Дача Поляковых в Сходне

В тридцатых годах прошлого века сотрудники Отдела уголовного розыска (ОУР — так в то время именовался МУР) Управления милиции города Москвы раскрыли целый ряд неординарных преступлений, в том числе и жестоких убийств, совершённых с целью ограбления жертв.

Для столичных борцов с преступностью среди наиболее ярких сыскных достижений той поры — установление буквально за считанные недели уголовника-одиночки, расправившегося осенью 1935 года в подмосковной Сходне с тремя членами семьи Поляковых и похитившего принадлежавшее пострадавшим имущество.

В 1938 году Юридическое издательство НКЮ (Народный комиссариат юстиции) СССР издал подготовленное Методическим советом Прокуратуры Союза ССР пособие для следователей «Расследование дел об убийствах». В этом многостраничном тематическом книжном издании приведены некоторые подробности того, как в ходе расследования уголовного дела о зверском тройном убийстве в Сходне был разыскан и схвачен подозреваемый — ранее неоднократно судимый за преступления корыстного характера.

Страшная трагедия в Сходне

Вещественные доказательства по уголовному делу

Вечером 23 сентября 1935 года, около 21 часа, приехавшая из столицы в Сходню знакомая семьи Поляковых стала первой очевидицей произошедшего особо тяжкого преступления. В двухэтажной деревянной даче, которая располагалась в указанном посёлке ближнего Подмосковья, были жестоко убиты 63-летняя вдова Е.В. Полякова и двое её взрослых детей: 44-летний сын И.Н. Поляков — экономист Центросоюза; 43-летняя дочь М.Н. Зверева, состоявшая в браке.

При осмотре места происшествия детально фиксировалась обстановка в каждом из внутренних помещений дачи, где царил полный беспорядок: кровати были перерыты, шкафы и сундуки оказались вскрытыми, а на полу валялись выброшенные из них вещи…

В одной из комнат верхнего (второго) этажа на полу лежала у кровати убитая Зверева, у которой имелись огнестрельные ранения и ушибленные раны головы. Как определили, огнестрельные ранения пострадавшей были причинены из дробового ружья.

На первом этаже в кухне, в углу, под ворохом грязного белья обнаружили погибшую Полякову. У неё были огнестрельные ранения, колотые и ушибленные раны головы и тела. А в одной из комнат того же, нижнего, этажа был найден экономист Поляков, разделивший печальную участь своих матери и младшей сестры. У трагически ушедшего из жизни мужчины, наряду с огнестрельными повреждениями, оказались и нанесённые остриём топора глубокие ранения головы и лица.

Неожиданная находка в подполье дачи

Орудия преступления — окровавленный топор, финку и полено — отыскали на самой даче; говоря точнее — на её первом этаже.

В одной из комнат того же этажа, на подзеркальнике стенного зеркала, обнаружили бритвенный прибор и остатки мыльной пены со сбритыми волосами. Позже и эта улика, изъятые волосы, сыграет свою роль в раскрытии сходненского злодейства.

Продолжая тщательный осмотр места происшествия, следственно-оперативная группа сделала неожиданную находку в подполье строения. Там нашли следы пребывания предполагаемых преступников, в том числе обнаружили заряженный картечью медный патрон от берданки 28-го калибра, коловорот со сверлом и электрический фонарик, а также окурки папирос на примятой земле и остатки закуски. Вдобавок ко всему, в подполье дачного здания не проглядели и два скомканных испачканных бумажных листка — это, как выяснилось, были старые бланки накладных Трудкоммуны № 1.

Арестованный бандит-убийца Михаил Журкин

В одежде убитого Полякова обнаружили обрывки бумажного пыжа. И он оказался аналогичным пыжу патрона, изъято-
го в подполье дома. В дальнейшем установили, что эти пыжи сделали из листов журнала «Радиотехника».

Не вызывало сомнений, что преступление готовилось заранее, а не вышло спонтанным. Ведь часть досок в полу нижнего этажа дачи, а ещё и в примыкавшей к ней кладовке оказались проломленными. Таким образом, образовался проход в кладовую и в комнаты особняка дачного типа. Скорее всего, кем-то из уголовников за намеченными для ограбления жертвами предварительно велось наблюдение из подполья избы с целью определения точного времени для разбойного нападения.

При опросе свидетелей было выяснено, что из дачи пропали носильные вещи семьи Поляковых, а также столовое и чайное серебро. Позже, при осмотре и описи имущества жертв расправы, в подполье «терема» нашли замурованные в фундамент здания ценности пострадавших — золотые изделия и бриллианты на общую сумму в несколько десятков тысяч руб-
лей. В посёлке поговаривали, что зажиточная семья Поляковых где-то в своих хоромах припрятала те самые ценности, до которых, очевидно, и попытались добраться неизвестные охотники за чужим добром. Было выдвинуто предположение, что к преступлению причастен кто-то из местных жителей, знавших о состоятельных обитателях двухэтажных палат.

В свидетельских показаниях детализировалось, когда в последний раз видели в живых каждого из пострадавших. Утром 23 сентября, ближе к девяти часам, Зверева с дачи выходила минут на пять-десять и после посещения знакомых — соседей — сразу же вернулась обратно. Около десяти утра с базара возвратилась Полякова, а почти в полдень пришёл домой из леса её сын, державший в руке корзину грибов.

Внимание оперативников — не только к Трудкоммуне № 1

Пособница преступника — его жена Александра Корнеева

Разумеется, оперативники не могли не обратить своё внимание на Трудкоммуну № 1, чьи старые бланки накладных были найдены на месте происшествия. Вполне вероятным представлялось, что кто-нибудь из разбойников имел какое-то отношение к указанной трудовой коммуне.

В ходе агентурной разработки были установлены члены Трудкоммуны № 1, которые не понаслышке знали о Сходне. Один из этих свидетелей известил, что в данном посёлке несколько лет тому назад проживала воровская семья, которая теперь обитает в Трудкоммуне № 1. Так вот, старшая дочь Александра Корнеева из этой семьи вышла замуж за члена трудовой коммуны Михаила Журкина, которого в прошлом уже четырежды судили за кражи со взломом. По профессии он являлся парикмахером, некоторое время в Трудкоммуне № 1 работал счетоводом на хлебозаводе. Как оказалось, 25 сентября 1935 года Журкин, оставив жену с ребёнком, вдруг исчез из своего жилища в трудовой коммуне.

В записях уголовной регистрации значилось, что Журкин преступления всегда совершает в одиночку. И он, будучи вооружённым, вполне мог поочерёдно расправиться с двумя женщинами и мужчиной…

Расширив географию поиска, столичный угрозыск разыскал подозреваемого в городе Калинине (ныне — Тверь). Михаил Журкин, 1906 года рождения, являлся уроженцем Калининской губернии (ныне — Тверская область) и в трудовой коммуне проживал с июня 1930-го.

20 ноября 1935 года Журкин был найден в одной из местных пивных, и при задержании он представился прорабом и предъявил паспорт на чужое имя. При обыске у задержанного отобрали чемоданчик, внутри которого находились сверло с самодельной ручкой, стальные клещи и роговые очки. Очевидно, последние — очки — служили Журкину лишь для изменения своей внешности, поскольку у него со зрением всё было в порядке.

При допросе 29-летний подозреваемый категорически отрицал свою причастность к расправе над семьёй Поляковых, и следствие приступило к выявлению новых вещественных доказательств по уголовному делу и протоколированию дополнительных свидетельских показаний.

(Окончание в следующем номере)

Александр ТАРАСОВ,

фото из фондов Музея истории МУРа