Фёдор Барилов

Ветеран Великой Отечественной войны подполковник милиции Фёдор БАРИЛОВ хорошо известен тем, кто читает нашу газету. Он давний автор «Петровки, 38». 14 февраля Фёдору Фёдоровичу исполнилось 96 лет.

Любовь и юность

Рядом с человеком, которому столь много лет, чувствуешь себя, будто у Эвереста. Удивительно, что Фёдор Фёдорович продолжает смотреть вокруг с любопытством и готов говорить не только о войне, службе в милиции, но и, например, о любви.

Напомню, Фёдор Барилов родился в 1925 году в деревне Екатериновка Славгородского района Алтайского края. С детства он трудился в совхозе «Коммунар» в Павлодарской области Казахской ССР, в том числе штурвальным комбайна. Первую свою заметку опубликовал в районной прессе. А в 1943 году Барилов надел форму красноармейца. Его направили в Читинскую область, где готовили к войне с Японией, отобрав в школу снайперов…

— Вот, два глаза сделали недавно, операции там, хрусталики, а толку мало, — ворчит Фёдор Фёдорович, перебирая архивные папки. Мы находимся у него дома в его квартире на Снайперской улице. Такая ирония судьбы: снайпер на Снайперской.

Фёдор в конце 1940-х

— А каким глазом целились в Маньчжурии, Фёдор Фёдорович?

— Левым! Да. Вот оно, нашёл. Про любовь-то… Боронил я на быках «клетки», то есть пашню. В один конец примерно три километра. Напарник был и я. Однажды с Варей попал. Доехали в один конец, выпрягли быков отдохнуть и попастись. И мы перекусить с собой брали. Я попытался с Варей согрешить, но она меня обозвала «дурачком»… — так с улыбкой старый воин и журналист повёл меня в свою предвоенную юность, ещё раньше — в детство, откуда всё начиналось, давало основу будущим событиям.

Фёдор был вторым ребёнком в семье. Мама Мария Кондратьевна рассказывала ему, что первой была дочь — она прожила всего полгода и умерла. Потому, наверное, новорождённого сына особенно жалели и берегли.

Однажды лет в шесть он побежал через дорогу к своему другу. Вместе бродили в зарослях. И друг предложил покушать «мак». Но это была белена. Федя её отведал и потом… «лез на стенку, кричал, плакал». Отец Фёдор Маркович очень перепугался, запряг пару лошадей и гнал их галопом километров 17 по пути в больницу…

Фёдор Фёдорович вспоминает, что отец был инвалидом с Гражданской войны, болели лёгкие. Он был хорошим сапожником, бондарем, плотником. Не курил, никогда не ругался. Работал на элеваторе охранником. Приходил после смены и из брюк высыпал набившуюся пшеницу. Из неё варили кашу, спасаясь от голода.

И детство, и юность пришлись на трудные времена. В 1932 году Фёдор пошёл в первый класс. Мама посылала детей рвать лебеду, из которой делала лепёшки. Некоторым селянам приходилось охотиться на сусликов. Школьник «подрабатывал». Его промысел был такой: брал ведро, кружку и шёл на базар. Из водокачки наливал воды, бродил между бричками и кричал: «Кому надо свежей, холодной воды? Копейку беру, досыта напою!» За день набегало немного монет. Деньги эти шли только на хлеб.

С супругой

Детство проходило в Славгороде, а потом — и в скитаниях семьи. В памяти осталось, как жили в каком-то большом бараке вместе с другими семьями. Не только комнат, даже перегородок не было. Вспыхнула страшная болезнь — корь. Заболели все: Фёдор и его братья-сёстры — Коля, Ваня, Вера. Выжили только двое детей…

Позже семья переехала в село Троицкое Карасукского района Новосибирской области. Жили в землянке на краю деревни. За три километра мальчик ходил за хлебом в соседнюю деревню. При этом Фёдор успешно учился. Во время первомайского праздника его пригласили на трибуну как пионера и прилежного ученика. Мимо шли колонны демонстрантов.

— Я был горд и очень рад. Мне вручили награду — книгу «Страна победителей» в красном переплёте. Жаль, нигде сегодня не могу найти такую же. Даже в библиотеке Ленина искал, нет её там, — сетует Фёдор Фёдорович.

Летом 1936 года отец решил перебраться в Казахстан. Вроде люди там лучше жили. Он сделал тележку, на которой вёз нехитрые пожитки. Фёдор, Коля и их мама шли пешком, преодолев всего около 90 километров. По дороге заходили в дома, просили милостыню. Кто-то посоветовал отцу идти в колхоз «Коммунар». Что и сделали.

Там их сначала приютили в землянке. А позже посчастливилось отыскать в соседней деревне Барсук пустовавшую старую избу из самана. Была при колхозе небольшая свиноферма: два-три десятка голов. Фёдор их пас, за что получал трудодни. Мама босиком ходила с женщинами на работу в бригаду. Здесь семья жила, пока не перебралась ближе к «Коммунару», года за четыре до начала 40-х. И даже «хорошо стали жить».

Фёдор в конце 30-х годов учился в 4-м классе. И был в семье самым грамотным, если не единственным. В это время в «Коммунаре» случился «страшно богатый урожай», что было чудом, счастьем. Одних семян подсолнуха дали аж два мешка. Бариловы приобрели корову. Позже продали тёлочку.

— Мы зажили. Были свиньи, куры, молоко. Вокруг водились зайцы, куропатки. С мамой ходили за земляникой, набирали её ведро. Сушили на солнце для зимнего компота… И вот приближалась война… — продолжает Фёдор Фёдорович.

Любовь и война

Отец выписывал газеты. Фёдор читал их, был «домашним политиком». А вскоре начал понемногу печататься в районной прессе. Мама же иногда заводила разговор про Бога. Мол, придёт время и будет всемирный потоп. Церквей же Фёдор тогда ещё и не видывал. Юный Барилов вскоре вступил в комсомол, продолжал работать в поле. На лошадях на ходу отгружал от комбайна зерно. Лошади шли рядом, из шнека зерно сыпалось в бричку. Был также в бригаде учётчиком. Ездил верхом на лошади с саженом на плече. Имел дело и с лобогрейкой, с помощью которой пшеницу собирали, и с сенокосилкой.

— 21 июня на сенокосе я вместе с Гришей выпустил стенгазету. Бригада 25—30 человек находилась в поле. Всё было хорошо. А в понедельник рано утром к нам на одноколке приехал парторг колхоза, дал команду срочно собраться. Мы только проснулись, расположились на траве, а он стоя рубанул: товарищи, началась война! — вспоминает Фёдор Фёдорович. — Посыпались вопросы: какая, кто сказал, может, брехня? Но ночью уже две полуторки отвезли мужиков в райвоенкомат. Тогда поверили. Мужики начали материться, женщины — охать и ахать…

Фёдор Маркович знал, что такое война, понимал, какая будет беда. А пацаны 15—16 лет думали про другое. И только покуривали, переводя газетную бумагу в цыгарки. Все в бригаде курили, когда лошади отдыхали. Девчата вышивали цветными нитками кисеты, в которых ребята носили табак. Или носовые платки. По периметру можно было прочитать: «Утром рано на заре птичка распевала. Я своему милому платок вышивала», «Кого люблю — тому дарю». Однако от кого такие подарки, оставалось величайшей тайной. Парень об этом никому не говорил.

Фёдору, по его признанию, никакая девушка никакого кисета с вышитой надписью не подарила.

— Я был застенчивый, тихий, смирный. Не было у меня подхода к девке. Да к тому же — из числа бедных. Другие ребята были богатыми, у них в семьях было много рабочих рук. К ним и липли, чтобы замуж выйти. А у нас мама, считай, одна за трудодни работала, — комментирует Фёдор Фёдорович.

Однако курить Федя приобщился, да и куда в коллективе деваться. Только мама говорила: «Смотри, окурок в солому не брось». Курил и слушал разговоры старших. А они не были оптимистичными. Люди, узнав о войне, было сникли, загоревали.

— Однако скоро объявили, что по радио выступит Сталин. Народ замер. А он говорил о войне, о внезапном нападении, где враг и что нужно делать, чтобы остановить фашистов, — продолжает Фёдор Фёдорович. — Люди взбодрились, повеселели, появилась у каждого человека надежда. Эта речь вселила уверенность в Победе.

Фёдор Барилов и его друг написали письмо в райвоенкомат с просьбой призвать в Красную армию. Но получили отворот: ваше время не пришло, пока трудитесь. И они работали по многу часов, спали одетыми. В начале 1942-го Фёдора послали на курсы трактористов. Окончив их, стал механизатором. Но сезон прошёл и накануне 18-летия его наконец призвали на службу.

О Великой Отечественной войне Фёдор Фёдорович не один раз рассказывал, в том числе на страницах нашей газеты. В составе войск Забайкальского фронта он участвовал в освобождении Северо-Восточного Китая от Квантунской армии. Его заслуги отмечены медалями «За боевые заслуги», «За победу над Японией», орденом Отечественной войны II степени.

— Провожали нас восьмерых призывников в сорок третьем из колхоза на двух санях, — вспоминает Фёдор Фёдорович. — Женщины сухарей нам насушили и плакали. А в сорок пятом родители ждали нас обратно. Но демобилизовали только старшее поколение, а молодых оставили служить ещё на пять лет. Рассказывали мне потом, как хотел увидеть меня мой отец… повидаться со мной. Когда узнал о Победе, о возвращении земляков, много раз лазил на крышу дома — смотрел на дорогу, не иду ли я домой…

На глазах ветерана слёзы. Папа умер за год до возвращения сына… И это — про ту любовь, в которой не нужно признаваться, которая очевидна и всегда безотказна…

Любовь и время

Свою семью Фёдор Барилов создал в 1949-м, когда уже служил в гвардейской Таманской дивизии. Познакомился с будущей супругой Евдокией Александровной, в девичестве Ермолаевой, во время увольнительной.

— А в увольнение — куда? Девок искать, — вспоминает Фёдор Фёдорович. — Как-то старшина Серёгин говорит мне, что видел в одном общежитии хорошую девушку. Мол, поедем, вдруг судьба? Ладно, думаю. Приезжаем. Комната в общежитии. В ней семь девочек, у каждой кровать, тумбочка, повернуться негде. Так и познакомился со своей Дусей. Тары-бары, начали дружить. Недолго. Пошли и расписались…

Евдокию Ермолаеву с другими девушками в 1944-м райвоенкомат из Вологды отправил в Москву. Их определили в школу фабрично-заводского обучения получать профессию электромонтёров. Впоследствии Евдокия Александровна много трудилась на столичных стройках. Была верной спутницей Барилова десятки лет. Овдовел Фёдор Фёдорович в 2009 году…

Как и в детстве, послевоенная жизнь Фёдора Барилова и его молодой семьи была не самой лёгкой. Из армии фронтовик демобилизовался в 1950 году, но сразу же был принят в ряды милиции. Охранял правопорядок на Казанском вокзале Москвы. А жили то в одном общежитии, то в другом. В семейном, например, за ситцевыми занавесками ютились четыре пары с детьми.

— У нас родилась Галя, — говорит Фёдор Фёдорович. — Помогали нам, конечно, яслями, садиками, где дети и росли. Второй ребёнок Серёжа родился только через 12 лет, в 1963 году, когда у нас появилась отдельная квартира.

Лучшее жильё, чем было, Барилов просто заработал, благо, как он говорит, тогда мошенников не было. В коммуналке на 6 квадратных метрах жили втроём, когда супруга сообщила: на стройке объявили, кто отработает сколько-то часов, получит 18-метровую комнату. И Фёдор отработал, во внеслужебное время. Как и было обещано, получил ордер.

Позже судьба привела наконец-то семью в отдельную квартиру. Родился сын. По этому случаю Фёдор Фёдорович прикупил бутылку 4-звёздочного коньяка, а поскольку супруге употребить даже немного было нельзя, выпил всё сам.

— Вот и глупец я был, помереть мог, а семья с кем осталась бы?! — восклицает долгожитель. Фёдор Фёдорович напомнил, что курить он решил бросить ещё в армии, так как язва желудка протестовала. Пробовал много радикальных способов, которые ему советовали, вроде курения сушёного птичьего помёта. Не помогало. Спасло только твёрдое собственное решение, принятое в 1952-м. А от алкоголя совсем отказался в 1991-м: «Ни грамма после».

Фёдор Фёдорович считает, что за плечами была счастливая жизнь. Хотя он, к сожалению, и пережил супругу и дочь, которые ушли в мир иной, а также многих старых товарищей, тем не менее сегодня имеет немало новых друзей. Они, конечно, другие, например, из молодого поколения сотрудников органов внутренних дел, подразделения, где раньше служил, общественных организаций. Рядом с ним сын, внуки и правнуки. Все проявляют к ветерану внимание, стараются поддержать. И это помогает без тёмной грусти оглядываться в прошлое, без страха смотреть в будущее.

Алексей БЕЛОЗЁРОВ,

фото автора и из архива Фёдора БАРИЛОВА