Следственное управление УВД по ЮЗАО г. Москвы считается одним из самых сильных и высокопрофессиональных следственных подразделений столицы. Почти год назад его возглавил полковник юстиции Виталий Байдаков, — опытный руководитель, пришедший в это подразделение прямо со студенческой скамьи, в 1994 году.

 

— Виталий Дмитриевич, в текущем году столичная полиция уделяет особое внимание борьбе с уличной преступностью. Как отразилось на работе следственного подразделения?

— Количество расследуемых уголовных дел данной категории действительно возросло. Чаще стали возникать сложности с установлением личности подозреваемых и обвиняемых.

— По какой причине?

— Уличные грабежи и разбойные нападения чаще всего совершают приезжие из Среднеазиатский республик СНГ. Многие из них имеют подложные личные документы или вообще не имеют таковых. Однако подобные трудности преодолевать мы научились уже давно. Так что злоумышленники, полагающие скрыться от уголовной ответственности под чужим именем, могут не обольщаться.

— Следственные органы текущее реформирование затронуло менее всего, так как работа этой службы регулируется положениями уголовно-процессуального законодательства, которое в последнее время почти не менялось.

— Нас почти не затронули прошедшие недавно сокращения, но в целом перемены в системе МВД затрагивают все службы и подразделения, так как они нераздельно связаны друг с другом в повседневной работе. Возросла нагрузка по количеству расследуемых уголовных дел на каждого следователя. Больше расследуем, больше направляем в суд.

— Вы чувствуете какие-либо перемены в отношении к полиции со стороны жителей города?

— Безусловно, позитивные перемены. В последнее время, к примеру, стало легче привлекать граждан к участию в процессуальных действиях в качестве понятых. Люди охотнее идут на контакт, видя, как система МВД становится более открытой, направленной более на помощь человеку, чем на какие-то свои внутренние пока-
затели.

— Нуждается ли, на ваш взгляд, действующий уголовно-процессуальный кодекс в каких-либо изменениях? Есть ли законодательные недостатки мешающие следователям работать.

— После принятия действующего уголовно-процессуального кодекса в него было внесено уже 300 поправок. Этот законодательный акт уже достаточным образом отлажен и отточен. Но даже хорошим инструментом нужно пользоваться профессионально. Чтобы знать все нормативно-правовые тонкости хороший следователь находится в состоянии постоянного обучения, саморазвития.

— Так не каждый может.

— Сможет ли человек утвердится в нашей профессии или нет показывает, как правило, первый год службы. Следователь работает, сидя за письменным столом, в своём кабинете. Он не бегает по подворотням за преступниками с пистолетом наперевес. Это на 100% умственная работа. В следствии не получится компенсировать свою безграмотность имитацией активной деятельности. Всё, что мы делаем, закрепляется в процессуальных документах. В них чётко и ясно прослеживается линия, по которой продвигается расследование, глубина проработки интересующих следователя вопросов.

— Что вы можете рассказать о расследовании так называемых «висяков», — дел по которым не установлены подозреваемые лица, где преступники не оставили полицейским никаких следов. Тяжело следователю настроится на качественное расследование таких уголовных дел? 

— Во-первых, абсолютных «висяков» не бывает. Всегда есть следы, очевидцы. Во-вторых, в сравнении с 90-ми, у нас распоряжении сейчас есть прекрасно оснащённый экспертно-криминалистический центр, способный провести экспертизу по следам ДНК и так далее. В-третьих, руководители следственных подразделений осуществляют контроль за расследованием каждого нераскрытого уголовного дела, консультируют, помогают своим сотрудникам. О том, как мы работаем по «висякам», свидетельствует растущая из года в год статистика раскрытия уголовных дел прошлых лет. Принцип неотвратимости наказания будет действовать только там, где есть упорный и планомерный труд, нежелание опускать рук и уверенность в собственных силах.

— Следователям вашего управления приходится разбираться в хитросплетениях множества преступлений. Можете провести примеры нескольких запомнившихся вам уголовных дел последних лет?

— Расследование — наша работа и её у нас хватает. В мае 2012 года направили в суд уголовное дело по обвинению начальника отделения почтовой связи № 117186 в мошенничестве на общую сумму в 3 678 000 рублей. Эта женщина производила операции по снятию денежных средств с пенсионных счетов вкладчиков, открытых в ОАО «Банк Москвы».

— А как она это делала?

— Изготавливала и заполняла от лица вкладчиков соответствующие расписки, подтверждающие факт получения ими пенсии. От действий этой гражданки пострадали 29 пенсионеров.

— Чтобы пойти на такое масштабное преступление человек должен начисто лишить себя совести. Часто вам приходится сталкиваться с такой неуёмной алчностью?

— Частенько. Причём для мошенничеств обычное дело, когда преступник пользуется алчностью и жадностью потерпевшего.

— Как это?

— Вот вам характерный пример. Граждане Камеруна предложили одному нашему бизнесмену выгодную сделку, в результате которой тот должен был получить 30 процентный доход от суммы вложенных средств. Бизнесмену камерунцы рассказали о том, что у них имеются замаскированные купюры федерального резервного банка США в размере более двух миллионов долларов. С помощью специальных химических растворов, специальных познаний, и, главным образом, предоставленных «компаньоном» долларов, потомки Остапа Бендера якобы могли из одной предоставленной коммерсантом купюры «восстановить» две замаскированные.  Бизнесмен передал мошенникам 9 900 долларов, а те устроили для него целое представление с кастрюлей наполненной раствором йода в этиловом спирте, в которую они помещали купюры. Но финал этого спектакля оказался неожиданностью для камерунских умельцев — они были задержаны оперативниками. Было возбуждено уголовное дело. Многочасовые допросы с участием переводчиков, очные ставки, осмотры, опознания, экспертизы и прочее. Далее дело было направлено с обвинительным заключением в суд.

— В чём вы видите цель работы следствия? Ведь стопроцентной раскрываемости добиться даже теоретически невозможно.

—  Наша цель заключается в том, чтобы сделать всё возможное, защищая нарушенные преступными действиями права и интересы граждан, а не погоня за большими и красивыми цифрами. Мы стараемся восстановить справедливость, воплотить в жизнь принцип неотвратимости наказания. И то, что мы не можем достичь идеала, не означает, что мы не можем к нему стремиться. Возрастающее в последнее время доверие со стороны граждан свидетельствует о том, что мы двигаемся в нужном направлении.   

Сергей ЛЮТЫХ