Он сыграл сотни судеб, каждая из которых на какое-то время становилась его собственной. И, на мой взгляд, никто ещё, быть может, не изображал в таком величии, блеске и несокрушимости образ русского офицера, как это сделал актёр театра и кино, народный артист СССР, кавалер ордена Александра Невского — Василий ЛАНОВОЙ.

Детство связано с войной…

— Я из поколения детей войны. Хорошо помню день 20 июня 1941 года, когда я, семилетний мальчишка, с двумя старшими сёстрами ехал на поезде погостить к бабушке с дедушкой в родное село Стрымба Одесской области, мы и не знали, что в тот самый момент над нами пролетели самолёты бомбить Одессу… Через два дня началась война, она разлучила нашу семью на три с половиной страшных года оккупации, когда ни родители, ни дети ничего не знали друг о друге. Жизнь в деревне была не сладкой, дед заставлял меня пасти колхозных коров, и я это делал сидя на лошади без седла. Но так отчеканил езду, что опыт пригодился в моих ролях: когда я играл графа Вронского в «Анне Карениной» и в «Павке Корчагине»… Спустя много лет, когда я приезжал в родную деревню, мой дед встречал меня на станции с односельчанами со словами: «Василь, як би ти нэ поїздив тодi голою сракою бэз сiдла, фiг би ти зiграв графа!». Годы жизни в оккупации я прочувствовал сполна, но они подбадривались песнями тех лет. Поэтому для меня лучшие песни — военные, лучшие стихи — военные, лучшая проза — военная.

Когда советские войска освободили крупные населённые пункты близ деревни Стрымба, мама отправилась в дальнюю дорогу — за детьми. Моих родителей — Семёна Петровича и Агафью Ивановну — война сильно потрепала, они стали инвалидами и едва передвигались, поскольку работали в Москве на химическом заводе, на вредном производстве — разливали вручную противотанковую жидкость Молотова.

Через месяц мы вернулись с матерью и сёстрами в Москву, где окончил среднюю школу с золотой медалью. В то время я увлечённо посещал занятия драмкружка театральной студии завода «ЗИЛ», и педагог Сергей Штейн убедил меня поступить в Щукинское училище (курс Цецилии Львовны Мансуровой). Из ста пятидесяти человек приняли только двоих, меня в том числе. В 1957 году я уже служил в Театре имени Вахтангова.

Дворянская внешность, яркий темперамент — всё это поначалу позволяло предполагать роли принцев, героев-любовников («Золушка», «Девушка-гусар»), но позже меня стали притягивать образы высокой нравственной позиции, темы осознанного мужества, жизни на пределе возможности. Так за мной укрепилось амплуа героико-романтического плана. В театре — это были роли юного мечтателя политрука Бакланова, отдавшего жизнь за Родину («Вечная слава», 1958), Протасова — персонажа Максима Горького («Дети солнца») и пушкинский Дон Гуан («Каменный гость»). Молодые режиссёры Александр Алов и Владимир Наумов в 1956 году мне предложили вдруг роль Павки Корчагина в фильме «Как закалялась сталь».

Когда предложили, я знал, что она именно моя до глубины души, ведь ещё в оккупации учитель читал «Как закалялась сталь», а мне было всего 7 лет. Этот фильм в современных жизненных реалиях очень актуален, а такой герой просто необходим…

Любимая роль

Восемьдесят ролей за мою творческую жизнь — это не шутка. Были разные роли: романтика — капитана Грея («Алые паруса»), дамского угодника Анатолия Курагина («Война и мир»), любящего Вронского («Анна Каренина»), благородного, верного долгу и чести офицера Ивана Варравы («Офицеры»), на которого в жизни нужно держать
равнение…

Но любимая моя роль — это эпизод на пляже в комедии «Полосатый рейс» с запомнившейся миллионам зрителей фразой: «Красиво плывёт та группа в полосатых купальниках…». Я приехал на отдых в Одессу к своей супруге, моей сокурснице Тане Самойловой, она снималась в тот момент в «Мексиканце». Я только расположился на пляже, как режиссёр фильма «Полосатый рейс» Володя Фетин», узнав, что я поблизости, начал меня просить: «Вася, сыграй короля пляжа!». Он с трудом уговорил меня сняться, я его убеждал, что эпизоды — уже не моё, я играю большие роли. Но он мне сказал: «Вася, пойми, иногда точно сыгранный эпизод останется и переживёт любую большую роль». И оказался прав.

— Вы блестяще сыграли сыщика уголовного розыска Владислава Костенко в детективах «Петровка, 38» и «Огарёва, 6». Продолжение этого сериала хотели бы видеть?

— Это блестящий, неподражаемый пример своего жанра. Я недавно пересмотрел картину, она хорошего качества и с хорошим вкусом. Я бы оставил всё, что там есть, потому что это настоящая драматургия и режиссура.

Если найдёте именно такого кинодраматурга, тогда можно фильм продолжить. Несчастье сегодняшнего кинематографа, особенно сериалов, в полном отсутствии драматургии. Из пальца высасывают, чтобы до ста серий догнать, но так ничего и не произойдёт. Очень рад, что играл американского генерала Вольфа в первом отечественном сериале «Семнадцать мгновений весны».

— Как можно определить сегодняшний период в вашем творчестве?

— Я не могу определять, я уже пенсионер…

— У вас есть сожаления о возрасте?

— Я долгое время не думал о возрасте, пока ко мне на гастролях в Грузии не подошла девяностолетняя поклонница, и сказала: «Василий Семёнович, я так вам благодарна! Я выросла на ваших фильмах!». Я парировал: «Вы выросли на моих фильмах? А Иван Грозный мне случайно привет не передавал?». Я подумал: «Господи, на сколько лет я выгляжу, на девяносто?!»

Тем не менее у меня есть какие-то силы и возможности работать. Мне недавно исполнилось 82 года, из них почти 60 лет я снимаюсь и работаю в театре Вахтангова. 15 лет заведую кафедрой художественного слова в Щукинском институте.

Много выступаю с концертами, читаю. Я являюсь одним из сопредседателей общественного движения «Бессмертный полк». Перед Днём Победы 9 Мая объездил с концертными выступлениями 50 городов ближнего и дальнего зарубежья. Это святое дело, та же религия — эта память о великом поколении героев, особенно в нынешний век, когда потребительство является причиной гибели всей цивилизации. Одни начинают рвать, рвать, а другие в это время умирают от голода. Сколько сегодня безотцовщины... После войны столько не было.

В 1979 году я озвучивал многосерийный документальный фильм «Великая Отечественная», созданный многими кинематографистами под руководством Романа Кармена. После озвучивания кадров «Блокады Ленинграда», я месяц не мог спать спокойно и до сих пор слёзы наворачиваются.

— Каким всё же принципам и привычкам вы верны?

— Вы имеете в виду какую плоскость? Я нахожу, что русский человек исторически достаточно чётко определил принципы и привычки. Это — сберегать Святую Русь: народ, территорию и богатство души. Свято хранить связь времён и поколений, крепить духовную мощь державы. Не в силе Бог, а в правде — в праведной вере в особую духовную мощь русского народа. Жить надо в единстве слова и дела, в ладу с совестью, в разумном достатке. Когда патриарх Алексий II в Зале Церковных Соборов храма Христа Спасителя приглашал меня выступить с концертами, то просил почитать Пушкина «Пророк» и «…и празднословия не дай душе моей. / Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья, / Да брат мой от меня не примет осужденья, / И дух смирения, терпения, любви / И целомудрия мне в сердце оживи». Лучше Пушкина и не скажешь…

Записала Айрин ДАШКОВА, фото Николая ГОРБИКОВА