2 января 1848 года москвичи стали свидетелями появления в Белокаменной новой газеты, печатавшейся, как было в ней сказано, «с утверждения господина Московского обер-полицмейстера И.Д. Лужина» и имевшей неожиданное название — «Ведомости московской городской полиции».

Год рождения газеты полиции оказался довольно мудрёным. Во-первых, високосным. Во-вторых, связанным с довольно напряжённой международной ситуацией: революциями во Франции, в Венгрии, Италии, Австрии — революционные движения всколыхнули всю Европу. Ко всему прочему, в России и в том числе в Москве (а она в те времена называлась второй столицей) ещё и свирепствовала холера, а на Кавказе продолжались сражения с горцами. Тем не менее московская жизнь шла своим, размеренным, чередом: работали фабрики, торговали купцы, шли спектакли в театрах. В этой повседневной суете москвичи назвали появление новой газеты в городе приятным событием. Да и цена радовала подписчиков: всего-то три рубля серебром за год.

ОБШИРНЫЕ ПЛАНЫ

В редакционной статье-манифесте в самом первом номере читатель узнал не только о планах и жизненных установках новичка на газетном рынке, но ещё и обратил внимание на особо тёплое и уважительное уважение к москвичам да и к их нуждам и интересам. Вот что говорилось «на первом свидании» в обращении к читателям: «На Святой Руси есть древнейший обычай и ведётся он с времён незапамятных: приятеля надобно поздравить с Новым годом и его необходимо чем-нибудь подарить; так поговорим теперь лучше о подарке на Новый год. От нас просим принять в подарок на Новый год нашу газету. Но чего ждут, чего будут требовать от неё? — Вероятно, того, что ей свойственно и возможно».

Далее давались такие разъяснения позиции издания: «В газете не будет места завистливым состязаниям по ремеслу — вместо их ей указана служба; в ней не встретят рецензий, споров, нападков и намёков; она не будет отвечать на упрёки, на насмешки и брань литературных партий и ни к одной из них не будет принадлежать. В ней будет заключаться свежий запас новостей городских и отечественных, подлежащих, так сказать, обнародованию, и она, желая угодить жителям столицы, сведениями более или менее необходимыми и полезными в кругу многосложной общественной деятельности, не позволяя себе ни малейшей боязни — заслужить чем бы то ни было неудовольствие читателей. Программа ведомостей ясно указывает, что можно ожидать и требовать от них. Эти ведомости по самой сущности — официальные. Это настоящая точка зрения, с которой должно смотреть на нашу газету и не воспринимать и не оценивать её как издание, имеющее притязание на литературное или учёное значение».

О том, какого рода статьи составят основную часть публикаций, было сказано так: «Высшие правительственные распоряжения, высочайшие Грамоты, Указы, приказы по военному и гражданскому ведомствам, словом, все те известия, интересы которых требуют своевременного их появления, будут обнародованы на второй день после получения их из Петербурга».

Кроме того, газета анонсировала регулярную публикацию распоряжений местного начальства, описание городских происшествий и новостей «в истинном и официальном их виде». Газета полиции с первого же вышедшего номера делала всё, чтобы стать полезной для читателя, с максимумом нужной ему информации. Так, на её страницах появились сообщения о таксе на «важнейшие жизненные припасы», объявления о торгах и празднествах, о гуляниях и зрелищах, о количестве завезённых в город товаров, о прибывших в Москву и о выехавших из неё чиновниках и купечестве первых трёх гильдий, биржевые курсы, метеосводки и, конечно же, различные объявления — казённые и частные.

Начиная с первого же, стартового, номера, «Ведомости московской городской полиции» с большим усердием старались выдерживать максимально объективную позицию. Для этого здесь чётко разделялись публикации с официальной информацией и различные частные объявления, значительное место отводилось рекламе. Основная часть первой полосы традиционно отдавалась официальной информации. И в этом смысле самый первый номер стал ориентиром на все последующие.

САМЫЙ ПЕРВЫЙ НОМЕР

Итак, наступил день 2 января 1848 года, и взявшие в руки газету москвичи прежде всего смогли познакомиться с только что вышедшими приказами и распоряжениями Его Императорского Величества. Императорская часть: список получивших награды от государя военных и гражданских чиновников с разъяснениями, кого за что, кадровые распоряжения с указанием чинов и званий — кого повысить, кого перевести в другую губернию, а кого проводить на пенсию с назначением выплат.

На второй полосе — новогодние рассуждения публициста: о выставленных ёлках на Охотном ряду, о новогоднем московском настроении и грядущих ожиданиях на начавшийся 1848 год. Он, как уже сказано, оказался високосным. Чтобы успокоить читателей, автор рассуждает: «Чем же високосный год отличается от простого? А если и отличается, так только разве тем, что в нём один лишний день…»

На третьей полосе премьерного номера обосновались «Казённые объявления от московской городской полиции»: «26 декабря на Покровской улице найден завязанный в платке женский шарф, посему лицо, которому он принадлежит, имеет прибыть за получением в канцелярию г-на обер-полицмейстера с верными на то доказательствами». Подобных объявлений на полосе целый набор: на территории Тверской части найден ковёр, на территории Пречистенской — серебряная ложка, а в Серпуховской обнаружилась чья-то сбежавшая лошадь — «кобыла вороная с белой отметиной на левой задней ноге, лет 10, запряжённая в крестьянские сани». И если кто-то подумает, что «не полицейское это дело — искать хозяина сбежавшей или украденной лошади», то наверняка ошибётся: все эти «мелочи жизни» и сделали сразу же нужной гражданам и саму полицию, и её газету.

Впрочем, в первом номере полицейской газеты была информация и с более строгим уклоном: «Московское губернское правление от 27 октября за № 199, 985 дало знать Управе Благочиния, что по решению Санкт-Петербургской Уголовной Палаты государственным крестьянам Рязанской губернии Фёдору и Константину Титовым воспрещено жительство в обеих столицах». Похоже, этим объявлением ещё и предупреждали население об отпетых уголовниках.

Частных, «неказённых» объявлений самого разного толка, а главное, с полезной для читателей информацией в дебютном номере тоже с лихвой. Здесь — и о поисках хорошей кухарки, и о том, что знаменитый уже тогда ресторан «Яр» зазывает гостей, что тайная советница графиня Ростопчина извещает публику о прекращении срока её доверенности на управление имением, что лавка Свешникова на Ильинке выдаёт под залог деньги до 30 тысяч рублей серебром, а в книжной лавке появились новые книги. Всё интересно, всё по делу.

Современный читатель наверняка удивится обилию толковой, важной для москвичей информации: и как только всё это уместилось в одном номере? В том же номере, кстати, даны ещё адреса московских больниц, сказано, какие услуги они оказывают. Например, в Голицынскую больницу крепостные и умалишённые не принимаются, в Павловскую больницу «принимаются больные всякого звания, кроме офицеров, жён и детей их, а также беременных женщин, близких к разрешению».

Публике всегда любопытна и полезна рубрика, где указывается, кто только что приехал в Москву и где остановился. И в полицейской газете она есть: «Поручик Кошкаров остановился в Городской части, князь Волконский остановился в Хамовнической части, из Углича прибыл подпоручик Русанов». Чуть ниже — о чинах, которые только что убыли из Белокаменной: «Во Владимир Торжковский 3-й гильдии купец Овсянников, в Таганрог генерал-майор Анненков…» На полосах нашлось в номере даже место московской погоде — метеонаблюдения наверняка прочитали многие.

САМЫЙ ПЕРВЫЙ ГОД

Как мы теперь знаем, творческая жизнь газеты «Ведомости московской городской полиции» оказалась долгой. А проверкой на прочность и успех у читателей стал первый год её существования. О чём же повествовала газета в том самом 1848 году, который определил традиции издания? Ну, конечно же, взяв в руки газету 1848 года, читатель первым делом знакомился с так называемой «частью официальной». Указов, приказов и распоряжений царя и высоких чиновников всегда хватало не только на первую полосу. Информация важная, в каждом номере: о чём распорядились, кого повысили и наградили, кого понизили, кого в отпуск, кого на пенсию — это ещё и гласность.

Отдельное место — для публикации приказов московского обер-полицмейстера по московской полиции. Вот, например, как информировал общественность обер-полицмейстер в своём приказе от «генваря 25 дня 1848 года» о назначении в одну из московских частей (территория Москвы делилась на 20 полицейских частей) нового полицмейстера: « Московского пехотного полка майор Колокольцев 2-й Высочайшим приказом по военному ведомству, состоявшимся в 17 день сего января, назначен полицмейстером в г. Москву, с зачислением по армии, который и поступает в 3-е Отделение, на место назначенного в старшие полицмейстеры подполковника Давыдова. О чём делаю известным во вверенной мне полиции».

1848 год — холерный год в Москве, можно сказать, пандемия, много заболевших, начальство делает всё возможное для сохранения здоровья москвичей, обращает внимание на профилактику. Вот одно из официальных объявлений от московского обер-полицмейстера в номере от 16 февраля: «От употребления в пищу сырой солёной рыбы в Серпуховском и Богородском уездах в конце минувшего года 20 человек заболело, из которых 7 умерло. Государь Император высочайше повелеть соизволил обратить на это особое внимание». Далее обер-полицмейстер даёт советы: «В случае появления болезненных припадков от употребления подобной рыбы давать больным вовнутрь тёплую воду в большом количестве, деревянное, конопляное или какое иное растительное масло».

«Холерная» тема на особом контроле у обер-полицмейстера. В своей полицейской газете он регулярно информирует москвичей о текущей ситуации в городе. Вот типичная информация (номер от 12 июня 1848 г.): «Имею честь известить жителей столицы, что сего 11 июня в Москве заболело холерою 230, из них умерло 24, выздоровело 60, осталось к 12 числу июня больных 1703; кроме того, заболело по военному ведомству 12, умерло 5, выздоровело 10, осталось к 12-му числу больных 103. 12-того же числа заболело 218, из них умерло 38, выздоровело 69, осталось к 13-му числу июня месяца больных 1715. Кроме того, заболело по военному ведомству 16, умерло 7, выздоровело 10, осталось к 13 числу июня месяца больных 102». Подпись: Московский обер-полицмейстер, свиты Его Императорского Величества генерал-майор Лужин. (Читатель, вам это ничего не напоминает?)

В полицейской газете обер-полицмейстер регулярно извещал москвичей и гостей города о новостях в транспортной ситуации, включая даже и речной транспорт. Вот «казённое объявление» от обер-полицмейстера для судовладельцев (№ от 26 мая): «…по случаю мелководия Москва реки для успешного сплава барок плашкаутный Краснохолмский мост будет разводиться ежедневно в 10 часов пополудни и что судов через оный будет пропускаться столько, сколько позволит вместимость реки на сказанном пространстве. Посему и просят господ судовладельцев, чтобы к 10 часам вечера очередные суда были готовы для пропуска». 

Или информация от обер-полицмейстера об изменениях в маршрутах движения (номер от 5 июля 1848 года): «Полуярославский мост, находящийся на реке Яузе, предложено перестроить. Сделав распоряжение о прекращении проезда по этому мосту, я имею честь известить о том жителей столицы».

Ясное дело, газета московской городской полиции не могла обойтись и без рубрики о происшествиях в городе. И здесь, как говорится, были новости из первых рук. Чаще всего, конечно, рассказывалось о пожарах в Белокаменной — деревянных домов было всё-таки очень много. Есть также сообщения об убийствах, но при этом стоит отметить, что московская полиция не только давала в редакцию криминальную хронику, но ещё и использовала газету как свой рупор в виде обращения за помощью в раскрытии преступления или для опознания тела. Нередко это был единственный способ добыть нужную информацию. Читаем, например, в номере от 20 марта 1848 года: «14 числа сего марта поутру в 5 часов в Арбатской части на Поварской улице около дома государственного коннозаводского управления найдено мёртвое тело неизвестного звания человека, который приметами: лет 40, росту среднего, волоса тёмнорусые, остриженные спереди по-русски, с усами, лицо имеет красноватое; одет был в венгерке синего сукна, весьма поношенной, на собачьем чёрном меху, в суконных синих брюках и чёрной суконной фуражке с козырьком. Посему родственники или знающие того человека сим приглашаются известить Арбатскую часть о звании того неизвестного».

Призванная надзирать за порядком в городе, московская полиция не только ловила преступников, но ещё и следила за тем, чтобы представители тогдашнего бизнеса работали честно и не «надували» москвичей. Скажем, в номере газеты от 4 октября 1848 года опубликовано взыскание, которое наложено обер-полицмейстером на плутов-хлебопёков за печение маловесных французских хлебов. Мухлевали, муки не докладывали, и пекарь, и продавец жульничали. Обер-полицмейстер информирует: «Содержатель хлебного куреня Серпуховской части в доме г-на Ландельвальда, свободный хлебопашец Иван Прокофьев, сознались: первый в печении, а последний в продаже маловесных хлебов, из которых два доставленных г-ну подполковнику Александрову оказались неимеющими против таксы по четверти фунта каждый. За таковый противузаконный поступок Московская Городская Шестигласная Дума по журналу своему заключила: Соболева оштрафовать 30 р. серебром со внесением в штрафную книгу, а работника его Прокофьева отослать в Управу Благочиния для полицейского исправительного наказания».

Между тем всеми этими сферами круг публикаций газеты московской полиции не ограничивался. Из каждого нового выпуска читатели узнавали о продаже курских соловьёв, о концерте Риччарди, о спектаклях в Большом и Малом театрах, о продаже имений, о балах в купеческом собрании, о том, что в Москву приехал и обосновался на Кузнецком мосту парикмахер из Парижа Луи Шамбрун, о чудесной оранжерее на Петровке и даже о том, сколько зрителей было на спектакле в Большом и на скольких каретах они приехали…

Словом, «Ведомости московской городской полиции» всего-то за год сумели завоевать сердца читателей, как будто предчувствуя, что впереди у газеты путь долгий, интересный, а биография полицейского издания растянется не на один век.

Александр ДАНИЛКИН, фото автора и из открытых источников