Обложка дела № 85977 по обвинению членов бандшайки в составе Князькова, братьев Филимоновых и Голованова

В постоянной экспозиции Музея истории Московского уголовного розыска, на одном из тематических стендов, рассказывается о раскрытом весной 1947 года сотрудниками МУРа убийстве шести человек.

Местом совершения этого ужасного злодейства стала Марьина Роща — на ту пору столичная окраина, где уклад жизни местного населения был вполне характерным для жителей захолустья Белокаменной: города на семи холмах. В частности, тогда у здешних обитателей, обустроившихся поодаль от исторически сложившейся центральной части Москвы, привычная для горожан работа сочеталась по сути с крестьянским трудом: например, ведением подсобного домашнего хозяйства.

Переполошилась вся округа

В Марьиной Роще, в деревянной одноэтажной избёнке во дворе дома № 11 по 1-му Церковному переулку (впоследствии — Стрелецкий), проживала семья Машковых: четверо взрослых и трое малолетних детей. Хозяином дома являлся участник Великой Отечественной войны Митрофан Никифорович Машков, родившийся в 1916 году и ушедший в 1941-м на передовую. Выжив в тяжелейших, кровопролитных боях с врагом, вернулся фронтовик домой. Человек работящий, он был извозчиком на фабрике «Союзутиль». А в свободное время Митрофан Никифорович вместе с приехавшим из Мордовии младшим братом Степаном Никифоровичем Машковым, 1930 года рождения, поставили чуть более просторный домишко рядом со старым строением-халупой, где семья проживала ещё с довоенного времени.

Общий вид места происшествия

Схематический план места происшествия

Фрагмент постоянной экспозиции в Музее истории МУРа

Семён Дегтярёв

Артур Брагилевский

Артур Брагилевский и Семён Дегтярёв (соответственно, второй и третий слева) с коллегами­соратниками — ветеранами МУРа

Машковы разместились в новом жилье, а прежнее было приспособлено под кухню и хлев для домашней живности. Так что в личном подсобном хозяйстве у добропорядочной, трудолюбивой семьи, которая была дружна с соседями, имелись две коровы, свиньи и куры.

Как обычно, одна из местных жительниц, старушка, спозаранку утром 16 апреля 1947 года пришла за молоком к Машковым. Постояв у крыльца, она постучала в окно, но никто не ответил. Тогда покупательница дёрнула за ручку входную дверь, и она открылась.

Гостья шагнула в сенцы, где стояли полные вёдра с пищевыми отходами для домашнего скота да за перегородкой хрюкал поросёнок. Старушка поднялась на ступеньку и отворила вторую дверь: внутри дома, в жилой комнате, было сумрачно и холодно, а на полу среди хаотично разбросанных обуви и прочих вещей лежали в окровавленной одежде взрослые и детишки...

Не помня себя от страха, старушка опрометью выскочила из дома Машковых и засеменила к соседке. Из-за ужасной новости переполошилась вся округа, и перепуганные люди, проживавшие в 1-м Церковном переулке, побежали в милицию.

Осмотр места происшествия

Незамедлительно, утром 16 апреля, из 20-го отделения милиции столицы сообщили в МУР, что в Марьиной Роще, в одном из здешних частных жилищ, неизвестными преступниками вырезана целая семья.

К злополучному дому приехали дежурная группа МУРа, старшие оперуполномоченные управления Захаров и Шутов, начальник уголовного розыска Дзержинского района столицы Бурденков и другие сотрудники милиции, а также следователь прокуратуры города Москвы. В милицейском «Виллисе» была доставлена в Марьину Рощу и служебная собака, точнее — пёс по кличке Дозор. Четырёхлапый помощник следственно-оперативной группы в переулке нашёл клетчатую шаль с бахромой, а потом, выйдя на улицу, присел на землю, дав тем знать, что потерял след.

Фиксируя обстановку места происшествия, следственный работник при составлении соответствующего протокола отметил в частности: «...В углу иконы, убранные бумажными цветами, на стене зеркало, рядом с которым фотографии членов семьи Машковых, репродуктор между кроватью и печкой[,] на пружине подвешена к потолку детская люлька, а в ней подушка...». Тут же, в комнате, было найдено одно из орудий преступления: старый кухонный нож с изогнутым лезвием и со следами крови.

Жертвами жестокой расправы стали: глава семьи Митрофан Никифорович, его жена Анисья Наумовна (1917 года рождения), мать Агафья Константиновна (1881 года рождения) — домашняя хозяйка, брат Степан Никифорович — сапожник мастерской № 21 Дзержинского районного комбината бытового обслуживания, сыновья — 6-летний Борис и 4-летний Николай. В живых осталась только дочка-малютка Митрофана и Анисьи Машковых — 4-месячная Зина.

Как отражено в судебно-медицинском акте, все Машковы были убиты посредством нанесения колото-резаных ранений шеи, груди и живота. Ко всем прочим ужасающим деталям бандитского лиходейства, в шее погибшей Агафьи Машковой торчал штык-тесак. Сами же ранения, а всего их у жертв оказалось восемьдесят семь, «носили исключительно множественный и зверский характер».

С помощью свидетелей удалось установить, что, наряду с наличными деньгами, неизвестные убийцы-грабители похитили из дома Машковых дамское зимнее пальто, две пары мужских сапог и два отреза материи.

Сыщики предположили, что Машковы знали своих гостей, поэтому безбоязненно и пустили их к себе на ночёвку, устроив лишнюю постель на полу для двух или трёх человек. В пользу этой версии говорило и то, что на дверях и окнах отсутствовали следы взлома, а все запоры оказались исправными.

Выезд муровцев в Подмосковье

Оперативники разузнали, что в Московской области проживают родственники и знакомые Машковых. И уже в следующие сутки после произошедшей трагедии в Марьиной Роще, рано утром, на подмосковную станцию Тучково — это почти в восьмидесяти километрах от столицы — выехали молодые оперативные работники Павленко, Курочкин и Круглов. Все трое только недавно демобилизовались из армии, и они впервые получили столь серьёзное задание: им предстояло самостоятельно выяснить на месте личность одного из родственников пострадавшей семьи — некоего Фёдора Князькова. В зависимости от ситуации, старший оперативной группы муровцев Павленко должен был по своему усмотрению определять план действий совместно с коллегами по выявлению причастности к преступлению и Князькова, и возможных соучастников банды грабителей.

Добравшись до станции Тучково, московские оперативники отправились к посёлку Колюбакино, до которого было весьма приличное расстояние  — 12 километров. Двигаясь с попутчиками, муровцы потихоньку выведали, что в последнее время Князьков устраивал попойки с парнем-приятелем из близлежащего села Локотня.

Прибыв в Колюбакино, сыщики первым делом наведались в поселковый совет, где повстречали участкового. Милиционер сообщил, что вчера утром ездил в Москву и встретил Князькова, который с узлами возвращался из столицы со спутником из Локотни — высокорослым парнем с родимым пятном во всю щеку. По пояснению участкового, он не знал фамилию знакомца Князькова.

Не теряя времени, муровцы с участковым направились к Князькову, но того не оказалась дома. Тёща-старуха известила, что Фёдор вчера утром вернулся из столицы, а сегодня спозаранку уехал в подмосковный город Можайск, но к вечеру обещал прибыть сюда, в Колюбакино. Сразу же произвели обыск в доме, но улик не отыскали.

Задержание подозреваемых

В засаде был оставлен Круглов, а Павленко, Курочкин и участковый поспешили в Локотню, располагавшуюся в четырёх километрах от посёлка. По дороге сотрудники узнали от попутчика, что парень с родимым пятном  — это Сергей Филимонов.

Войдя в его жилище, милицейские работники увидели, что он, сидя на стуле, одевает маленькую сестру. На вопрос, ночевал ли дома, парень с родимым пятном ответил отрицательно. И пояснил, что-де с дружком смотался на рыбалку на всю ночь.

Павленко сказал, что парень должен поехать с ними, сотрудниками милиции, в Колюбакино будто бы для подтверждения личности молодого жителя Локотни. Без каких-либо возражений Филимонов согласился и надел шинель, на рукавах и тёмных полах которой милицейские работники заметили похожие на кровь следы. По объяснению парня, он с отцом недавно резал козу и испачкался в её крови.

Трое стражей правопорядка с подозрительным парнем с родимым пятном добрались в Колюбакино, но там Князьков ещё не объявился. Правда, вскоре — уже в сумерках — тот появился на своём дворе, и муровцы Павленко и Курочкин прямо в сенях схватили подозреваемого. Задержанных Князькова и Филимонова, спинами друг к другу, рассадили в разных углах комнаты.

Оставив коллег охранять подозреваемых, Павленко с поселковой почты позвонил в Москву и доложил начальнику 1-го отделения 1-го отдела МУРа майору милиции Артуру Брагилевскому, что задержаны двое подозреваемых, у одного из которых обнаружены на шинели замытые следы крови. Павленко попросил, чтобы к шести утра прислали к переправе через Москву-реку автомашину для конвоирования задержанных в столицу. При этом оперативник сказал, что во избежание риска нецелесообразно вести их ночью восемь километров по лесу.

Едва же рассвело, и группа Павленко с задержанными пошагала по скользкой грязной тропе к переправе. Сыщики обрадовались, когда на полпути встретили оперативников с собакой — эту подмогу для Павленко и его коллег выслали начальник 1-го отдела Московского уголовного розыска С. Дегтярёв и другой ответственный сотрудник этого же подразделения МУРа И. Кириллович. Руководители данного отдела лично подключились к оперативно-розыскным мероприятиям, ещё задолго до рассвета прибыв вместе с несколькими оперативниками и служебной собакой к переправе.

Задержанных рассадили в разные машины — два голубых «доджа», и уже в дороге муровцы начали допрашивать подозреваемых. Меньше чем через полчаса сознался в преступлении Филимонов, а после и Князьков повинился в душегубстве. Первый назвал и третьего соучастника — своего младшего брата Виктора Филимонова.

В тот же день муровцы Павленко и Курочкин поехали задерживать сообщника схваченных убийц, а заодно сыщики должны были произвести изъятие похищенных вещей из тайников, о которых узнали от «расколовшихся» преступников. Виктора Филимонова «взяли» дома, и в ответ на вопрос Павленко о конкретном участии в расправе над Машковыми задержанный взял на себя вину за убийство «маленького» — 6-летнего ребёнка.

Проведя обыск, сотрудники МУРа нашли и изъяли принадлежавшее Машковым имущество: на огороде были припрятаны сапоги, в овраге — отрезы, а в навозе под козой отыскали украденные деньги.

Следствием установлено

Вот насколько быстро, буквально за считанные часы после убийства членов семьи Машковых, были выявлены и задержаны трое опасных преступников. Под стражу угодил и четвёртый соучастник — Григорий Голованов, который вошёл в «дебютный состав» преступной группы.

Следствием было установлено, что организатором и активным участником тяжкого преступления стал Фёдор Князьков — родной брат пострадавшей Анисьи Машковой. Он знал, что у его сестры есть сбережения и заранее договорился со своими криминальными компаньонами об убийстве Машковых и хищении их имущества.

Причём на Машковых было два покушения.

Как написано в обвинительном заключении по уголовному делу в отношении бандитской шайки, осенью 1946 года Фёдор Князьков познакомился с уроженцем села Локотня Звенигородского района Московской области Григорием Головановым, который позднее свёл нового приятеля со своим давним знакомым Сергеем Филимоновым. Сговорившись насчёт «»лёгкого заработка» — кровавого ограбления, 10 апреля 1947 года трое сообщников прихватили два штыка-кинжала и поехали в столичную Марьину Рощу. В этот раз убийство сорвалось, потому что злоумышленники застали в доме Машковых посторонних  — четверых гостей-мужчин.

Вторично Фёдор и Сергей в компании уже с другим соучастником, Виктором Филимоновым, с недобрыми намерениями наведались в Москву через несколько дней, 15 апреля, и остались ночевать у радушных Машковых.

Из материалов предварительного расследования:

«…В 1 час ночи все легли спать. Мать с Николаем [разместились] на сундуке, Митрофан и Анисья [—] на кровати, Борис со Степаном (он вернулся во 2-м часу, Степану дверь открыл Князьков) — около печки.

В 2 часа ночи Князьков взял ржавый тесак, стоявший на бочке, распределил обязанности, кто [из злоумышленников] кого будет убивать. Первым Сергей Филимонов убил ударом ножа Анисью, она только вскрикнула: «Ой!». На крик проснулся Митрофан, вскочил [и], зацепив <…> [тело] жены, свалил его на пол, бросился бежать <…>, но Сергей убил его [пострадавшего] у двери.

На крик Митрофана проснулись мать и Николай. Старуха закричала: «Караул!». Князьков нанес ей удар в грудь тесаком, <…> [пострадавшая] вскочила и продолжала кричать, [и преступник] нанес еще удар и воткнул штык <…> в шею. Когда <…> [Князьков] убивал старуху, Виктор Филимонов ударил столовым ножом Степана; нож согнулся, Степан [же] стал оказывать сопротивление, зубами укусил руку Виктору. Степан побежал к двери, Сергей его не допустил [к ней] и штыком убил [пострадавшего]. [Затем] Сергей подбежал к сундуку, где плакал Николай, стащил его на пол и убил.

Князьков из кармана одежды старухи вытащил ключи, открыл сундук, взял 25 000 рублей.

<…> [Были похищены и] вещи...».

Скрываясь с места преступления, бандиты-грабители не пощадили и второго мальчонку — Бориса, который «очень кричал…».

Приговор преступникам

Квартет фигурантов уголовного дела — Князьков, братья Филимоновы и Голованов — попал на скамью подсудимых.

До ареста по данному делу ранее не судившийся уроженец Мордовии Фёдор Князьков, 1920 года рождения, работал лесорубом подмосковного Можайского леспромхоза. С мая 1941 по июль 1946 года — служил в армии. Участник Великой Отечественной войны, он был трижды ранен и удостоился медалей «За отвагу» и «За боевые заслуги». Подсудимый Князьков признал свою вину в инкриминированных ему преступлениях.

Подсудимый Сергей Филимонов, 1925 года рождения, прежде не привлекался к уголовной ответственности. Старший из братьев Филимоновых, он являлся участником Великой Отечественной войны, имел три ранения и был награждён орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги». Демобилизовавшись из армии в сентябре 1945-го, с ноября того же года работал трактористом Звенигородской МТС (машинно-тракторная станция). Ближайший подручный Князькова подтвердил в судебном заседании, что он «лично зарезал четырёх человек из <...> семьи [пострадавших] — Анисью Машкову, её мужа и добивал Степана Машкова и [малолетнего] Бориса, с которым не мог справиться <...> брат [подсудимого] Виктор». Убийца Сергей Филимонов сознался и в том, что им «наносились удары штыком и <...> младшему сыну Машковых — Николаю». При дележе награбленного Сергею Филимонову достались 15 тысяч рублей, и часть из этих денег он передал в виде криминальной доли-куша брату-соучастнику Виктору. При обыске по месту жительства Сергея Филимонова были найдены и изъяты деньги и награбленные вещи: одно дамское пальто, пара мужских хромовых сапог и отрез материи серого цвета.

Ранее не судившийся Виктор Филимонов, 1929 года рождения, — уроженец и житель села Локотня. Он был учеником тракториста Звенигородской МТС, трудился прицепщиком. Подсудимый Виктор Филимонов тоже признал своё участие в жестокой расправе над Машковыми.

Также раньше не был судим Григорий Голованов, 1926 года рождения, — заготовитель Колюбакинского сельпо Рузского района Московской области. Полностью признав вину в соучастии в преступной деятельности бандитской шайки, Голованов рассказал и о планировавшихся ею убийствах матери этого подсудимого и семьи его родного брата Ильи, а ещё жертвами расправ с целью ограбления могли стать родственники Сергея Филимонова.

Обвинительное заключение по делу № 85977, составленное 24 апреля 1947 года 1-м отделом МУРа, было утверждено прокуратурой города Москвы.

Московский городской суд, рассмотревший данное дело, в мае 1947 года вынес обвинительный приговор четырём преступникам, привлечённым к уголовной ответственности по статье 59-3 УК РСФСР (бандитизм). Подсудимые Фёдор Князьков, Сергей и Виктор Филимоновы были приговорены к высшей мере наказания (смертной казни), а их сообщника Григория Голованова покарали 10-летним сроком лишения свободы. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года, осуждённым Князькову и Филимоновым назначенную меру наказания заменили 25-летним сроком лишения свободы каждому, а приговор в отношении Голованова был оставлен в силе.

Осуждённых Фёдора Князькова, Сергея Филимонова и Григория Голованова направили в Широклаг МВД СССР (станция Половинки Пермской железной дороги). Четвёртый осуждённый, Виктор Филимонов, содержался в исправтрудколонии (исправительно-трудовая колония) Управления МВД Омской области.

Из ОУР Управления милиции УМВД Молотовской области (называлась так с 8 марта 1940 по 2 октября 1957 года; прежде, с 1938 года, — Пермская область, а ныне, с 2005 года, — Пермский край) в Московский уголовный розыск поступила информация о новых криминальных «подвигах» Сергея Филимонова. Не имея при себе документов, он сбежал из лагеря Половинки, но 11 августа сорок седьмого был задержан на территории Добрянского района Молотовской области. Задержанного, который представился уроженцем подмосковной Локотни и назвал своё подлинное имя, в сопровождении сельисполнителя Чащина отправили для проверки в Добрянский районный отдел МВД. По дороге Филимонов убил Чащина и, сняв с него одежду, скрылся. Затем преступник на колхозном пастбище похитил лошадь, с которой конокрада и задержали 12 августа 1947 года. Бандит Сергей Филимонов дал признательные показания, что убил Чащина.

***

В завершение этого материала нельзя не рассказать о доблестных муровцах-руководителях Семёне Дегтярёве и Артуре Брагилевском.

Семён Дегтярёв родился в 1907 году, в начале своей трудовой биографии был, в частности, агентом по распределению и распространению литературы в двух организациях, а ещё поработал и электромонтёром. В 1929—1930 годах Дегтярёв проходил ратную службу: являлся красноармейцем в пограничном отряде. С 1931 Семён Григорьевич занимался оперативной работой в Подмосковье: был уполномоченным уголовного розыска Ухтомского района. В 1936 году Дегтярёв был переведён на должность оперуполномоченного Отдела уголовного розыска (ОУР — так тогда именовался МУР) Управления милиции (УМ) города Москвы. В ноябре 1939 года перспективного сыщика утвердили заместителем начальника 1-го отдела ОУР гормилиции, а в апреле 1941-го Семён Григорьевич стал помощником начальника Отдела уголовного розыска УМ г. Москвы.

В период Великой Отечественной войны, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 3 ноября 1944 года, майор милиции Семён Григорьевич Дегтярёв был награждён орденом Красной Звезды.

В 1946 году сыщик-орденоносец Дегтярёв возглавил 1-й отдел МУРа, а в мае 1953-го занял должность заместителя начальника Ждановского районного отдела милиции города (Ждановский район Москвы в 1988 году был переименован в Таганский).

Уйдя на заслуженный отдых в 1967 году, полковник милиции в отставке вступил в Совет ветеранов Московского уголовного розыска и оказывал помощь в раскрытии преступлений действующим сотрудникам легендарного оперативного подразделения органов внутренних дел столицы.

Наряду с упомянутой Красной Звездой, Семён Григорьевич Дегтярёв был отмечен орденами Ленина, Красного Знамени, «Знак Почёта» и многими медалями.

Артур Брагилевский, который родился в 1910 году, в тридцатых служил в Москве и оперуполномоченным, и начальником отделения отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР.

В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 июля 1942 года, старшему лейтенанту милиции Артуру Исааковичу Брагилевскому вручили медаль «За боевые заслуги».

Участвовавший в Великой Отечественной войне с декабря 1943 года, Артур Брагилевский был помощником начальника 1-го отделения разведотдела штаба 5-й армии 3-го Белорусского фронта. Приказом войскам 5-й армии от 15 июля 1944 года (№ 061/н) майор Артур Исаакович Брагилевский был награждён орденом Красной Звезды.

Демобилизовавшись из армии, бывший командир батальона Артур Брагилевский поступил на оперативную работу в органах внутренних дел: с ноября 1946 года занимал должность начальника 1-го отделения 1-го отдела МУРа. В августе 1950 года полковник милиции Брагилевский, заместитель начальника отдела Московского уголовного розыска, ушёл в отставку.

Фронтовик-разведчик Артур Исаакович Брагилевский в мае 1945-го был награждён медалью «За победу в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». В 1946 году — удостоился второго ордена Красной Звезды и ещё одной медали «За боевые заслуги», а в 1947 году Артур Брагилевский получил медаль «В память 800-летия Москвы».

Александр ТАРАСОВ, фото из фондов Музея истории МУРа