КЛЯНУСЬ МАМОЙ

Имея дело с этническими преступными группировками, очень важно знать психологию, обычаи, быт, особенности разных народов, разных национальностей, проживающих на данной территории. Моя национальная принадлежность порядком помогала мне, а по многим вопросам я был даже своеобразным консультантом для моих русских коллег. Об одном таком случае я хотел бы рассказать.
Похитили одного армянина, летчика, и потребовали большой выкуп у его брата Ваана, который занимался кондитерским производством. Ваан нам сказал, что похитители говорили с акцентом, присущим жителям Северного Кавказа, и запросили такую сумму, которую он не смог бы выплатить за всю свою жизнь. Он особо отметил, что в своем бизнесе и вообще никогда не имел точек соприкосновения с выходцами из тех краев.
— А с армянами сталкивались, споры были?— спрашиваю его.
— Серьезного ничего не было. С одним коллегой бывают некоторые сложности, но это мелкие стычки по работе, которые мы быстро устраняем.
Поставили на прослушку его телефон. Неделю царило молчание, потом прозвучали звонки. Действительно, требовали огромную сумму. Мы дали Ваану инструкции, чтобы он предложил бандитам выплачивать выкуп не сразу, а по частям. После некоторого упорства преступники согласились и назначили встречу у станции метро «Динамо». Задачей Ваана было торговаться с преступником и по возможности тянуть время. На встречу явился небритый, неряшливый, потрепанный, мрачный тип и не стал ни о чем говорить. Забрав деньги, он быстро вошел в людное метро и начал спешно заметать следы, переходя из вагона в вагон. В конце концов наши оперативники потеряли его след. Ничего не получилось. Значит, надо готовиться к следующей встрече.
Не исключалось, что похитители следили за Вааном. Поэтому мы предупредили, чтобы он проявил подчеркнутую активность, обращался к знакомым в поисках денег. И когда бандиты назначили новую встречу, мы снабдили Ваана денежными куклами. Встреча происходила у одного из московских ресторанов. Пришли двое, третий следил за происходящим с противоположного тротуара. Чувствовалось, они уверены в успехе операции и обращались с Вааном, как со своей добычей. Не стали скрывать, что они дагестанцы. Сидя в машине мы слушали их разговор через устройство, закрепленное на пиджаке Ваана.
Дагестанцы сразу же перешли к делу.
— Где деньги?
— В машине.
— Принеси, потом я позвоню — твоего брата отпустят.
— Я дам деньги только при условии, если привезете моего брата сюда. Пусть встанет на противоположном тротуаре. Когда он помашет мне рукой, я передам вам деньги и вы его отпустите.
Дагестанец заупрямился:
— Сейчас я позвоню, ты поговоришь с братом, убедишься, что он жив-здоров. Его освободят, как только мы получим выкуп.
Бандиты откровенно торговались. Запах денег дразнил, им хотелось скорее заполучить добычу. Другой дагестанец, молчавший до этого, неожиданно воскликнул:
— Скорее неси деньги! Мы твоего брата уже освободили!
Ваан растерялся:
— То есть как? Ты говоришь — освободили, твой друг говорит — давай деньги, тогда и освободим твоего брата. Кому из вас верить?
— Клянусь мамой!
Ваан заупрямился:
— Повтори клятву.
Как только бандит вновь произнес слова клятвы, я тут же отдал приказ оперативникам арестовать их. Это было нарушением инструкций, и ребята удивленно уточняли по рации:
— Товарищ подполковник, но заложник еще не освобожден…
— Арестовать! Немедленно!
Бандиты тут же были уложены на землю лицом вниз, у одного из них из кармана выпал пистолет. Третий, что стоял на противоположной стороне, бросился бежать и спрятался в квартире на первом этаже соседнего дома, но от бойцов отряда быстрого реагирования ему уйти не удалось. И не только ему. В квартире окончания «сделки» ожидали еще четверо вооруженных бандитов. Хорошо, они догадались не оказывать сопротивления, более того, сообщили, что их главарь находится в одном общежитии, директор которого тоже дагестанец. У последнего вместе с оружием обнаружили форму сотрудника милиции.
В ближайшем отделении милиции бандиты давали показания. Они действительно отпустили летчика, а их заказчик — родственник коллеги Ваана. Когда мы пришли на предприятие этого армянина, нас ожидало трагикомическое действие. Тот еще не знал, что летчика отпустили, и когда мы предъявили ордер на арест по делу о захвате заложника, армянин молча проводил нас в подвал, где сидел истощенный и измученный армянин, о существовании которого мы понятия не имели. Обыскали огромный кондитерский склад и обнаружили еще двух заложников — армянина и русского. Они будто попались на краже, и их насильно заставили более года бесплатно работать в полутемном подвале. Люди эти были без роду и племени, никто не интересовался их судьбой.
На следующий день меня вызвал мой непосредственный начальник Михаил Васильевич Сунцов. Я догадывался, о чем он будет спрашивать, и не ошибся.
— Послушай, — благодушно обратился он ко мне. — Дело завершилось удачно, ничего не могу сказать. Вместо одного заложника освободили четверых. Но скажи, почему пошел на риск — поставил под угрозу жизнь заложника?
Я ему объяснил, что для этого нужно хорошо знать психологию кавказцев. В данном случае, когда горец клянется матерью, будь он даже бандитом, вором, убийцей, да еще не единожды и в присутствии своих земляков, то он не может соврать. Иначе он в своем окружении станет презираемой личностью.
— А будь он один? — спросил полковник.
— В таком случае не только мать продал бы…
Трудно было передать выражение лица моего начальника.