12 сентября столичная полиция и общественность Москвы отмечают годовщину создания Центра по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, — одного из самых «закрытых» подразделений главка.  В преддверии этой даты наши корреспонденты встретились с начальником центра полковником полиции Вадимом ЛЫТЧЕНКО и попросили приподнять завесу тайны над такой сферой деятельности подразделения, как защита присяжных заседателей.

—Сотрудники возглавляемого вами коллектива осуществляют государственную защиту различных участников уголовного судопроизводства: судей, прокуроров, следователей, но, по всей видимости, львиную долю времени уделяют именно защите присяжных, учитывая их количество. Центр считается лидером среди аналогичных подразделений в осуществлении такой работы…

— Справедливости ради нужно сказать, что в деятельности по охране присяжных заседателей пионерами выступили наши коллеги из Главного управления МВД России по Ростовской области. Лет пятнадцать назад на юге страны стали активно отлавливать различного рода «эмиров», «министров», «премьеров» незаконных вооружённых формирований и их подручных более низкого уровня. Вся эта публика на поверку оказалась террористами, садистами, маньяками, которые «прославились» жуткими расправами над мирным населением своих республик, зверскими убийствами представителей федеральной власти, захватами и убийством заложников. Вспомните только события в станице Будённовская, трагедию в Беслане, Дубровку в Москве…

И хотя эти бандиты на каждом углу кричали, что готовы отдать свои жизни «в борьбе с неверными», первое, что они требовали, оказавшись за решёткой, так это чтобы их судили с участием присяжных заседателей. Предполагали, что удастся повлиять на них и смягчить свою участь.

Наши сотрудники ездили в командировку и изучали работу коллег. Поэтому, когда появилась такая задача, мы в какой-то степени были готовы к её выполнению, хотя дальнейший опыт нарабатывали уже сами.

— Судя по тому, что суды присяжных рассматривают уголовные дела по обвинениям, как правило, в тяжких преступлениях, то, видимо, первый процесс, в котором сотрудникам центра пришлось обеспечивать безопасность заседателей, также был «громким»?

— Ещё каким громким! 27 февраля 2015 года, вечером, а если быть точным, то в 23 часа 21 минуту на Большом Москворецком мосту был убит бывший губернатор Нижегородской области, бывший первый вице-премьер правительства, бывший депутат Государственной Думы Борис Немцов. Вы помните, какая шумиха поднялась в отечественной и мировой прессе. Скандалы, ничем не мотивированные обвинения власти и правоохранителей нашей страны переполнили телевизионные экраны, радиоэфир, газетные полосы. А уж какой беспредел творился в интернете! Вот в таком «прессинге» шёл процесс расследования преступления и, естественно, самого суда.

— Вадим Георгиевич, давайте сделаем небольшое отступление и проведём небольшой юридический ликбез наших читателей. На основании какого документа сотрудники центра осуществляют свою деятельность по защите присяжных?

— Наша деятельность по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, строится на положениях двух документов — Федерального закона № 45 «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных органов и контролирующих органов», принятого 20 апреля 1995 года, и Федерального закона №119 «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», принятого 20 августа 2004 года. Естественно, законодатели дополняют эти акты, вносят в них изменения. Что касается защиты именно присяжных заседателей, то это определено статьёй 2 ФЗ-45.

— А кто определяет, что присяжным заседателям нужна ваша защита?

— Судья. Он чувствует, так сказать, «нерв события», видит страсти, разыгрывающиеся вокруг процесса, предполагает, какие угрозы могут появиться — поэтому принимает решение об оказании защиты и оформляет своё решение письмом руководству главка. Мы, получив соответствующую команду, принимаемся за работу.

— Но ведь опасность может грозить и самому судье!

— Да, такое бывает, и если наблюдается подобная ситуация, то мы принимаем под свою «опеку» и его. Помнится, был очень нашумевший процесс в отношении бывшего руководителя одного из силовых ведомств и близкой к нему сотрудницы-«подруги». Судья, слушавшая это дело, была молодой женщиной, и дабы никакие отрицательные эмоции не нарушали её рабочее состояние, наши сотрудники оказали ей необходимую защиту и поддержку.

— Вернёмся к процессу о Немцове. Почему было принято решение о защите присяжных заседателей? Им кто-то угрожал?

— Давайте вспомним две вещи: кто в этом процессе находился на скамье подсудимых и насколько тяжёлое наказание грозило этим людям. Естественно, обвиняемые могли предпринять любые шаги через знакомых, родных, адвокатов в отношении присяжных заседателей, чтобы повлиять на результат слушаний. Напомню, что обвиняемыми были не безобидные выпускники хореографического или театрального училища, а брутальные мужики, привычные к оружию, к противоборству. Один из них имел боевые награды.

А наша задача состояла в том, чтобы никакого незаконного контакта между ними и присяжными заседателями не произошло. Напомню, что процесс этот начался в Московском окружном военном суде 3 октября 2016 года и длился 9 месяцев. По этому делу состоялось 75 судебных заседаний! Представляете, как много раз обвиняемые, их родственники и защитники могли попытаться осуществить своё намерение? Но благодаря усилиям наших сотрудников контакта не случилось. И 29 июня 2017 присяжные заседатели большинством голосов признали всех подсудимых виновными и не заслуживающими снисхождения.

Основной обвиняемый Заур Дадаев был приговорён к двадцати годам лишения свободы, хотя обвинение просило пожизненное заключение. Анзор Губашев был приговорён к девятнадцати годам заключения, Шадид Губашев — к шестнадцати, Темирлан Эскерханов — к четырнадцати, Хамзат Бахаев — к одиннадцати годам лишения свободы. Каждому из них был назначен штраф в 100 тысяч рублей, и все эти осуждённые должны отбывать наказание в колониях строгого режима. Приговор после соответствующих процедур вступил в силу. Закон восторжествовал!

— Но ведь иногда стараются разрушить работу присяжных заседателей не угрозами, а с помощью каких-нибудь любезностей, к примеру, беспроцентных кредитов, дорогих подарков...

— Иногда адвокаты защиты, исчерпав все свои аргументы и поняв, что проигрывают «юридическую схватку», стараются приостановить судебный процесс, «взять паузу», чтобы, как говорится, собраться с мыслями и силами, поменять свою тактику и стратегию. Некоторые из них для этого пытаются разрушить работу коллегии присяжных заседателей, ищут способ дискредитировать некоторых из них. И если такое происходит, то «колесо правосудия» опять начинает двигаться по тому же кругу. Заново начинается отбор и проверка заседателей и так далее. Иногда по полгода процесс на одном и том же месте «топчется».

Наши сотрудники делают всё, чтобы оградить присяжных заседателей как от угроз, так и от «коварных любезностей», в результате которых людей вынуждают уходить из заседателей…

— А вот заседатели. Насколько это серьёзная публика, чтобы она решала такие шекспировские вопросы жизни и смерти? Это же, как правило, случайные люди, не имеющие специального образования, собранные, простите за выражение, с бору по сосенке. Это очень неоднородная публика. Каких там только типажей нет: и вспыльчивые, и обидчивые, и просто противные, иногда поступающие не по логике, а «назло». Как удаётся находить общий язык со всеми?

— Да, люди очень разные, но законодатель дал им такое право — участвовать в решении судеб человеческих, и мы, сотрудники полиции, обязаны выполнить положения закона. И должен заметить, что подавляющее большинство отобранных в присяжные заседатели — это здравомыслящие россияне, честно выполняющие свой гражданский долг. К слову, на период процесса они получают статус судей!

Как мы с ними находим общий язык? Когда эти люди дают согласие на участие в работе суда, мы с ними подписываем некоторые договоры, в которых эти граждане берут на себя обязанность выполнять наши требования, связанные с обеспечением их безопасности. Такой вот «договорной фундамент» позволяет строить нормальные, доверительные отношения и уверенно выполнять задачи по обеспечению безопасности.

— А прежде, чем подписывать договор, вы, наверное, проверяете людей, отобранных в заседатели? Бывает, что «бракуете»?

— Конечно, смотрим, изучаем. Как правило, замечаний у нас никаких нет. За все эти годы был только один случай, когда непонятно как для работы заседателем был отобран гражданин, имевший судимость. Естественно, он отсеялся.

— Долгие годы присяжных заседателей было двенадцать человек. Недавно были внесены изменения по количеству, численность коллегии присяжных в России теперь составляет шесть человек в районных судах и восемь человек в областных и приравненных к ним судах. Стало легче работать?

— Конечно, чуть полегче стало из-за уменьшения числа подопечных. Это позволяет нам строить более удобные графики работы для сотрудников, соизмерять нормы нагрузки личного состава. Но коренного изменения в работу это не внесло. В нашем центре работает всего немногим более трёх десятков человек.

— А играет ли роль пол заседателей? С кем легче работается, с мужчинами или женщинами?

— Конечно, вы ждёте ответа, что с мужчинами, дескать, они спокойнее, прогнозируемые. Но скажу прямо, особой разницы нет. Многие женщины обладают такими чертами, как деловитость, организованность, точность в исполнении наших просьб, и могут в этом дать фору сильному полу.

— А бывает так, что за долгие месяцы совместной работы между сотрудниками и заседателями возникают тёплые, дружеские, неформальные отношения? И потом в конце звучит марш Мендельсона…

— Никакого панибратства! С этим мы настойчиво боремся. В истории спецслужб имеются тысячи примеров, в основном трагических, того, что всякие неформальные отношения самым отрицательным способом сказываются на выполнении задачи. Как только замечаем, что фигуранты хотят «перейти черту», мы сразу меняем нашего сотрудника на другого. Самое главное — это работа! Все остальные проблемы должны решаться за пределами служебных отношений.

— Случалось ли, что, поняв свою необходимость правоохранительным органам, заседатели начинали грузить «опекунов» своими проблемами?

— Нет, такого не было.

— Процесс по убийцам Немцова был первым, а последний, ещё говорят «крайний», какой?

— В июне был оглашён приговор «вору в законе» Олегу Шишканову по кличке Шишкан, или Олег Раменский. Правда, незадолго до того он сменил фамилию и формально стал Медведевым, а не Шишкановым.

— В некоторых кругах его называли «хозяином Подмосковья», в защиту которого выступили, как пишут СМИ, певцы Лев Лещенко и Александр Серов, футбольные тренеры Валерий Газзаев и Юрий Сёмин. Что инкриминировали ему?

— Шишканова арестовали ещё 15 июля 2019 года. Обвинения ему и его подельникам были предъявлены по нескольким статьям. В частности, их подозревали в убийстве генерального директора ЗАО «Племзавод Раменское», депутата Раменского района Татьяны Сидоровой и членов её семьи — мужа, сына и старшей сестры — инвалида. В феврале 2012 года Сидорова и её родственники исчезли, найти их не смогли. Лишь через семь лет прояснилась судьба этих людей. Их трупы были обнаружены на глубине четырёх метров под землёй. Причиной убийства, как считает следствие, стал отказ Сидоровой передать преступникам земельные участки племенного завода.

— Наверное, непросто пришлось и свидетелям, и заседателям, которым сотрудники центра обеспечивали безопасность.

— Процесс был очень напряжённым. Защита избрала тактику затягивания, искала любой повод, чтобы пустить следствие «по новому кругу». Вначале Шишканова пытались выдать за невменяемого, а когда не удалось, то стали представлять его как мецената и благотворителя. Конечно, искали возможность повлиять на свидетелей и на присяжных заседателей. Для этого пытались передать обвиняемым мобильный телефон. В этой связи были арестованы сотрудники конвоя.

Кстати, обвиняемые и их защита подчёркивали, что среди заседателей было много женщин, и пришли к выводу, что представительницы слабого пола особо остро отреагируют на то, что среди убитых была женщина-инвалид. И поэтому запросили отвод коллегии заседателей по гендерному признаку. Но им было отказано.

Чтобы избежать дополнительного давления на фигурантов судебного процесса, дело было передано из Московского областного суда во 2-й Западный окружной военный суд.

Коллегия присяжных заседателей, отвечая на вопрос: «Виновен ли…?», совещалась двое суток с коротким перерывом на сон. 10 июня 2024 года был оглашён приговор. Шишканов-Медведев получил пожизненный срок с отбыванием в колонии особого режима и штраф в размере пять миллионов рублей. Ещё несколько его подельников — Дмитрий Хламкин, Эдуард Харьков и Юрий Офицеров — также получили пожизненные, а остальные обвиняемые — сроки от одиннадцати до двадцати трёх лет.

В заключение хочу сообщить читателям «Петровки, 38», что за время деятельности сотрудников центра ни одно лицо, в отношении которого применялись меры государственной защиты, не изменило свои первоначальные показания, что в дальнейшем обеспечило вынесение обвинительных приговоров.

Владимир ГАЛАЙКО,

фото Александра КУДРЯВЦЕВА и из архива Центра по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите