—Александр Владимирович, вы наверное, насмотрелись в детстве фильмов про советскую милицию и появилось желание стать сыщиком?

— Нет. До призыва в Вооруженные силы я даже и не мечтал об этом, окончил техникум, хотел посвятить жизнь мирной профессии, но судьба распорядилась иначе, в 1988 году попал служить во внутренние войска в специальные моторизованные части милиции. Два раза командировался, как сейчас принято говорить, в горячую точку — Нагорный Карабах. Вот там-то я и понял, что люди нуждаются в защите от всяких негодяев.

— А чем там, на Кавказе, приходилось заниматься?

— Да многим. И склады с боеприпасами охраняли, и порядок общественный поддерживали в населенных пунктах, и дежурство на блокпостах несли. Помимо этого нас неоднократно задействовали для физической поддержки при проведении оперативно-розыскных мероприятий сотрудники уголовного розыска. С некоторыми оперативниками я сдружился, и те в свободное от службы время рассказывали мне о своей работе. Я им по-мальчишески завидовал. Вот тогда-то я и решил стать сыщиком. После увольнения в запас пришел в 3-е отделение милиции, отыскал кабинет заместителя начальника отделения по розыску, постучался в дверь. Как оказалось, таких желающих, как я, было в те годы достаточно, а должности оперуполномоченного даже действующие сотрудники милиции ждали годами. Но мне повезло. Побеседовав со мной, начальник криминальной милиции Валерий Борисович Марков поверил в меня. Вместе мы отправились в отдел кадров и оформили все необходимые документы. Младший оперуполномоченный — так называлась моя первая должность. С конца 2005-го занимаю нынешнюю должность.

— Свое первое боевое крещение помните?

— Конечно. Стал в нашем районе промышлять грабитель. Действовал нагло и дерзко: средь бела дня останавливал прохожих и отбирал у них деньги и ценности. Примерно через месяц мы смогли установить его личность, но в своей квартире он не появлялся, а для преступных нападений каждый раз выбирал новые места в районе.

— Как же удалось его задержать?

— Как-то раз пришли в одну квартиру-притон арестовывать квартирных воров, а он там оказался. Кстати, отсидев положенный срок, мужчина не успокоился, погуляв на свободе всего пару месяцев, вновь ограбил прохожего.

— За годы работы приходилось ли испытывать чувство жалости по отношению к преступникам?

— Смотря к кому. Одного душегуба мне искренне жаль. Оказался им восьмидесятилетний дедуля, ветеран войны. Ребенка они с женой завели очень поздно. Холили, лелеяли отпрыска всю жизнь, а вырос этот оболтус и, вместо того чтобы помощь старым родителям оказывать, стал им жизнь отравлять. Нигде не работал, периодически избивал отца и мать, когда те отказывались дать ему денег на водку. А ведь он им по годам не в дети, а во внуки годился. Терпел-терпел дед его выходки и как-то раз взял веревку и придушил ночью.

— Мне не раз приходилось общаться с сыщиками, проработавшими в милиции два и более десятка лет. Все они считают, что нынешнее поколение от них значительно отличается. Люди стали менее ответственными, целеустремленными, собранными. Как вы думаете, почему?

— Удивляться нечему. Сегодня любой не служивший в армии юноша может попасть в наши ряды. Именно армия учит молодого человека добиваться поставленной задачи, ответственности за порученное дело, а принимая в милицию 18-летнего пацана, трудно требовать от него того, о чем он и понятия не имеет. Я в армию попал, когда мне девятнадцать исполнилось, и дембеля мне ровесниками были. А знаете, как сильно они от меня отличались? Возмужавшие, повзрослевшие, научившиеся жить без папы и мамы, полагаться только на себя. Словом, мужики. Помимо этих качеств только армия дает представление о дисциплине и субординации, учит понимать, что для человека в форме слово командира — закон. Поэтому приходится наставникам сегодняшних молодых сотрудников пробелы восполнять, вместо того чтобы основной работе учить. Да и сами наставники далеки от идеала. Не потому что люди плохие, — опыта мало. Когда я в милицию пришел, стаж моего наставника на территории за десять лет перевалил. Кстати, был им Валерий Марков, к которому я с заявлением о приеме на работу обратился. Он мне в первый же день службы экскурсию по всей Капотне устроил. Провел по всем притонам и блат-хатам, а кто из подучетного контингента на улице встречался, останавливал и прямо при нем рассказывал мне о его «трудовых» заслугах и роде занятий. А теперь «на земле» если человек проработал три-четыре года, то он уже считается опытным сотрудником, которому можно доверить воспитание молодежи, а тех, кто отработал пять лет, называют старожилами.

— Скажите, а какими еще качествами, по вашему мнению, должен обладать молодой человек, чтобы из него получился хороший сыщик?

— Прежде всего, если опер не чувствует удовлетворения от раскрытого преступления, ему вообще в наших рядах не место. А если может сидеть в засаде днями и ночами, рыскать в поисках улик или свидетелей сутками без устали пока не найдет злоумышленника — толк будет.

— Даже если у него нет профессионального чутья, а лишь одно желание?

— Чутье далеко не у всех оперов есть. У большинства — только везение. Но даже если и оно у молодого сыщика отсутствует, а есть только хватка, не беда. Задача руководителя — объединить его с везунчиком, и на пару они образуют сильный работоспособный тандем, станут друг друга дополнять.

— Александр Владимирович, спасибо за беседу. Желаю вам и вашим подчиненным успехов.