На сайте МВД России опубликован план следующего этапа реформы «Дорожная карта», который даёт определённые представления о реорганизациях ведомства на ближайший период. При изучении данного документа возникает множество вопросов, на которые согласился ответить член рабочей группы по реформированию, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, депутат Государственной думы РФ 3—5 созывов генерал-лейтенант милиции Александр Гуров.

 

—Александр Иванович, откуда появилось название «Дорожная карта»? Кто вошёл в состав рабочей группы по реформированию и как работает эта группа?

— Термин «Дорожная карта» придуман не нами. Его чаще употребляли политики на международном уровне. Но если применить его к нашим делам и дать расшифровку, то это стратегический план развития Министерства внутренних дел России по реформированию. Почему же мы назвали его «Дорожная карта»? Нам показалось, что это название скромнее прежних. Ведь до этого тоже были планы, стратегии, которые призывали к улучшениям работы. Сегодняшний план сравним с длинной дорогой, по которой преодолевается множество препятствий.

Рабочая группа была создана по инициативе руководства Министерства внутренних дел России. Она была создана очень разумно. В неё не вошло ни одного действующего сотрудника органов внутренних дел. Если не считать секретаря рабочей группы, советника министра внутренних дел России генерал-майора милиции в отставке Владимира Овчинского, но он в настоящее время не является аттестованным сотрудником. Он блестяще руководит работой группы благодаря тому, что прекрасно ориентируется в политической и оперативной обстановке.  В группе работают бывшие уважаемые руководители главков МВД, ветераны, известные правозащитники, опытные юристы, адвокаты, которые предлагают много интересного. В частности, правозащитники Андрей Бабушкин и Валентин Гефтер предложили принять дополнительные меры по защите сотрудников полиции от провокаций и необоснованного преследования. Одним словом, рабочая группа — это общественное формирование. Надо отметить, что на её заседаниях всегда присутствует министр внутренних дел РФ, причём не руководит, а только даёт определённые ориентиры и пояснения. Конечно, подходы и взгляды у членов рабочей группы на многие вопросы различные, но главное, чтобы мы приходили к общему мнению. Например, в «Дорожной карте» мы внесли небольшой пункт: …при переводе руководителя из одного подразделения в другое запретить ему брать с собой людей из своего коллектива. Ведь что у нас наблюдалось ещё с советских времён: перевели кого-то из Туркмении в Москву, и «половина» туркменов вместе с ним здесь. Из Днепропетровска прислали руководителя — ему надо предоставить в столице квартиру, тратить на него большие деньги. Сотрудники, которые работали в Москве и ожидали продвижения по службе, не получали должностей. Приезжие люди не знали оперативной обстановки. Когда мы записали в «Дорожную карту» этот пункт, то министр сказал, что он уже давно это использует в работе. И это очень правильно. Меня всегда раздражало, когда приедет какой-либо чиновник, руководитель департамента и привезёт с собой своих людей, создаёт свою команду. А эта команда приводила с собой и коррупцию, и нарушение дисциплины, и кумовство.

Рабочая группа отметила, что нельзя сказать, что реформа не удалась, плохо построена. Всё, что сделано до нас, имеет много позитивного, также есть и отрицательные моменты, так как всего предусмотреть было невозможно. Но главный шаг сделан. Подготовлены законодательная база, основы реформирования.

В «Дорожной карте» много места отведено проблемам новых видов информации, проблемам организованной преступности, наркомании, торговли людьми. И эти проблемы не просто обозначены, по каждому пункту будут составляться соответствующие планы и законы. Кстати, сегодня в рабочей группе образовались подгруппы, каждая из которых занимается конкретным направлением работы. В частности, я отвечаю за проблемы, связанные с организованной преступностью.

«Дорожная карта» — это путеводитель в полицейское будущее.

— Как прошли первые шаги реформирования?

— Были определённые сбои. Например, решение о 20-процентном сокращении личного состава привело к тому, что сегодня примерно столько же сотрудников не хватает. Не была учтена территория России (это не Швейцария). Была нарушена взаимосвязь населения и полиции, была разрушена сельская полиция. Теперь селянину необходимо ехать в полицию за сотню километров, если говорить о Тамбовской области, а если говорить о Дальнем Востоке, то, чтобы получить права или зарегистрировать ружьё, необходимо преодолеть и 600 километров.

В Москве не хватает участковых уполномоченных, чтобы регулярно отрабатывать жилой сектор. Инспекторы ГИБДД не в состоянии перекрыть город в случае объявления операции «Перехват». В ночное время не хватает патрульных машин, чтобы гарантировать гражданам надёжную охрану общественного порядка.

— Почему так произошло?

— По двум причинам. Некоторые вещи принимались в Кремле, не спрашивая нас. А другие реформы, как например с сельской полицией, проводились в самом МВД, тоже не спрашивая авторского коллектива по реформированию.

— Как вы оцениваете реформирование вневедомственной охраны, отметившей в прошедшем году свое 60-летие?

— Закон, принятый по вневедомственной охране, был направлен на то, чтобы отобрать деньги, зарабатываемые этим подразделением. До этого средства направлялись на развитие службы, оказывалась помощь и самому Министерству внутренних дел, закупалась необходимая полицейская техника, обновлялся парк автотранспорта. Государство фактически угробило эту службу. Если говорить о том, что полиция не должна заниматься коммерцией — правильно, но ведь эта составляющая осталась. Чем раньше занималась вневедомственная охрана за деньги, тем она и сегодня продолжает заниматься. Только теперь у неё отобрали деньги и возможность укреплять свою материально-техническую базу. Сегодня у вневедомственной охраны нет заинтересованности в зарабатывании денег, так как они полностью уходят в государственную казну. По себе могу сказать, что сейчас оплата за охрану квартиры очень высокая и постоянно увеличивается. Раньше этого не было. Вневедомственная охрана предоставляла дотации гражданам, и цена была доступная.

— Говорят, что в ходе реформы необходимо создать спецподразделение, подобное бывшему РУБОПу, по борьбе с организованной преступностью?

— Недавно провели на эту тему «круглый стол». В нём приняли участие очень представительные люди из МВД, прокуратуры, Государственной думы. На мой взгляд, действительно надо что-то создавать. Но что именно? Это подразделение должно отвечать новым реалиям. Считаю крупнейшим просчётом то, что было разрушено ранее. Уничтожены учётная база, агентурные связи, тысячи специалистов ушли со службы. Когда я создавал эту службу, то на это ушло несколько лет. При создании нового подразделения необходимо отталкиваться от опыта того, что уже было, от тех угроз и вызовов, которые есть сегодня. Надо учитывать разрастание этнических группировок, которые проживают на территории России. На Дальнем Востоке — беда, в Центральной России — беда. Эти группировки способны мгновенно создавать сетевые структуры по принципу землячеств. Даже воры в законе разделились на этносы. Чисто полицейскими методами эту проблему не решишь. Здесь и политика подключается. Это очень опасное явление. Надо работать на конфессиональном и национальном уровнях. Сегодня преступные сообщества с сетевой структурой стали создаваться в ведомственных учреждениях (Минсельхоз, Минобороны и др.). И они жируют на бюджетных деньгах. Это очень опасная вещь, которая связана с огромной коррупцией. Их трудно привлечь к ответственности, арестовать, так как ныряешь в преступную группу, а выныриваешь в политике или в другом месте. Исходя из этого, надо выстраивать особую линию. Необходимо создавать мощную разведслужбу, которая должна накопать материалы до такой степени, чтобы любой сказал о необходимости возбуждения уголовного дела с передачей в Следственный комитет. Надо честно признаться, что сегодня создать подразделение типа РУБОП будет сложно. Необходимы сотрудники — специалисты своего дела, которых нет. А если будем набирать сотрудников из числа уголовного розыска и подразделений по борьбе с экономическими преступлениями, то сильно оголим эти направления деятельности ОВД и ухудшим их работу.

На «круглом столе» было отмечено, что сегодняшняя полиция не применяет те методы борьбы с оргпреступностью, которые применял РУБОП.

— Что можете сказать о международной организованной преступности?

— Называют приблизительно 300—400 крупных преступных сообществ, действующих на территории России. Из них, по моим данным, примерно 150—170 (а может быть, и больше) принадлежат к международным преступным сообществам. Возьмём выходцев из Молдавии. Они приезжают в Россию, создают банды, занимаются разбоями, грабежами. Выходцы из Грузии — это борсеточники, карманники, воры в законе. Азербайджанцы контролируют продуктовые рынки, авторынки. На востоке страны вы увидите китайские триады, японскую якудзу. Как с этими явлениями бороться? Как к ним внедряться без знания языка, не имея подобных цвета и формы лица. Одних агентурно-оперативных действий мало. Здесь необходимо использовать и дипломатические меры, и меры на уровне правительства. Нельзя не сказать о международной преступности, связанной с торговлей живым товаром, с трансплантацией органов, с контрабандой оружием, терроризмом. Поэтому, на мой взгляд, необходимо создавать спецподразделение по борьбе с международной организованной преступностью и терроризмом с учётом вышесказанного.

Беседу вёл Александр ОБОЙДИХИН