ВУЛЬ ЛЕОНИД ДАВЫДОВИЧ Начальник МУРа в 1931—1933 гг.
Газета «Петровка, 38» продолжает публикацию специальных выпусков, посвящённых 100-летней истории Московского уголовного розыска. Они формируются из материалов книги об истории Московского уголовного розыска, создаваемой Советом ветеранов МУРа под общей редакцией Юрия Григорьевича Федосеева — начальника МУРа в 1991—1994 годах.
В истории Московского уголовного розыска предвоенных лет нет более знаменитого человека, чем Л.Д. Вуль. Не человек, а легенда. О нем писали Л. Шейнин, Э. Хруцкий, И. Скорин, корреспонденты милицейских журналов и газет. Однако знакомство с первоисточниками, а таковыми могут быть в том числе и материалы личного дела, заставляют внести некоторые коррективы в его жизнеописание.
Леонид Давыдович (Леонтий Давидович) Вуль родился в 1899 году в городе Черкассы Киевской губернии в мещанской семье. Трудиться он начал в 16-летнем возрасте. Работая конторщиком сахаро-рафинадного завода в местечке Ходорков, в октябре 1917 года Леонид станет членом ВКП(б). Его чекистская карьера начнётся чуть позже — в 1919 году. Пройдя путь от следователя до заведующего Белоцерковской уездной ЧК, он уже через год переедет в Москву и станет уполномоченным МЧК по уголовным делам, а в 1922—1923 годах возглавит отделение по борьбе с бандитизмом МЧК. В пятую годовщину ВЧК Вуля наградят знаком «Почётный чекист», что можно расценивать как признание его заслуг. Следующие два года Леонид Давыдович будет руководить аналогичным отделением, но уже в центральном аппарате ОГПУ, а потом в течение трёх лет — отделением в отделе по борьбе с экономическими преступлениями ОГПУ. Одновременно с этим ему придётся исполнять обязанности главного инспектора войск и начальника ударной группы оперативного отдела. За эту работу в 1927 году он будет награждён орденом Красного Знамени.
Здесь мы должны пояснить, что оперативный отдел ОГПУ в те времена осуществлял наружное наблюдение, политический надзор за органами милиции, перлюстрацию корреспонденции, проводил аресты и обыски, а состоявшая при нём ударная группа выполняла функции, аналогичные функциям современных СОБРов.
В январе 1930 года для укрепления руководящего состава органов внутренних дел ОГПУ откомандировало в московскую милицию ряд своих сотрудников, в том числе Ф.П. Фокина — начальником МУРа, Л.Д. Вуля — заместителем, а В.П. Овчинникова — помощником начальника МУРа. При этом Вуль и Овчинников продолжат исполнять обязанности, один — заместителя, а другой — помощника начальника оперативного отдела ОГПУ. Эти назначения по времени совпали с начавшейся административно-территориальной реформой. Московская губерния была разделена на область и город с собственными партийными, советскими, хозяйственными и административными органами. Встал вопрос о соответствующем разделении и Управления РКМ, однако этот процесс затруднялся тем, что Полномочное представительство ОГПУ по Москве и Московской области, в оперативном подчинении которого находилась милиция, в интересах государственной безопасности продолжало обслуживать и город, и область. В этой связи реорганизация милиции осуществлялась в несколько этапов, в процессе которых МОУР (Московский отдел уголовного розыска) в официальных документах именовался то оперативным, то оперативно-розыскным отделом.
Авторам сборника не удалось обнаружить в архивах информацию о назначении Вуля начальником МУРа, зато им посчастливилось ознакомиться с содержанием постановления Президиума Мособлисполкома от 7 февраля 1932 года. Вот его содержание: «Утвердить заместителем начальника Управления РК милиции Москвы и Московской области т. Вуля Л.Д. с оставлением в должности начальника оперативно-розыскного отдела». А через два месяца ему предстояло принимать дела у бывшего начальника УРКМ по Москве и Московской области П.П. Бабкевича. Сногсшибательная карьера! Около года Вуль будет лишь «исполнять обязанности», и только в марте 1933 года после того, как милиция в декабре 1932 года официально войдёт в состав ОГПУ, его утвердят в должности начальника городского управления РКМ.
Чуть более четырёх лет Леонид Давыдович будет возглавлять московскую милицию, являясь одновременно помощником полномочного представителя ОГПУ по Москве и Московской области. Он оставит о себе хорошую память, и московские милиционеры будут долго вспоминать его добрым словом. Высокую оценку получит и его работа. В 1936 году Вуля наградят орденом Красной Звезды, в том же году ему присвоят специальное звание «директор милиции», равнозначное воинскому званию «генерал-полковник».
* * *
В каких же условиях пришлось работать Леониду Давыдовичу и его коллегам? Лёгкими их не назовешь. Страна ещё не изжила последствия Гражданской войны, гибель сотен тысяч людей, промышленную разруху, нищенское положение значительной части населения. Города продолжали притягивать к себе толпы бродяг и беспризорников, именно они давали основное количество имущественных преступлений — краж, грабежей, разбоев. НЭП привнёс новые составы преступлений — мошенничества, биржевые аферы, должностные преступления. Но, по сравнению с тем, с чем им в скором времени предстояло столкнуться, это были цветочки. Начавшаяся коллективизация сельского хозяйства и сопровождавшие её раскулачивание и самораскулачивание, побеги с мест высылки и голодомор 1932—1933 годов стимулировали массовые миграционные процессы, а вместе с ними и вал преступности, вплоть до каннибализма и политического бандитизма.
Однако коммунистическим вождям была нужна рекламная картинка социализма, роль которой предназначалась Москве. А чтобы это осуществить, требовались люди, готовые к принятию самых решительных мер. Этим, видимо, и объясняется делегирование чекистов в МУР (Фокин, Вуль, Овчинников) и в целом в московскую милицию (Бабкевич, Вуль, Панов).
Наведение порядка в городе чекисты начали с очередной кадровой чистки в милицейских рядах. В результате только из МУРа были «вычищены» более 350 человек. Не успев освоиться в кресле начальника МУРа, Вуль в июне 1932 года вносит предложение руководству ОГПУ, суть которого состояла в том, что он попросил, «во исполнение решений ХУII партконференции о превращении Москвы в образцовый город», разрешить МУРу провести изоляцию социально-вредного элемента численностью до 10 тысяч человек, 75% из них направить в концлагеря, а 25% — в ссылку. Идея понравилась, но размах показался маловатым, и накануне 1933 года ЦИК и СНК СССР принимают кардинальное решение. Совместным постановлением они устанавливают единую паспортную систему по всему Союзу ССР и вводят обязательную прописку паспортов. Причём паспорта выдавались не всем, а только «добропорядочным» гражданам. В выдаче паспортов, как правило, отказывали ранее судимым, «летунам», дезорганизаторам производства и кулакам. Этот отказ означал административную высылку за 101 километр, а для некоторых — помещение в лагеря сроком до трёх лет. В первый же год действия постановления из Москвы были выселены более 100 тысяч человек. Кроме того, большое количество кандидатов на выселение, не дожидаясь официальных репрессий, добровольно покидали город. В иной день их число достигало до четырёх тысяч человек.
Но кто их ждал в местах высылки? Никто! Ни жилья, ни работы. Однако жить-то как-то надо, вот и потянулись «отказники» к прежнему месту жительства, а это не только нарушение паспортного режима, но и добывание средств существования чаще всего преступным путём. В результате преступность в Москве в 1934 году выросла на 10%.
Для разбирательства с нарушителями паспортного режима, а также с «деклассированным, преступным и нищенствующим элементом», по инициативе московской милиции были учреждены так называемые милицейские тройки, которые применяли уже более суровые меры – ссылку в отдаленные районы страны и помещение в исправительно-трудовые лагеря. Более того, вводилось ускоренное и упрощённое разбирательство по фактам совершения ими уголовных преступлений — через тройки при региональных Полномочных представительствах ОГПУ и только к лишению свободы, а в случае вооружённых ограблений — к высшей мере наказания с последующим утверждением в ОГПУ.
Эти ли меры или стабилизация колхозного движения, позволившая улучшить продовольственное снабжение населения, а может быть, успехи в индустриализации народного хозяйства и ликвидация безработицы, но преступность в целом по стране в 1935 году снизилась, в том числе квалифицированные кражи — на 32%, разбои — на 45%, грабежи — на 46%, конокрадство — на 55%. Более скромное снижение преступности отмечалось и в Москве.
* * *
Леониду Давыдовичу повезёт в том, что ему не придётся принимать участие в реализации приказа НКВД № 00447 о проведении «большого террора», но ему самому не удастся избежать его жерновов. В мае 1937 года он получит новое назначение: начальник УРКМ — помощник начальника УНКВД Саратовской области. Там его вместе с женой 17 июля 1937 года и арестуют.
Следствие растянется на год, ему будут инкриминировать причастность к контрреволюционной организации, но он никого не оговорит. 28 июля 1938 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорит Л.Д. Вуля к высшей мере наказания, в тот же день приговор приведут в исполнение.
Участь бывшего директора милиции разделит его брат — Михаил Давыдович, председатель правления Моснарбанка в Лондоне. Его второй брат — Ефим Давыдович, начальник одного из лагерей ГУЛАГа, и жена — Раиса Максимовна получат по 8 лет лишения свободы.
В отличие от своего предшественника на посту начальника московской милиции — П.П. Бабкевича и преемника — А.П. Панова, расстрелянных по приговору Военной коллегии Верховного Суда, Л.Д. Вуль будет реабилитирован посмертно 24 декабря 1955 года.
Юрий ФЕДОСЕЕВ
Леонид Давыдович (Леонтий Давидович) Вуль родился в 1899 году в городе Черкассы Киевской губернии в мещанской семье. Трудиться он начал в 16-летнем возрасте. Работая конторщиком сахаро-рафинадного завода в местечке Ходорков, в октябре 1917 года Леонид станет членом ВКП(б). Его чекистская карьера начнётся чуть позже — в 1919 году. Пройдя путь от следователя до заведующего Белоцерковской уездной ЧК, он уже через год переедет в Москву и станет уполномоченным МЧК по уголовным делам, а в 1922—1923 годах возглавит отделение по борьбе с бандитизмом МЧК. В пятую годовщину ВЧК Вуля наградят знаком «Почётный чекист», что можно расценивать как признание его заслуг. Следующие два года Леонид Давыдович будет руководить аналогичным отделением, но уже в центральном аппарате ОГПУ, а потом в течение трёх лет — отделением в отделе по борьбе с экономическими преступлениями ОГПУ. Одновременно с этим ему придётся исполнять обязанности главного инспектора войск и начальника ударной группы оперативного отдела. За эту работу в 1927 году он будет награждён орденом Красного Знамени.Здесь мы должны пояснить, что оперативный отдел ОГПУ в те времена осуществлял наружное наблюдение, политический надзор за органами милиции, перлюстрацию корреспонденции, проводил аресты и обыски, а состоявшая при нём ударная группа выполняла функции, аналогичные функциям современных СОБРов.
В январе 1930 года для укрепления руководящего состава органов внутренних дел ОГПУ откомандировало в московскую милицию ряд своих сотрудников, в том числе Ф.П. Фокина — начальником МУРа, Л.Д. Вуля — заместителем, а В.П. Овчинникова — помощником начальника МУРа. При этом Вуль и Овчинников продолжат исполнять обязанности, один — заместителя, а другой — помощника начальника оперативного отдела ОГПУ. Эти назначения по времени совпали с начавшейся административно-территориальной реформой. Московская губерния была разделена на область и город с собственными партийными, советскими, хозяйственными и административными органами. Встал вопрос о соответствующем разделении и Управления РКМ, однако этот процесс затруднялся тем, что Полномочное представительство ОГПУ по Москве и Московской области, в оперативном подчинении которого находилась милиция, в интересах государственной безопасности продолжало обслуживать и город, и область. В этой связи реорганизация милиции осуществлялась в несколько этапов, в процессе которых МОУР (Московский отдел уголовного розыска) в официальных документах именовался то оперативным, то оперативно-розыскным отделом.
Авторам сборника не удалось обнаружить в архивах информацию о назначении Вуля начальником МУРа, зато им посчастливилось ознакомиться с содержанием постановления Президиума Мособлисполкома от 7 февраля 1932 года. Вот его содержание: «Утвердить заместителем начальника Управления РК милиции Москвы и Московской области т. Вуля Л.Д. с оставлением в должности начальника оперативно-розыскного отдела». А через два месяца ему предстояло принимать дела у бывшего начальника УРКМ по Москве и Московской области П.П. Бабкевича. Сногсшибательная карьера! Около года Вуль будет лишь «исполнять обязанности», и только в марте 1933 года после того, как милиция в декабре 1932 года официально войдёт в состав ОГПУ, его утвердят в должности начальника городского управления РКМ.
Чуть более четырёх лет Леонид Давыдович будет возглавлять московскую милицию, являясь одновременно помощником полномочного представителя ОГПУ по Москве и Московской области. Он оставит о себе хорошую память, и московские милиционеры будут долго вспоминать его добрым словом. Высокую оценку получит и его работа. В 1936 году Вуля наградят орденом Красной Звезды, в том же году ему присвоят специальное звание «директор милиции», равнозначное воинскому званию «генерал-полковник».
* * *
В каких же условиях пришлось работать Леониду Давыдовичу и его коллегам? Лёгкими их не назовешь. Страна ещё не изжила последствия Гражданской войны, гибель сотен тысяч людей, промышленную разруху, нищенское положение значительной части населения. Города продолжали притягивать к себе толпы бродяг и беспризорников, именно они давали основное количество имущественных преступлений — краж, грабежей, разбоев. НЭП привнёс новые составы преступлений — мошенничества, биржевые аферы, должностные преступления. Но, по сравнению с тем, с чем им в скором времени предстояло столкнуться, это были цветочки. Начавшаяся коллективизация сельского хозяйства и сопровождавшие её раскулачивание и самораскулачивание, побеги с мест высылки и голодомор 1932—1933 годов стимулировали массовые миграционные процессы, а вместе с ними и вал преступности, вплоть до каннибализма и политического бандитизма.
Однако коммунистическим вождям была нужна рекламная картинка социализма, роль которой предназначалась Москве. А чтобы это осуществить, требовались люди, готовые к принятию самых решительных мер. Этим, видимо, и объясняется делегирование чекистов в МУР (Фокин, Вуль, Овчинников) и в целом в московскую милицию (Бабкевич, Вуль, Панов).
Наведение порядка в городе чекисты начали с очередной кадровой чистки в милицейских рядах. В результате только из МУРа были «вычищены» более 350 человек. Не успев освоиться в кресле начальника МУРа, Вуль в июне 1932 года вносит предложение руководству ОГПУ, суть которого состояла в том, что он попросил, «во исполнение решений ХУII партконференции о превращении Москвы в образцовый город», разрешить МУРу провести изоляцию социально-вредного элемента численностью до 10 тысяч человек, 75% из них направить в концлагеря, а 25% — в ссылку. Идея понравилась, но размах показался маловатым, и накануне 1933 года ЦИК и СНК СССР принимают кардинальное решение. Совместным постановлением они устанавливают единую паспортную систему по всему Союзу ССР и вводят обязательную прописку паспортов. Причём паспорта выдавались не всем, а только «добропорядочным» гражданам. В выдаче паспортов, как правило, отказывали ранее судимым, «летунам», дезорганизаторам производства и кулакам. Этот отказ означал административную высылку за 101 километр, а для некоторых — помещение в лагеря сроком до трёх лет. В первый же год действия постановления из Москвы были выселены более 100 тысяч человек. Кроме того, большое количество кандидатов на выселение, не дожидаясь официальных репрессий, добровольно покидали город. В иной день их число достигало до четырёх тысяч человек.
Но кто их ждал в местах высылки? Никто! Ни жилья, ни работы. Однако жить-то как-то надо, вот и потянулись «отказники» к прежнему месту жительства, а это не только нарушение паспортного режима, но и добывание средств существования чаще всего преступным путём. В результате преступность в Москве в 1934 году выросла на 10%.
Для разбирательства с нарушителями паспортного режима, а также с «деклассированным, преступным и нищенствующим элементом», по инициативе московской милиции были учреждены так называемые милицейские тройки, которые применяли уже более суровые меры – ссылку в отдаленные районы страны и помещение в исправительно-трудовые лагеря. Более того, вводилось ускоренное и упрощённое разбирательство по фактам совершения ими уголовных преступлений — через тройки при региональных Полномочных представительствах ОГПУ и только к лишению свободы, а в случае вооружённых ограблений — к высшей мере наказания с последующим утверждением в ОГПУ.
Эти ли меры или стабилизация колхозного движения, позволившая улучшить продовольственное снабжение населения, а может быть, успехи в индустриализации народного хозяйства и ликвидация безработицы, но преступность в целом по стране в 1935 году снизилась, в том числе квалифицированные кражи — на 32%, разбои — на 45%, грабежи — на 46%, конокрадство — на 55%. Более скромное снижение преступности отмечалось и в Москве.
* * *
Леониду Давыдовичу повезёт в том, что ему не придётся принимать участие в реализации приказа НКВД № 00447 о проведении «большого террора», но ему самому не удастся избежать его жерновов. В мае 1937 года он получит новое назначение: начальник УРКМ — помощник начальника УНКВД Саратовской области. Там его вместе с женой 17 июля 1937 года и арестуют.
Следствие растянется на год, ему будут инкриминировать причастность к контрреволюционной организации, но он никого не оговорит. 28 июля 1938 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорит Л.Д. Вуля к высшей мере наказания, в тот же день приговор приведут в исполнение.
Участь бывшего директора милиции разделит его брат — Михаил Давыдович, председатель правления Моснарбанка в Лондоне. Его второй брат — Ефим Давыдович, начальник одного из лагерей ГУЛАГа, и жена — Раиса Максимовна получат по 8 лет лишения свободы.
В отличие от своего предшественника на посту начальника московской милиции — П.П. Бабкевича и преемника — А.П. Панова, расстрелянных по приговору Военной коллегии Верховного Суда, Л.Д. Вуль будет реабилитирован посмертно 24 декабря 1955 года.
Юрий ФЕДОСЕЕВ