ГЕНЕРАЛ ИЗ ПРОСТОГО НАРОДА
(Окончание.)
Рекомендуют вас заместителем
по тылу…
В 1987 году заместитель начальника главка Иван Максимович Шутов, долгие годы курировавший службу тыла, засобирался на пенсию. Шаранков, занимавшийся своим направлением, и не подозревал, что ожидает его в ближайшей перспективе.
 |
| Депутат Моссовета генералмайор милиции Николай Шаранков выступает перед избирателями. 1986 год |
по тылу…
В 1987 году заместитель начальника главка Иван Максимович Шутов, долгие годы курировавший службу тыла, засобирался на пенсию. Шаранков, занимавшийся своим направлением, и не подозревал, что ожидает его в ближайшей перспективе.
И в один прекрасный день начальник ГУВД Пётр Степанович Богданов пригласил его и Шутова к себе в кабинет. «Николай Михайлович, тут вот какое дело, — без предисловий начал он. — Иван Максимович рекомендует вас замом по тылу». «Товарищ генерал-лейтенант, — опешил Шаранков, — какой я зам по тылу? Я милиционер, вы же знаете. Не пойду я никаким замом по тылу! Что я буду делать?»
— Я буквально отбивался ногами и руками от этой должности, — рассказывает дальше Николай Михайлович. — Нет, говорит, Николай Михайлович, я прошу! Иван Максимович тоже поддерживает начальника: «Пётр Степанович, да он когда начальником РОВД был, так за семь лет сумел построить 132-е отделение милиции, 54-е отделение милиции, вытрезвитель, РОВД на Таманской улице, начали строить в Щукино 99-е отделение. Так это та же самая работа. Опыт-то какой, зачем в землю зарывать!» Прошу начальника дать хоть сутки подумать. «Какие сутки!» — уже решительно говорит Богданов. Делать нечего, и я говорю: «Но при одном условии, товарищ генерал-лейтенант. Все мои предложения, вопросы, касающиеся тыла, вы, пожалуйста, поддерживайте и мне помогайте». Так я и стал заместителем по тылу.
Построить госпиталь —
дело чести!
В первую очередь Богданов дал задание заняться строительством госпиталя, которое тянулось вот уже десять лет. Проектно-сметная документация на 11 миллионов рублей была освоена лишь на 4,5 миллиона.
Через несколько дней после назначения Шаранков вместе с начальником медуправления главка Петром Павловичем Осиповым приехал в тот злополучный госпиталь. Картина предстала тягостная: три каменщика, не торопясь, копаются, кирпичи кладут. Что делать?
И решил Шаранков, пользуясь своим статусом депутата Моссовета (бессменно с 1974 по 1990 год) напрямую обратиться к депутату Ресину, который руководил Главмосстроем. Ресин вызвал своего заместителя Василия Макарова, съездили на объект, посмотрели, приняли конструктивные решения и дело пошло на лад. Работали 250 строителей. Но к заключительному сроку — 1 января 1988 года — никак не успевали. Что делать?
Радикальное предложение
Николая Михайловича
«Пётр Степанович, давайте сделаем дело: пусть наши сотрудники поработают на стройке госпиталя. Всё-таки в Москве 110 тысяч сотрудников. Хоть по одному разу!» — предложил Шаранков начальнику главка. Тот подумал и согласился.
Шаранков составил график с таким расчётом, чтобы каждый день работали на стройке госпиталя не менее 200 сотрудников. Всю вентиляцию, канализацию, электрику сделали за полтора года четверо милиционеров из спецполка по охране Акуловского гидроузла. Когда строительство подошло к концу, оказалось, есть приказ министра: помощь строителям выделять только в том случае, когда полностью готово здание. Тогда начальник главка Богданов позвонил заместителю министра внутренних дел по кадрам, рассказал про ситуацию. «Пусть приезжает», — ответил тот. Шаранков приехал в тот же день, доложил всё как есть. А заместитель, оказывается, в своё время был секретарём Краснодарского крайкома партии, курировал строительство, поэтому понимал суть дела. Работа пошла споро. Полковники из управления кадров министерства убедились, что помещения госпиталя готовы, и отдельным приказом утвердили необходимый штат. В новом госпитале поставили уникальное оборудование.
Добро пожаловать в «Бугорок»!
Среди объектов, которые Николай Михайлович с гордостью называет «своими», — пионерский лагерь «Бугорок». В «наследство» досталось девять корпусов, дощатые стены, страшная столовая, рядом — складские помещения. Финансировало строительство МВД. За полтора года деревянные корпуса заменили двухэтажными, возвели два жилых дома для персонала. Летом в лагере отдыхают дети, зимой — сотрудники. Построили односменную столовую, настелили полы из брекчи вместо линолеума.
Заместитель министра внутренних дел по тылу генерал-майор внутренней службы Востриков приехал принимать объект: «Кто разрешил брекчу класть?» Шаранков ответил: «Я разрешил!». Начальник главка Богданов разрешения не давал. Востриков говорит Богданову: «Ну что, или вы объявите выговор Николаю Михайловичу, или я — по линии министерства?» Впрочем, обошлось. Закончили проверку, всё понравилось.
Генерал-строитель ГУВД Москвы
За несколько лет было возведено много крупных объектов: девятиэтажное здание Центра адресного бюро, пожарные депо, пульты централизованной охраны в Хорошёвском и Ждановском районах, Строгино. После землетрясения в Спитаке было дано указание построить пост-депо такой прочности, чтобы «выдержало вес танка». Подходящее место нашли на улице Фестивальной рядом с ГАИ Северного округа. Заливали метровой толщины слой бетона, использовали арматуру в руку толщиной. Построили новое 131-е отделение внутренних дел в Ждановском районе. Всего по объектам ГУВД освоили тогда 30—35 миллионов рублей.
Заместителем председателя Мосгорисполкома Сайкина был Анатолий Иванович Костенко, курировавший милицию и распределение жилплощади. Как только Шаранков, бывший замом председателя по вопросам прописки, к нему приходил, сразу спрашивал: «Ну что, Николай Михайлович, жильё пришёл просить или есть другие вопросы?».
— Получали тогда для сотрудников 35—40 тысяч квадратных метров жилья, — рассказывает Николай Михайлович. — Проблемы тыла решались планомерно. Начальник главка Богданов и МВД поддерживали. В то время тяжелейший был вопрос с бензином, давали всего по 200 литров на патрульную машину. Помогали решить эту проблему в министерстве и комитете по фондам Моссовета.
Подробное описание жизненного пути Николая Михайловича Шаранкова наверняка заняло бы не одну книгу. Завершить очерк целесообразно одним примечательным эпизодом из жизни генерала.
Чем расположил полковник Шаранков главного американского судью
В августе 1977 в Советском Союзе находился председатель Верховного суда США Уоррен Бергер. Он посетил Ленинград, Тбилиси и Москву, был принят Генеральным секретарём ЦК КПСС, Председателем Президиума Верхового Совета СССР Леонидом Ильичом Брежневым, познакомился с министром внутренних дел СССР Николаем Анисимовичем Щёлоковым, другими должностными лицами. В программе судьи был визит в 54-е отделение милиции, где его встречали заместитель начальника ГУВД Мосгорисполкома Николай Мыриков и начальник УВД райисполкома Николай Шаранков. Во встрече принимали участие руководители народных дружин. Завязалась деловая беседа, верховного судью интересовало, на какое количество населения приходится один милиционер. Бергеру разъяснили, что один участковый инспектор работает на территории, где проживают три-четыре тысячи человек. Но обратили внимание, что у него есть много добровольных помощников, представители которых присутствуют здесь и готовы ответить на любые вопросы. Гость тут же спросил: «А вправе ли дружинники арестовать человека, который им показался подозрительным?» Бергеру ответили: они могут доставить его в отделение милиции и изложить факты, побудившие их это сделать. Вопрос о кратковременном задержании (не более чем на трое суток) решает начальник милиции. Бергер тут же поинтересовался, исходя из американского опыта, велика ли опасность, что при задержании или проверке документов подозреваемый начнёт стрелять? В те времена, конечно, этот вопрос вызвал недоумение. И Николай Михайлович веско заверил: «Не припомню ни единого случая».
Увидев недоумение на лицах, судья поспешил объяснить, что в Соединённых Штатах у каждого может быть оружие, так что выстрела следует ждать в любой момент.
— Даже затрудняюсь сказать, сколько полицейских было подстрелено при исполнении ими служебного долга, — признал Бергер. — И многие возражают против регистрации боевого оружия, хотя сами страдают от нынешнего положения вещей. Право на оружие — важнейшее завоевание американской демократии.
Но нашему народу такой «демократии» не надо было. И когда зашёл разговор о правовой культуре стражей порядка, главному американскому судье с гордостью рассказали, с какой тщательностью сотрудники милиции и дружинники изучают законы, как строго взыскивают за малейшее отступление от них. Бергер с большим вниманием выслушал рассказ и в заключение сказал:
— В каждой стране, где я побывал, существуют многие сходные проблемы. Там, где органы правопорядка хорошо подготовлены, образованы и культурны, проблем меньше. Именно поэтому у вас их меньше, чем у нас, — и умудрённо добавил: — А если вам кажется, что их много, это хорошо: неудовлетворённость — залог совершенствования.
Традиции ветеранов —
наши традиции
С той встречи, память о которой осталась в газетной вырезке, много воды утекло. Поменялся общественный строй, сменилось не одно поколение защитников правопорядка, более доступным стало оружие, отношения между нашими странами сложились, мягко говоря, далеко не дружественные.
Сходство меду эпохами в том, что возвращается доверие и уважение к сотруднику правопорядка. Нынешние полицейские в большинстве своём с гордостью носят погоны, форму, честно и добросовестно выполняют непростую и ответственную работу, достойно продолжают традиции Московской краснознамённой милиции.
Заслуженный работник МВД Николай Михайлович Шаранков за заслуги перед Отечеством награждён орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почёта», Дружбы, двумя знаками МВД «Отличник милиции» и многими медалями. Энергии, чувству юмора и задору ветерана могут позавидовать и молодые. Николай Михайлович нередко встречается с молодыми сотрудниками московской полиции. Богатый жизненный опыт помогает найти ответы на многие непростые вопросы жизни и службы защитников правопорядка.
Сергей ВОЛОГОДСКИЙ,
фото из архива Николая ШАРАНКОВА
 |
| Николай Михайлович Шаранков |
Построить госпиталь —
дело чести!
В первую очередь Богданов дал задание заняться строительством госпиталя, которое тянулось вот уже десять лет. Проектно-сметная документация на 11 миллионов рублей была освоена лишь на 4,5 миллиона.
 |
| Слева направо: генералмайоры милиции Иван Минаев, Николай Шаранков, Виктор Пашковский, Эрик Абрамов и генералмайор внутренней службы Виктор Антонов. 1986 год |
И решил Шаранков, пользуясь своим статусом депутата Моссовета (бессменно с 1974 по 1990 год) напрямую обратиться к депутату Ресину, который руководил Главмосстроем. Ресин вызвал своего заместителя Василия Макарова, съездили на объект, посмотрели, приняли конструктивные решения и дело пошло на лад. Работали 250 строителей. Но к заключительному сроку — 1 января 1988 года — никак не успевали. Что делать?
Радикальное предложение
Николая Михайловича
«Пётр Степанович, давайте сделаем дело: пусть наши сотрудники поработают на стройке госпиталя. Всё-таки в Москве 110 тысяч сотрудников. Хоть по одному разу!» — предложил Шаранков начальнику главка. Тот подумал и согласился.
Шаранков составил график с таким расчётом, чтобы каждый день работали на стройке госпиталя не менее 200 сотрудников. Всю вентиляцию, канализацию, электрику сделали за полтора года четверо милиционеров из спецполка по охране Акуловского гидроузла. Когда строительство подошло к концу, оказалось, есть приказ министра: помощь строителям выделять только в том случае, когда полностью готово здание. Тогда начальник главка Богданов позвонил заместителю министра внутренних дел по кадрам, рассказал про ситуацию. «Пусть приезжает», — ответил тот. Шаранков приехал в тот же день, доложил всё как есть. А заместитель, оказывается, в своё время был секретарём Краснодарского крайкома партии, курировал строительство, поэтому понимал суть дела. Работа пошла споро. Полковники из управления кадров министерства убедились, что помещения госпиталя готовы, и отдельным приказом утвердили необходимый штат. В новом госпитале поставили уникальное оборудование.
Добро пожаловать в «Бугорок»!
Среди объектов, которые Николай Михайлович с гордостью называет «своими», — пионерский лагерь «Бугорок». В «наследство» досталось девять корпусов, дощатые стены, страшная столовая, рядом — складские помещения. Финансировало строительство МВД. За полтора года деревянные корпуса заменили двухэтажными, возвели два жилых дома для персонала. Летом в лагере отдыхают дети, зимой — сотрудники. Построили односменную столовую, настелили полы из брекчи вместо линолеума.
Заместитель министра внутренних дел по тылу генерал-майор внутренней службы Востриков приехал принимать объект: «Кто разрешил брекчу класть?» Шаранков ответил: «Я разрешил!». Начальник главка Богданов разрешения не давал. Востриков говорит Богданову: «Ну что, или вы объявите выговор Николаю Михайловичу, или я — по линии министерства?» Впрочем, обошлось. Закончили проверку, всё понравилось.
Генерал-строитель ГУВД Москвы
За несколько лет было возведено много крупных объектов: девятиэтажное здание Центра адресного бюро, пожарные депо, пульты централизованной охраны в Хорошёвском и Ждановском районах, Строгино. После землетрясения в Спитаке было дано указание построить пост-депо такой прочности, чтобы «выдержало вес танка». Подходящее место нашли на улице Фестивальной рядом с ГАИ Северного округа. Заливали метровой толщины слой бетона, использовали арматуру в руку толщиной. Построили новое 131-е отделение внутренних дел в Ждановском районе. Всего по объектам ГУВД освоили тогда 30—35 миллионов рублей.
Заместителем председателя Мосгорисполкома Сайкина был Анатолий Иванович Костенко, курировавший милицию и распределение жилплощади. Как только Шаранков, бывший замом председателя по вопросам прописки, к нему приходил, сразу спрашивал: «Ну что, Николай Михайлович, жильё пришёл просить или есть другие вопросы?».
— Получали тогда для сотрудников 35—40 тысяч квадратных метров жилья, — рассказывает Николай Михайлович. — Проблемы тыла решались планомерно. Начальник главка Богданов и МВД поддерживали. В то время тяжелейший был вопрос с бензином, давали всего по 200 литров на патрульную машину. Помогали решить эту проблему в министерстве и комитете по фондам Моссовета.
Подробное описание жизненного пути Николая Михайловича Шаранкова наверняка заняло бы не одну книгу. Завершить очерк целесообразно одним примечательным эпизодом из жизни генерала.
Чем расположил полковник Шаранков главного американского судью
В августе 1977 в Советском Союзе находился председатель Верховного суда США Уоррен Бергер. Он посетил Ленинград, Тбилиси и Москву, был принят Генеральным секретарём ЦК КПСС, Председателем Президиума Верхового Совета СССР Леонидом Ильичом Брежневым, познакомился с министром внутренних дел СССР Николаем Анисимовичем Щёлоковым, другими должностными лицами. В программе судьи был визит в 54-е отделение милиции, где его встречали заместитель начальника ГУВД Мосгорисполкома Николай Мыриков и начальник УВД райисполкома Николай Шаранков. Во встрече принимали участие руководители народных дружин. Завязалась деловая беседа, верховного судью интересовало, на какое количество населения приходится один милиционер. Бергеру разъяснили, что один участковый инспектор работает на территории, где проживают три-четыре тысячи человек. Но обратили внимание, что у него есть много добровольных помощников, представители которых присутствуют здесь и готовы ответить на любые вопросы. Гость тут же спросил: «А вправе ли дружинники арестовать человека, который им показался подозрительным?» Бергеру ответили: они могут доставить его в отделение милиции и изложить факты, побудившие их это сделать. Вопрос о кратковременном задержании (не более чем на трое суток) решает начальник милиции. Бергер тут же поинтересовался, исходя из американского опыта, велика ли опасность, что при задержании или проверке документов подозреваемый начнёт стрелять? В те времена, конечно, этот вопрос вызвал недоумение. И Николай Михайлович веско заверил: «Не припомню ни единого случая».
Увидев недоумение на лицах, судья поспешил объяснить, что в Соединённых Штатах у каждого может быть оружие, так что выстрела следует ждать в любой момент.
— Даже затрудняюсь сказать, сколько полицейских было подстрелено при исполнении ими служебного долга, — признал Бергер. — И многие возражают против регистрации боевого оружия, хотя сами страдают от нынешнего положения вещей. Право на оружие — важнейшее завоевание американской демократии.
Но нашему народу такой «демократии» не надо было. И когда зашёл разговор о правовой культуре стражей порядка, главному американскому судье с гордостью рассказали, с какой тщательностью сотрудники милиции и дружинники изучают законы, как строго взыскивают за малейшее отступление от них. Бергер с большим вниманием выслушал рассказ и в заключение сказал:
— В каждой стране, где я побывал, существуют многие сходные проблемы. Там, где органы правопорядка хорошо подготовлены, образованы и культурны, проблем меньше. Именно поэтому у вас их меньше, чем у нас, — и умудрённо добавил: — А если вам кажется, что их много, это хорошо: неудовлетворённость — залог совершенствования.
Традиции ветеранов —
наши традиции
С той встречи, память о которой осталась в газетной вырезке, много воды утекло. Поменялся общественный строй, сменилось не одно поколение защитников правопорядка, более доступным стало оружие, отношения между нашими странами сложились, мягко говоря, далеко не дружественные.
Сходство меду эпохами в том, что возвращается доверие и уважение к сотруднику правопорядка. Нынешние полицейские в большинстве своём с гордостью носят погоны, форму, честно и добросовестно выполняют непростую и ответственную работу, достойно продолжают традиции Московской краснознамённой милиции.
Заслуженный работник МВД Николай Михайлович Шаранков за заслуги перед Отечеством награждён орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почёта», Дружбы, двумя знаками МВД «Отличник милиции» и многими медалями. Энергии, чувству юмора и задору ветерана могут позавидовать и молодые. Николай Михайлович нередко встречается с молодыми сотрудниками московской полиции. Богатый жизненный опыт помогает найти ответы на многие непростые вопросы жизни и службы защитников правопорядка.
Сергей ВОЛОГОДСКИЙ,
фото из архива Николая ШАРАНКОВА