Весной 1999 года сотруднику УВД по Юго-Западному административному округу столицы Валерию ВОЛНОВУ на прошедшем в ГУВД Москвы торжественном мероприятии, которое было приурочено к 13-й годовщине аварии на Чернобыльской атомной электростанции, вручили орден Мужества. Российскую государственную награду Валерий Вячеславович получил за подвиг, совершённый ещё в советскую пору — при ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.

Сводный автобат

Во время службы в муниципальной милиции

Будущий «чернобылец»-орденоносец, он родился 23 декабря 1964 года в Кунцевском районе Москвы. Окончив восемь классов в столичной средней общеобразовательной школе № 99, Валерий затем в течение трёх лет учился в СГПТУ № 39 при заводе имени М.В. Хруничева и освоил профессию слесаря-инструментальщика. Позже на этом предприятии выпускник профтехучилища работал сборщиком универсальных слесарных приспособлений для фрезерных и токарных станков, а также станков с ЧПУ — числовым программным управлением.

Осенью 1984 года Валерия Волнова призвали на срочную службу, и он попал в дислоцировавшуюся на территории Украинской ССР 25-ю гвардейскую Краснознамённую Чапаевскую дивизию. В ней гвардии рядовой Волнов служил в роте обеспечения Пирятинского танкового полка, занимавшейся соответствующей хозяйственной деятельностью. Московский призывник был водителем: управлял и грузовым автотранспортом, и легковыми машинами.

Валерий Волнов (стоит первый слева) с коллегами из ЦКС на Красной площади

Утром 3 мая 1986 года военнослужащему-срочнику приказали взять самосвал ЗиЛ и прибыть в распоряжение штаба дивизии. Сам полк, в котором выполнял ратный долг Волнов, находился на окраине города Лубны Полтавской области. А от полкового расположения до штаба дивизии, который размещался в другой окраинной части указанного города, было километров пять.

Конечно же, Валерий быстро добрался до места штабной дислокации, где сформировали сводный автомобильный батальон. Каждый прибывший водитель получил своё задание: в частности, гвардии рядовому Волнову дали команду съездить к складам своей войсковой части, загрузиться там по полученной разнарядке печками-«буржуйками».

— Заполнив ими кузов закреплённого за мной самосвала, — вспоминает Валерий Вячеславович, — вернулся к месту сбора нашего сводного автобата. Старшим колонны назначили офицера, и в те же сутки, поздно вечером, мы выехали на трассу, ведущую в направлении города Прилуки Черниговской области. Оттуда колонна поехала к Киевской области, и, наконец, мы оказались в конечной точке нашего маршрута — у грузовой железнодорожной станции Вильча. Там своими силами оборудовали лагерь из брезентовых палаток и огородили периметр для стоянки транспорта — полевой парк под открытым небом: сюда поместили штук двадцать бортовых машин, с десяток самосвалов, автобусы, бензовозы, легковые автомашины, автомобили для обработки транспорта. А поблизости, примерно в километре от нас, расположился полевой госпиталь, кухня же была общей. Да, ехали мы всю ночь и в районе станции Вильча, находящейся на территории Киевской области, оказались ближе к полудню. Я пересел с самосвала на предназначенный для перевозки людей бортовой ЗиЛ-157, оборудованный брезентовым тентом. С однополчанами несколько дней занимался эвакуацией из города Припяти местного населения: насколько мне известно, там к этому времени в основном остались те, кто непосредственно был задействован на работе в сменах на Чернобыльской АЭС. О произошедшей на ней аварии и радиационном заражении местности мы узнали 5 мая как раз из разговоров припятских жителей, которых эвакуировали. Паники среди них не было, люди достаточно спокойно относились к случившемуся. Могу судить по собственным наблюдениям: единственное, что тогда раздражало наших пассажиров, так это запрет для них брать с собой телевизоры, бытовую технику и прочие громоздкие вещи. Навсегда покидая своё жильё, эти горожане могли взять лишь документы, деньги и ценности.

«Ты своё здесь уже отработал...»

Выполнив первое задание по эвакуации людей из Припяти, водитель-гвардеец Волнов опять сел за руль своего самосвала. Сразу же поступила новая по сути боевая задача: приступить к вывозу опасного верхнего слоя грунта — заражённой земли, которую собирали вокруг ЧАЭС. На плечи «первого набора» ликвидаторов последствий аварии на атомной станции легла большая нагрузка, так как необходимая инфраструктура для проведения такого рода сложных и специфических работ только-только начинала формироваться.  Увы, их участники испытывали явный недостаток, например, в эффективном защитном снаряжении.

— Из индивидуальных средств защиты у меня и моих товарищей имелся только респиратор-«лепесток», — уточняет Валерий Волнов, — Могу подтвердить, что на первых порах у водителей-«ликвидаторов» не было ни свинцовых кабин, ни свинцовых фартуков... Выданные нам сначала индивидуальные дозиметры-«ручки» фактически сразу же пришли в негодность, и взамен мы получили более «стойкие» приборы данного предназначения. Я свой дозиметр, который был на шнурке, носил на шее. И каждый час во время ежедневных вахт в 30-километровой зоне отчуждения ЧАЭС получал солидную дозу в рентгенах. Сама вахта проходила, можно сказать, в два этапа. Итак, ты вначале четыре часа работаешь, потом едешь на дезактивацию автомобиля — она проводилась поблизости от станции Вильча, и уже чистой загоняешь свою технику в полевой парк. За эти четыре часа удавалось сделать три ходки к месту захоронения вывозимой земли. На обед, баню и кратковременный отдых давалось два часа, а затем ещё четыре продолжалась вахта — значит, делалось три новых ходки. Еда у нас была обычная, солдатская: каши, борщ, щи, котлеты, мясо, овощное рагу... В общем-то, мы и свой «чернобыльский период службы» воспринимали абсолютно так же, не считая наше нахождение в той же 30-километровой зоне отчуждения чем-то совсем особенным.

Распорядок дня строился, исходя из цели командировки. Подъём был в 6 часов, затем — завтрак, а в 7.30-8.00 заступали на вахту. Обязательным правилом являлось утреннее посещение медсанчасти, а после водители«ликвидаторы» совершали очередные ходки с фонящим грузом. Вечером же, после дневной, следовала повторная баня, затем в медсанчасти снимали показания с дозиметра. После ужина ещё оставалось время на отдых и подготовку рабочего комплекта форменной одежды к следующему дежурству: поначалу её просто-напросто хорошенько отряхивали, стирали и оставляли сохнуть до утра.

— Вечером 26 мая после окончания вахты, как обычно, я зашёл в медсанчасть, — продолжает Валерий Волнов. — Посмотрев на показания дозиметра, врач-специалист мне сказал: мол, всё, ты своё здесь уже отработал, пора тебе отсюда уезжать в базовое расположение части. Сделав полагающуюся выписку, он с этим медицинским заключением направил меня к командиру. Уже 27 мая я забрал свой самосвал, заехал на станцию дезактивации, где этот ЗиЛ обработали. В часть я убыл один, имея на руках необходимые документы.

Первые признаки лучевой болезни

Продолжив службу на Полтавщине, гвардии рядовой Волнов и впоследствии многократно выезжал в Киевскую область. Ведь в район 30-километровой зоны отчуждения ЧАЭС перебазировали, в частности, дополнительные силы из полка, и там пополнение «ликвидаторов» огораживало саму территорию столбами с колючей проволокой и вылавливало мародёров. Кроме того, на участке своей ответственности в зоне отчуждения военнослужащие разыскивали оставшихся местных жителей и осуществляли их эвакуацию.

— В этом полевом военном городке личного состава нашего подразделения я бывал уже наездами, раз-два в неделю, — говорит мой собеседник. — Возил сослуживцам, что им было нужно: матрацы, постельное бельё, форму, продовольствие, респираторы... Такие поездки длились по начало сентября. А в следующем месяце, в октябре, попал в действовавший в Полтаве госпиталь: у меня проявились первые признаки лучевой болезни — губы начали трескаться, дёсны набухли и закровоточили, нередкими стали головокружение и тошнота, всё больше и больше давала знать о себе общая слабость организма... Мне сделали полное переливание крови, провели другие медицинские процедуры. Короче, в госпитале пролежал полтора месяца, и 23 ноября 1986 года я был уволен из армии.

Хорошие водители везде нужны

Вернувшись в Москву, парень-«дембель» через месяц устроился на работу в автомехбазу Управления лесопаркового хозяйства Москвы, переименованного позже, в ноябре 1990 года, в МГПО (Московское городское производственное объединение) «Мосзеленхозстрой». Хорошие, а тем более ещё и непривередливые водители везде нужны, и сугубо в гражданской организации Валерий был водителем мусоровоза ГАЗ-53, а потом на автомашине «Волга-2410» возил главного инженера.

В 1991 году, когда ещё существовал Советский Союз, Волнов заключил контракт и стал вольнонаёмным работником — водителем в одном из подразделений ГСВГ: Группы советских войск в Германии. За рубежом он работал и на бортовых машинах, и даже на коммунальной технике — илососном автомобиле. В 1994 году, когда завершился вывод наших войск из Германии, Валерий Волнов вернулся уже в новую страну — Российскую Федерацию.

Потрудившись водителем в столичном акционерном обществе открытого типа «Автокомбинат № 1», Валерий Вячеславович в 1996 году поступил в отдельный полк при Управлении муниципальной милиции ГУВД Москвы. Став сотрудником муниципальной милиции, он занимался привычным делом: был водителем «ПАЗа». На этом служебном автобусе Волнов исколесил весь мегаполис, доставляя личный состав к местам проведения различных мероприятий по охране общественного порядка.

— В 1997 году перевёлся в Управление внутренних дел по Юго-Западному округу столицы — на должность милиционера-водителя в отдельной роте патрульно-постовой службы, — отмечает Валерий Волнов. — А с 1998 года был командиром отделения ППС в Центре кинологической службы того же окружного УВД, и на этом должностном посту служил вплоть до марта 2015 года, когда в специальном звании прапорщика полиции ушёл на пенсию. В период службы в милиции доводилось вместе с коллегами многократно задерживать правонарушителей. Во время работы в ЦКС я с сослуживцами участвовал в охране общественного порядка не только в ЮЗАО, но и по всему городу: на Красной площади, в Лужниках и так далее. Когда граждане к нам подходили, то разрешали им погладить служебных собак и сфотографироваться с ними. Имею ведомственные награды, включая медаль «За отличие в службе» трёх степеней. Моё участие в ликвидации аварии на ЧАЭС подтверждается записью в военном билете и справкой, выданной в октябре 1990 года Кунцевским районным военным комиссариатом города Москвы. Лет через пять после Чернобыля меня гипертония начала доставать, затем был выявлен рак щитовидной железы и её в 2006 году удалили, в 2009 на этом фоне развился сахарный диабет, со временем проявились прочие побочные заболевания. Однако оптимизм и бодрость духа не теряю.

...В 1990 году Валерий Вячеславович женился, его супруга Анна Евгеньевна раньше работала фельдшером скорой помощи, а теперь трудится флористом. Они воспитали дочь Викторию, которая сейчас является аналитиком в банковской сфере.

Нельзя не понимать, что в 1986 году ликвидаторы аварии на ЧАЭС ценой своего здоровья и даже жизней сумели не допустить более ужасных последствий от этой грозной техногенной катастрофы. Низкий поклон кавалеру ордена Мужества Валерию Волнову и другим «чернобыльцам» за их самоотверженный ликвидаторский труд!

Александр ТАРАСОВ, фото Александра НЕСТЕРОВА и из архива Валерия ВОЛНОВА