«Влияние неформальной сферы межличностного общения на формирование человека и его социальное поведение» — это тема кандидатской диссертации по прикладной социологии Владимира ЮМАТОВА. Но любовь к театру оказалась сильнее научных изысканий.

Заслуженный артист (2002) и народный артист Российской Федерации (2014) Владимир Юматов рассказывает о том, как получил первое кинематографическое «крещение» в лучшем советском фильме про милицию и уголовный розыск «Место встречи изменить нельзя» и стал профессиональным актёром.

— Как у вас возникла любовь к театру, ведь перед вами открывалась научная карьера?

— Будучи студентом философского факультета МГУ, я уже играл в театре. Определённо, моё появление на сцене было предопределено благодаря моим родителям, профессиональным актёрам. Мама и папа жили в Москве, окончили оперно-драматическую студию имени Станиславского. В дальнейшем они работали в Российском государственном академическом театре драмы имени Волкова в Ярославле. Родители почти всегда брали меня с собой на гастроли, и мои детские воспоминания связаны с театральным закулисьем. Это самые добрые, светлые, смешные, порой курьёзные истории. Однажды я сорвал спектакль. Залез под сцену, где среди декораций обнаружил висящий колокол, раскачал его с невиданной силой, и не обратил внимания на идущий спектакль. В моей детской театральной жизни можно найти много занимательных случаев, которые как развлекали, так и предостерегали от опрометчивых поступков. Когда в спектакле под названием «Караван» героически погибал отец в третьем акте, да и антураж соответствовал — звучала тревожная музыка, полыхало «пламя» из красной ткани с помощью вентилятора, мне стало страшно за отца. Мой пронзительный вопль остановил спектакль. А в «Интервенции» драматурга Льва Славина «арестовывали» маму. Она играла Саньку-революционерку, за ней пришли из контрразведки. И снова из директорской ложи раздаётся вопль, и меня выводят из зала. Много неудобств я доставил родителям... И, конечно, у меня были лучшие детские игрушки — театральные реквизиты: деревянные пистолеты и прочие штучки, которым всегда завидовали дворовые ребята.

До восьмого класса я учился в Московской военно-музыкальной школе, позже она стала называться Суворовское военно-музыкальное училище. Через призму детского восприятия школа стала для меня неким волшебным местом, где дети играют в жизнь взрослых военных. Кроме того, в течение пяти лет я открывал парады на Красной площади в составе роты юных барабанщиков, хотя к музыкальному инструменту — барабану не имел отношения, развивал свои музыкальные данные, играя на тубе и фортепиано.

Отслужив в армии, поступил на философский факультет Московского государственного университета имени Ломоносова. После пятого курса распределился в аспирантуру на кафедру методики конкретных социологических исследований. Вскоре мне предложили работу в Академии общественных наук ЦК КПСС. Несмотря на уговоры моего научного руководителя Валентина Подмаркова, лучшего промышленного социолога страны, я всё же с кафедры ушёл. В академии проработал без малого десять лет, защитил кандидатскую диссертацию по проблеме неформального общения.

Беседуя с вами, говорю «спасибо» за прекрасную, тёплую ностальгию по ушедшему времени, которое вспоминаю с трепетом в сердце. Я тогда познакомился с удивительными людьми, замечательными учёными, и навсегда впитал в себя ту этику взаимоотношений. Работа проходила в приятной и доброй атмосфере, а общение было по-настоящему дружеским. Академия наук ЦК в этом смысле дала мне богатый профессиональный и жизненный опыт. Кроме того, оттуда можно было сделать широкий шаг дальше. И он был сделан в направлении Центрального телевидения Гостелерадио СССР, куда я пришёл в 1985 году на высшую творческую должность редактора-консультанта. И — окунулся в бесконечную атмосферу анонимок, доносов, конфликтов, споров и подсиживаний. Я испытал глубочайший стресс. Несмотря на то, что выиграл в зарплате, четыре года спустя понял, что находиться там больше не могу. Тем более параллельно я уже работал в профессиональном театре-студии Марка Розовского «У Никитских ворот».

— Получается, что вам было комфортнее всего в мире искусства?

— Получается так. После окончания университета я сразу попал в Студенческий театр МГУ. Мои артистические способности разглядела художественный руководитель ДК гуманитарного факультета Тамара Смирнова. Она буквально за руку привела меня в 5-ю репетиционную комнату к Роману Григорьевичу Виктюку со словами: «Это наш бывший студент Володя Юматов, о котором я вам много говорила», и удалилась, деликатно прикрыв за собой дверь. Шла читка пьесы Людмилы Петрушевской «Уроки музыки». Виктюк дал мне читать роль Николая — главного персонажа. К концу репетиции, судя по реакции режиссёра, стало ясно, что роль может получиться. Так и случилось, в 1978 году премьера прогремела на всю Москву. Это был необычный постановочный ход Виктюка. Он посадил зрителей на сцену, а играли мы лицом к ним на этой же сцене, и за нашей спиной была абсолютная чернота зрительного зала, словно это пустота, бездна. На спектакль попасть было невозможно. Его посмотрели абсолютно все театральные сливки Москвы, начиная от Марка Захарова и заканчивая Михаилом Ульяновым, Олегом Ефремовым. Андрей Миронов приходил на спектакль два раза. Ведь именно тогда от Захарова мне поступило предложение работать в его Театре имени Ленинского комсомола.

— Неужели вы отказались?

— Молодой режиссёр Роман Виктюк уже поставил к тому времени в Театре Моссовета пьесы «Вечерний свет» Алексея Арбузова и «Царская охота» Леонида Зорина, прошедшие с ошеломительным аншлагом. С ним хотели работать лучшие столичные актёры. Уйти от Виктюка... Да мы даже подумать не могли об этом, мы его обожали и как друга, и как режиссёра. Он работал тогда в традиционной театральной эстетике, ещё не ушёл в свои поиски... К тому времени уже более или менее устоялась моя актёрская жизнь и научная работа: я только поступил в Академию общественных наук.

— Самая крупная удача, это какая роль?

— Если говорить о том периоде, это роль Николая в пьесе «Уроки музыки», потом была роль Зилова в одной из лучших и загадочных пьес Александра Вампилова «Утиная охота». Играли этот спектакль с Эммой Виторганом одновременно: он — в роли Зилова в воспоминаниях, я — в реальных обстоятельствах. Думаю, что это не очень удачный режиссёрский опыт, хотя спектакль прозвучал сильно. Потом Виктюк «забеременел» новой эстетикой, о которой газета «Вечерняя Москва» тогда написала: «Роман Виктюк преподнёс нам новую эстетику на блюдечке с голубой каёмочкой». К тому времени студенческий театр был разогнан, нам не разрешили играть «Уроки музыки», пьеса Петрушевской была признана антисоветской. Судьбу спектакля в стенах вуза не могли спасти ни Ефремов, ни Арбузов. Они большой депутацией пошли к Рему Хохлову, ректору МГУ, но он был бессилен перед мощным парткомом на правах райкома... Виктюк был уволен, мы ушли за ним. Нашли пристанище в ДК «Москворечье», который принадлежал ракетчикам, они жили по своему уставу. Это была абсолютно закрытая организация, куда со стороны «дорога заказана», поэтому там спокойно уживался бывший Студенческий театр МГУ под руководством Виктюка, а также джазовые студии Игоря Бриля и Юрия Козарева. Всё диссидентствующее направление в искусстве принимал ДК «Москворечье», его директор Венера Ивановна, к сожалению не помню фамилии, приютила и наш театр.

— Что за период сейчас в вашем творчестве, под какое определение он попадает?

— Но прежде мне хотелось бы сказать, и без этого невозможно, о художественном руководителе театра «У Никитских ворот» народном артисте России Марке Розовском. Я пришёл в театр в 1989 году после того, как написал заявление об увольнении с Центрального телевидения Гостелерадио СССР. Все эти годы я проработал в театре у Марка Григорьевича, он для меня фактически как отец, несмотря на то, что по возрасту им быть не может. Он дал мне профессию, научил существовать в театре, открыл такие театральные закоулки, о которых я даже и не подозревал. Розовский дал мне биографию. Когда уходил от него четыре года назад к Марку Захарову в «Ленком», это была трагедия и для него, и для меня. Но не уйти к Захарову, не попробовать себя у него тоже было невозможно. Марк Анатольевич меня принял по-человечески (как и творчески) распахнуто! Я сейчас говорю, а на глазах слёзы, и сложно сдерживать их от воспоминаний. Как он меня поддержал, какие тёплые и важные для меня слова сказал!

Захаров сразу включил меня в репертуар на роль генералиссимуса Бутурлина в спектакле «День опричника» (постановка по повести Владимира Сорокина). Играл в потрясающей постановке «Вишнёвый сад» по пьесе Чехова вместо ушедшего из жизни Леонида Броневого. Затем был спектакль — сценическая фантазия Марка Захарова на тему шекспировских комедий и трагедий «Фальстаф и принц Уэльский».

Сейчас в «Ленкоме» репетируем спектакль «Капкан», задуманный ещё Марком Захаровым. Это вольная сценическая фантазия по мотивам сочинений Владимира Сорокина. В этой постановке заняты более 35 артистов «Ленкома», в числе которых Александр Збруев и Дмитрий Певцов, мои соседи по гримёрке. Слева от меня по-прежнему: стул и стол Олега Янковского так и стоят, никто их не займёт. Этот гримёрный столик всегда полон букетов цветов.

В 2015 году я пришёл служить в «Ленком», но до сих пор задействован в трёх спектаклях репертуара театра «У Никитских ворот».

— Как уживается эта кипучая деятельность в одном человеке?

— Признаюсь честно, устал, но что поделаешь, я отдаю себе отчёт в том, что делаю... «История лошади» — это физически безумно трудный спектакль, который по психофизическим параметрам играть кроме меня никто не может в театре «У Никитских ворот». Да ещё на съёмках у режиссёра Худякова порвал сухожилие, месяц провалялся в ЦИТО, где мне делали операцию…

— Вы снялись в неисчислимом количестве фильмов, в том числе в лучшем советском фильме про милицию и уголовный розыск.

— Вы о фильме Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя»? Никогда не включал его в фильмографию, но в КиноПоиске роль отмечена, как «парень на скамейке, с которой его согнал оперативник Вася Векшин (актёр Евгений Леонов-Гладышев). История с этой ролью была довольно занимательная. На тот момент я работал в Академии общественных наук ЦК КПСС, параллельно играл на сцене Студенческого театра МГУ, в один из таких дней на репетицию пришла ассистент по актёрам и сказала: «Володь, Станислав Говорухин, снимает фильм, там небольшая роль». Признаюсь, я понятия не имел кто такой Говорухин. Кстати, изначально роль была со словами, позже серии монтировали под рекламные паузы, поэтому этот кусок исчез.

* * *

Отечественный кинематограф не скупится на фильмы и сериалы с реалистичными историями про полицейских, их нелегкую и часто угрожающую жизни службу. «Мне легко существовать в кадре в правдивых фильмах, — признаётся актёр, — в таких кинолентах герой (полицейский) — это нормальный человек, он полностью отдаётся своей работе и видит смысл в том, что он делает». Таким Владимира Юматова запомнили зрители в роли Юрия Макеева, майора полиции в криминальном сериале «Товарищи полицейские» (2011), и Назара Барсукова, старшины милиции в фильме «Город» (2015). На милицейскую/полицейскую тематику было ещё множество фильмов, среди которых «Срочно в номер» (2010) — роль Игоря Субботина, подполковника, начальника пресс-службы УВД; «Метро» (2013) — роль начальника ГУВД Москвы, генерал-полковника полиции; «Неподкупный» (2015) — роль Петра Васильевича Анисимова, начальника следственного отдела при Генеральной прокуратуре СССР. По поводу последнего мне понравился комментарий интернет-пользователя: «Полагаю, что Владимир Сергеевич за блестящее исполнение роли Анисимова в сериале «Неподкупный» вполне достоин присвоения ему почётного звания «Заслуженный работник прокуратуры Российской Федерации»…

Айрин ДАШКОВА,
фото автора