ОТ НАРКОТИКОВ ДО МЕЖНАЦИОНАЛЬНОГО СКАНДАЛА

 

 

Одна из особенностей расследования криминального дела в большом городе заключается в том, что оно разветвляется, меняет сущность, получает новые оттенки, а иногда резко упирается в тупик.

Позвонил мой начальник:

— Поднимись ко мне, есть небольшое поручение.

В кабинете сидел пожилой мужчина, которого начальник представил как своего давнего приятеля. Выяснилось, что у друга просьба: в дом, где он живет, зачастили подозрительные личности. В основном наведываются на четвертый этаж к женщине, вдове убитого вора. Посетители, среди которых немало кавказцев, по внешним признакам напоминают наркоманов. Никаких серьезных происшествий не было, но жильцы очень нервничают и беспокоятся. Они не раз обращались в ближайшее отделение милиции, но безуспешно. Начальник попросил меня заняться этим вопросом и продиктовал номер телефона и имя женщины.

Среди дня, когда выдалась свободная минута, я позвонил ей, представился неким Русланом. Естественно, сначала она не могла припомнить меня, но после моих упреков воскликнула:

— Ну, дорогой, куда ты пропал, давно тебя не видела!

— Сидел, только что вышел.

— Если хочешь, приходи. Свежий товар есть.

— Обязательно зайду, жди.

Я доложил начальнику, что это дело, похоже, действительно связано с наркотиками. Посоветовались и решили отправиться к вдове с оперативной группой — всего можно ожидать от людей с затуманенными мозгами.

Подъехали, обследовали дом, окрестности. Поднялись, позвонили. Как только открылась дверь, ворвались в квартиру. Перед нами стояла совершенно голая, красивая женщина. Узнав, что мы из милиции, она упала на пол и стала кричать, что ей плохо, что ей надо одеться. Потом вскочила, бросилась в ванную и заперлась там. Пока мы опомнились, она успела опорожнить содержимое шприцев. И все — ничего нет, никаких вещественных доказательств.

— Лена, все равно тебя это не спасет, — говорю ей. — Ты наркоманка, через час-полтора у тебя начнется ломка, а дом окружен милицией. Хотя бы для своего спасения, скажи, где ты берешь наркотики.

Перспектива лишиться следующего укола на самом деле очень ее обеспокоила, и она пообещала дать адрес, если мы оставим ее в покое. Приняв ее условие, отправились по указанному адресу.

В той квартире нас встретили хозяйка, женщина лет сорока, хромая, и восемнадцатилетний русский парень, ее любовник, как потом выяснилось, житель подмосковного города. Мы обнаружили пять килограммов гашиша и около килограмма сушеных стеблей мака. Они упрямо отказывались отвечать на вопрос, где берут «товар». Говорили, что его привозят, но кто и откуда — не знают.

— А почему вы держите такое большое количество товара в квартире? — спрашиваю хозяйку.

— Один грузинский авторитет по имени Тамаз заказал мне его, но пытался расплатиться фальшивыми рублями, да я не взяла.

Ладно, думаю фальшивками займемся потом, а пока нужно выяснить, откуда гашиш. Было видно, что хозяйка еще не успела сделать из своего молодого любовника полноценного наркомана.

Мы прочитали ему нотацию: мол, не стыдно тебе, такому молодому красивому парню, сожительствовать с этой старухой, законченной наркоманкой, какой ответ ты будешь держать перед своей матерью — и так далее в этом же духе.

Подействовало.

— А что, мама знает об этом? — в волнении спросил он.

— Конечно, мы уже были у тебя дома и провели обыск.

— Ей плохо стало?

Парень разволновался, потом осторожно поинтересовался:

— А вы и в деревне были?

— Какую деревню ты имеешь в виду?

— Ну, у дяди, откуда мы привозили наркотики.

Он рассказал, что в доме его престарелого дяди, живущего в заброшенной деревне, перемалывают и обрабатывают стебли мака, а затем разными путями доставляют в Москву. Это уже была серьезная информация, и я доложил самому начальнику управления.

На следующий день мы отправились на двух микроавтобусах в эту деревню. Стояли трескучие морозы. Толстый слой снега мог осилить только трактор. С большим трудом нашли подвыпившего тракториста, и он кое-как довез нас до этой действительно заброшенной деревни, на окраине которой находился большой деревянный дом «дяди». Еще во дворе, в нос нам ударил тяжелый запах. Обычно такой запах исходит при кустарной обработке сушеных стеблей мака. Двенадцать набитых до отказа мешков уже ждали клиентов. Поднялись на чердак, заполненный необработанным сырьем мака. Что делать? Мешки погрузили в машины, все остальное вынесли во двор, облили бензином и сожгли.

В полночь с добычей подъехали к управлению. Мешки с наркотиком временно пристроили в коридоре. Как назло, утром неожиданно приехал начальник ГУВД Москвы генерал-лейтенант В.И. Панкратов. Вошел в здание и поморщился: «Что за вонь?!»…

Передав материалы дела следователям, стали интересоваться фальшивыми деньгами. Тамаза мы знали и, обыскав его дом, нашли часть этих денег. Фальшивки были высокого качества. Грузин сказал, что деньги он «купил» у одной чеченки, и дал ее адрес. Женщина заявила, что получила их от некого Омара, который живет в гостинице «Балчуг». Но наши последующие действия оказались бессмысленными, поскольку все следы вели в Чечню, превратившуюся к тому времени в криминальное государство.

Чеченка жила с неким азербайджанцем по имени Халил. Естественно, мы поинтересовались этой личностью. Ничего подозрительного, связанного с вышеупомянутым делом, мы не нашли. Однако слежка дала другие результаты. Азербайджанец часами просиживал в национальном московском ресторане, где встречался как с кавказцами, так и с местными, часто бывал на закрытой автостоянке, находящейся поблизости. Потребовалось совсем немного времени, чтобы выяснить, что Халил из известной организованной преступной группы «Гардабана». В Москве они довольно активно занимались угонами автомобилей и «узакониванием» их. Часть машин они переправляли грузовыми самолетами в Баку и там их продавали. Ресторан фактически был прикрытием, местом встреч для подобных темных сделок криминального характера.

Путем сложных комбинаций нам удалось войти в контакт с теми членами организованной преступной группы, которые конкретно занимались куплей-продажей краденых автомашин и их перепродажей уже в самом Азербайджане. Для переговоров они пригласили представителя нашей «независимой преступной группы» — оперативника Олега в вышеупомянутый ресторан. До этого наши следователи на время предоставили нам две автомашины, реквизированные у другой преступной группы. Азербайджанцы накрыли роскошный стол с икрой, шашлыком, кебабом и ждали своего русского сообщника. Наконец, пришел Олег, вооруженный подслушивающим устройством, и начал с аппетитом есть. Тосты следовали один за другим, восславлялось взаимовыгодное сотрудничество «деловых» людей двух стран и так далее. Азербайджанцы часто переговаривались на своем родном языке.

— Алексей, что они говорят? — спросил я одного из наших сотрудников, он родом из Баку и хорошо знал этот язык.

— Говорят: он же русский, хорошо напоите его, чтобы сбросил цену.

Как ни обидно признаваться, азербайджанцы добились своего. Не выдержав отчаянного восточного гостеприимства, Олег опьянел и «продал» взятые нами на время в аренду автомашины за полцены. Попадись он тогда мне в руки!.. Но несмотря на хмельное состояние, он все же сообразил по-быстрому уйти, не забыв положить в карман «заработанные» деньги. Нас интересовало, что азербайджанцы будут делать с «нашим» товаром. Они отправили машины на известную нам ближайшую автостоянку, где формировали очередную партию для отправки в Баку.

Однако самой большой неожиданностью стало то, что вскоре в управление были доставлены все сотрапезники Олега. Один из главарей был сыном высокопоставленного чиновника Азербайджана. Поднялся большой скандал, и вопрос из криминального превратился в политический: якобы эту провокацию организовали армяне, а азербайджанцы — честные люди, и они даже не подозревали, что эти машины были краденые.

Несмотря на то, что случай этот произошел на территории третьей страны, он полностью отразил сложные, враждебные и потому неразрешимые армяно-азербайджанские отношения. Нет ничего странного в том, что дело это не получило логического завершения.