Образ харизматичного сыщика, лично знающего в лицо сотню уголовников, способного по кличке или «почерку» безошибочно определить преступника, лёг в основу множества произведений отечественной литературы и кинематографа.

Современному сыску в Управлении внутренних дел по Западному округу, как и в других округах Москвы, суждено было сформироваться в непростые для всей страны 90-е годы. Передел собственности на фоне всеобщей демократизации и «падения нравов» породил множество неизвестных до того преступлений. Борьба с рэкетом, проституцией и распространением наркотиков, для которых даже статей в Уголовном кодексе тогда предусмотрено не было, усложнялась всеобщим недоверием к милиции: считалось, что прежде уголовные дела возбуждались предвзято и незаконно.

— Доходило до того, что мы задерживали подозреваемого с чемоданом денег или, скажем, наркотиков. И если на суде он потом заявлял, что как раз в этот момент шёл его сдавать в милицию, дело просто закрывали, а преступника отпускали, — вспоминает бывший сотрудник МУРа Анатолий Товстоног, а ныне председатель ветеранской организации УВД по ЗАО.

Разыскная работа требовала, прежде всего, хорошего опыта, усидчивости и терпения.

— Следы и свидетели — больше у нас на вооружении ничего не было. Сейчас при помощи компьютеров, камер, видеорегистраторов некоторые преступления раскрываются за считанные минуты. Раньше могли ли мы об этом мечтать? — говорит ветеран.

Все эти технические новинки оперу должно было заменять чутьё — умение увидеть что-то важное в обыденной жизненной ситуации, а не полагаться на очевидные факты. Есть в Западном округе свои люди-легенды, владевшие этим искусством виртуозно.

— В 1988—89 годах в 116-м отделении милиции в Солнцеве был начальником уголовного розыска Александр Гомыляев, — рассказывает Анатолий Алексеевич. — Вечером как-то выходит из кабинета — сидят в коридоре два подростка лет 15—16. Он спросил, чего ждут. Говорят: «Мы сидим, за друга переживаем — с ним сотрудник инспекции по делам несовершеннолетних беседует». Гомыляев как-то сразу по повадкам, по манере разговора заподозрил, что не простые это ребята — с законом не дружат, и говорит: «Зайдите-ка ко мне!». И пошло: «А что у вас, ребята, в карманах?» Записная книжка. А в ней — все кражи, которые они совершили группой из четырёх человек. И не только адреса квартир, а полный список — когда, где и что взяли. Целая бухгалтерия! Вот так раскрыл серию преступлений, по которым и зацепок-то никаких не было.

Другой легендарный сыщик — Владимир Архипенков в 80-е годы 25 лет проработал в уголовном розыске Гагаринского районного Управления внутренних дел. За службу получил орден.

— Иду с ним по улице, — вспоминает ветеран, — встречаем группу молодых людей. Один подходит: «Дядя Вова, а у такого-то я видел кучу краденых вещей…». Вроде как парень сам похвастался. На самом деле, Архипенков обладал удивительным талантом склонить людей к сотрудничеству. У него было огромное количество информаторов: в магазинах, во дворах — везде. Получалось иногда, что никто ещё не знал, что совершено преступление, потерпевший только шёл с заявлением в отдел, а он уже допрашивал преступника!

И сегодня интуиция для опер-уполномоченного остаётся одним из важнейших качеств. От предыдущих поколений молодым сотрудникам передаётся бесценный опыт.

В уголовном розыске используются самые современные технологии. Благодаря специализации служба имеет профессиональных сотрудников по самым разным направлениям. Тем не менее говорить о том, что работа оперуполномоченных стала проще или безопаснее, не приходится. Напротив, ещё теснее, чем прежде, связана она с риском для жизни. Ведь и преступный мир стал иным.

Юлия МАКАРЦЕВА