. авт.), расположенный на юго-западе столицы. Офис был богатый, в нём несколько сейфов. Охранники видели много долларов в банковских упаковках, это рождало чувство зависти: какие деньги водятся на белом свете. Дежурство в этой конторе было круглосуточным, требования серьёзными. Во время дежурства нужно было следить не только за служебными помещениями и парадной дверью, но и за чёрным ходом.

Павел справлялся со своими обязанностями блестяще. Несложно это было делать, поскольку не Чечня. Нападения из-за спины и выстрелов в затылок можно не ожидать, но охранная служба есть охранная служба, всё может произойти.

Однажды холодным утром Семён Курков явился на дежурство, а Павла Смородинова на месте не застал. Ни его, ни вверенного ему оружия, ни журнала, который охранники вели во время смен. Самое главное: из пяти кабинетов пропали огромные сейфы. Они были вытащены и вывезены. Пропали также четыре телевизора, музыкальный центр и двенадцать телефонных аппаратов фирмы «Panasonic».

Через несколько минут в офис «Ирбис» приехала оперативная бригада. Дверь, выходящая во двор, оказалась открытой. Были видны следы, по которым определили, что сейфы тащили волоком. Кто-то вспомнил, что вчера здесь трудились рабочие. Компания, чей офис в эту ночь охранял Смородинов, затеяла ремонт…

При вторичном осмотре во дворе фирмы под кустом была найдена обойма от пистолета марки «ИЖ-71» с восемью патронами. Сверили номер обоймы с тем, что был занесён в учётную карточку Павла. Номер совпал с номером запасной обоймы. Версия о том, что парень исчез, прихватив с собой оружие и сейфы, сразу отпала. Стало ясно, что Смородинов стал жертвой нападения.

Курков помогал следственной бригаде. Иногда он спрашивал у розыскников:

— Скажите, мужики, есть ли надежда, что мой фронтовой товарищ Паша Смородинов жив?

Полицейские мрачно отмахивались — они и сами многого пока не понимали. Сюжет мог развиваться по-разному.

* * *

Дежурство в тот вечер не предвещало никаких осложнений. Смородинов обошёл подведомственную территорию: проверил пломбы на дверях кабинетов, где стояли дорогие компьютеры, двор. Потом расположился со свежим журналом на диване в караулке.

Ночью раздался громкий и настойчивый стук в дверь парадного входа.

— Паша! — раздался до боли знакомый голос. — Паша, открой! Срочно нужна помощь.

Смородинов узнал голос. Это был его напарник, сменщик Семён Курков. Свой парень. С ним также находился свой человек — Александр Булгаков…

По инструкции Павел не имел права открывать. Но одно дело инструкция, другое — жизнь. Здесь всякое может случиться. Вдруг где-нибудь в паре шагов умирает человек и ему нужна помощь.

Смородинов сделал то, что ни в коем случае не должен был делать — открыл дверь.

С Курковым и Булгаковым в помещение вошёл ещё один сослуживец, Пётр Свиряков, проживающий в подмосковном Наро-Фоминске. Он тоже был в Чечне, награждён медалью «За отвагу».

Дальше произошло то, что Павел не ожидал ни при каком раскладе.

Пришедшие точно рассчитали: парень не мог не открыть, ведь пришли его братья-однополчане… Однополчане сработали ловко. Внезапно накинули на шею Павлу верёвку, сдавили горло и повалили на пол. Били его ногами, руками, рукояткой пистолета, который Булгаков выдернул у него из кобуры, ножкой от табурета. Затем, памятуя о том, что Смородинов физически достаточно крепок, связали. Сначала капроновой верёвкой, затем электрошнуром и антенным кабелем. Курков заклеил Павлу рот скотчем, чтобы тот не смог позвать на помощь. После экзекуции начали выносить из офиса сейфы. Нападавшие заранее обзавелись грузовой «Газелью», взяв её напрокат у одного из приятелей Петра Свирякова. Невелик размером неказистый грузовичок, а товара можно загрузить много. В кузове уместились сейфы, телевизоры и музыкальный центр. Словом, всё, что похитили в офисе. В последнюю очередь туда же закинули связанного и тяжело стонущего Смородинова. После этого налётчики решили разделиться. Курков пешком отправился домой, так как утром ему предстояло заступать на смену, а Булгаков и Свиряков на машине поехали в Наро-Фоминск. По дороге остановились возле свалки железа. Нашли обрезок тяжёлого рельса и чугунную болванку, которые бросили в кузов.

— Ищи подходящее место, — на всякий случай предупредил Булгаков водителя.

— Уже ищу, — ответил он.

Свиряков прекрасно знал, какое «место» нужно напарнику.

С Киевского шоссе они свернули к реке Нара.

— Сейчас мы запустим в речку другую рыбу, — ухмыльнулся Пётр, когда машина притормозила. На берегу они выволокли Павла из машины. Он пришёл в себя. То, что Смородинов видит его, повергло Александра Булгакова в лёгкий шок. Он выхватил из кармана пистолет избитого парня и дважды выстрелили в него. Затем убийца с помощью Свирякова привязал к телу жертвы железяки, подобранные на свалке, и столкнул тело в воду.

Вскоре они подъехали к дому Петра, находящемся в частном секторе за городом. Там сейфы выгрузили.

Когда их вскрывали один за другим, то вначале похолодели, а затем раскрыли рты от изумления — сейфы были пусты. Такого сокрушительного удара они не ожидали.

* * *

Курков помогал следственной бригаде собирать вещественные доказательства. Поздно вечером, возвращаясь домой, Семён почувствовал, что за ним кто-то идёт. Это был совершенно неприметный человек. Курков остановился, парень сделал то же самое. Охранник сделала прыжок в ближайшую подворотню, человек, шедший за ним, сделал точно такой же прыжок. Бывший солдат понял, что полицейские установили за ним наружное наблюдение. Это было для него неожиданно и страшно. Не выдержав такого пресса, Курков сам явился к следователю, который вёл это дело. Вид у Куркова был довольно жалкий. Через пару минут он сдал своих подельников.

Суд вынес вердикт. Булгаков и Курков получили по 24 года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима и с конфискацией имущества. Свиряков получил 21 год лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима, также с конфискацией имущества. Был он лишён по решению суда и своей боевой награды, медали «За отвагу».

Невольно возникает вопрос: как Булгаков, Курков и Свиряков, делившие с Павлом Смородиновым в Чечне кусок хлеба, встали на скользкий путь преступления? Не единожды повидавшие на войне гибель друзей, уподобились боевикам, нанеся смертельный удар своему однополчанину? Ведь он прикрывал их собой от пуль бандитов. Слово предательство, очень точно характеризует троицу. Предательство не на войне, а в мирной жизни. Гнусно то, что в отношении своего же товарища. Приговор российского законодательства не самый страшный. У криминального трио остался ещё один судья — Бог…

(Все имена и фамилии в публикации изменены).

Сергей ОСТАШЕВ,
рисунки Николая РАЧКОВА